Спустя полчаса я раздеваюсь дома. Оставляю одежду в гостиной и на цыпочках крадусь по лестнице в спальню. Осторожно забираюсь под одеяло.

— Хорошо погулял? — сонно спрашивает Кармен.

— Да. Посплетничали, потанцевали. С Рамоном все-таки здорово.

— Ммм… — тепло произносит она. — Отлично. Ты этого заслуживаешь.

В темноте я целую ее в щеку:

— Спокойной ночи, любовь всей моей жизни.

— Спокойной ночи, мой лучший в мире друг.

Кто бы мог подумать, что мне доведется провести неделю отпуска в отеле «Сентер Паркс» в Порт Зеланде? Могу объяснить свой выбор всем и себе, не проблема. Тем более что логика, на мой взгляд, железная.

К тому же через месяц мне ехать с ребятами в Майами, и я рассудил, что хотя бы ради приличия можно пережить неделю в Порт Зеланде.

Но все оказалось куда хуже, чем я предполагал. Порт Зеланде не назовешь райским местечком. Более того, это сплошное разочарование. Отдыхающие меня бесят, погода отличная и, соответственно, слишком жаркая для парика, Кармен такая же колючая, как и парик, и, словно для того, чтобы окончательно добить меня, Луна начала отказываться от дневного сна, из-за чего к вечеру устает и капризничает, доводя до белого каления взрослых членов семьи.

И наконец, какое может быть настроение, если через три дня Кармен должна звонить доктору Шелтема, чтобы узнать, какое принято решение насчет операции. Вот так мы отдыхаем.

Доктор Шелтема, вместе с рентгенологом и доктором Уолтерсом, так объясняли суть дела. Представьте себе метод встречного огня, который используют для борьбы с крупными лесными пожарами. Участок леса намеренно выжигается, после чего растительный покров выравнивается и, в конечном итоге, происходит активное восстановление растительности. Облучением груди Кармен доктор Шелтема, доктор Уолтерс и рентгенолог рассчитывают добиться точно такого же эффекта. Химиотерапия уже привела к сокращению размера опухоли. Теперь очередь за радиацией, которая сделает ее еще меньше, и тогда можно будет вплотную подойти к апофеозу всего процесса — удалить опухоль хирургическим путем.

Шелтема сказала, что у Кармен есть одно важное преимущество: большие груди. И велика вероятность того, что путем ампутации груди хирург сможет полностью удалить опухоль, которая начала развиваться от соска.

В четверг утром тандем Шелтема — Уолтерс проводит консилиум с рентгенологом и хирургом.

Не только медицинский Амстердам, но и весь круг наших друзей и родных активно вовлечен в широкую дискуссию по теме грудей моей жены. Все надеются на то, что врачи дадут зеленый свет операции (никто не называет ее ампутацией).

— Что я слышу, все-таки есть шанс, что они смогут оперировать Кармен?

— Да…

— Но… это обнадеживает, не так ли?

— Да, можно и так сказать, потому что вначале они боялись рисковать, а теперь, наверное, возьмутся за операцию, так что да, новость хорошая.

— О, фантастика! Значит, все будет в порядке, да?

Конечно! Господи, как же будет здорово, какое облегчение наступит для Кармен! И ей уже не придется отшучиваться, как в тот раз, когда я вышел из ванной, а она лежала, обнаженная, на кровати, с ухмылкой на лице и прикрывающими соски желтыми листочками, на одном из которых было написано «Красиво», а на другом «Не правда ли?».

И есть еще я. Я тоже испытаю огромное облегчение!

Облегчение оттого, что вместе с ее грудью будет ампутировано кое-что еще — неуправляемое, бесстыдное, вульгарное раздражение, в котором она пребывает с тех пор, как лишилась волос. Не спрашивайте меня почему, но Кармен внушила себе, что, облысев, потеряла всякую привлекательность. Хотя я не устаю повторять ей, что она красива даже без волос. Кстати, для полноты картины я даже обрил ей редкие волоски на лобке, оставшиеся после химии, и, забравшись к ней под одеяло, сказал, что тащусь от этой нежной и гладкой кожи. Кстати, ее это тоже завело — по крайней мере, в первый вечер. Но потом переживания из-за безволосой головы взяли верх над возбуждением от безволосого лобка. Конец сексу. Отлично, не правда ли?

После ампутации груди в нашей спальне наступит вечный праздник. Сколько бы я ни говорил, что все равно нахожу ее привлекательной, каждый раз, глядя в зеркало, она не видит прежней Кармен.

Кармен боится потерять грудь, а я боюсь потерять ту Кармен, которую знаю. Я в одиночку страдаю, ни с кем не делюсь своими гнусными мыслями. Неужели для меня грудь Кармен важнее, чем ее жизнь?

Мы с Кармен почти не говорим об операции, хотя она становится все ближе и ближе. Мы оба знаем, о чем думает каждый из нас, когда мы едим мидии в ресторане Порт Зеланде, когда валяемся на пляже, когда по вечерам в своем бунгало смотрим ток-шоу Дэвида Леттермана: все наши мысли крутятся вокруг ее груди. А когда спим, то нам снится эта грудь. Все это мы знаем, но молчим.

Вечером накануне Телефонного Звонка мы лежим в постели. Я целую Кармен и переворачиваюсь на бок.

— Погасить свет?

— Да, пожалуйста.

— Спокойной ночи, любовь моя.

— Спокойной ночи, мое сокровище.

Я щелкаю выключателем.

Проходит несколько минут.

— Дэнни?

— Да?

— Ты еще не спишь?

— Нет.

— О…

— В чем дело?

— Как ты думаешь, что они завтра скажут?

— Не знаю, дорогая.

— И на что ты надеешься?

— Я надеюсь, что они все-таки рискнут.

— Но ты же повернут на сиськах, Дэн. А скоро у тебя будет жена с лысой башкой и только одной сиськой.

Я поворачиваюсь к ней и крепко обнимаю:

— Я надеюсь, они рискнут оперировать, Кармен.

— Правда?

— Правда.

Я чувствую, как на мое плечо капает слеза.

— А ты как думаешь, что они скажут завтра?

— Я надеюсь, что они согласятся на операцию.

— Ну вот и хорошо.

— Но все-таки это ужасно, не так ли?

— …

— Дэнни?

— Да, это ужасно, дорогая. Но пусть лучше ты будешь с одной грудью, чем тебя не будет вовсе.

■

На следующий день мы лежим на пляже. Уже почти полдень. Я то и дело поглядываю на Кармен, но не осмеливаюсь спросить, не пора ли нам позвонить в госпиталь.

— Я пойду в бунгало, позвоню, — говорит она.

— Может, лучше отсюда? — предлагаю я, кивая на свой мобильник.

Она отрицательно качает головой:

— Нет. Я хочу четко слышать все, что скажет Шелтема, а здесь очень ветрено.

«Конечно, она не хочет звонить с пляжа, дурень, — думаю я. — Сидеть на пляже, в окружении счастливых людей, и выслушивать приговор…»

— Может, вместе пойдем? — предлагаю я.

— Нет. Я предпочитаю одна. Ты останься здесь с Луной.

Она надевает юбку поверх бикини и уходит.

Я смотрю ей вслед, пока она не скрывается из виду.

И вот ее нет уже сорок пять минут. Все это время я пытаюсь развлекать Луну ведрами, лопатками и водой. Я себя чувствую будущим отцом, который в приемной роддома ожидает появления первенца.