Действительно ли авторы политической реформы понимали это? Ответ на этот вопрос дают воспоминания Н.И. Рыжкова. «…отними у партии, а точнее у ЦК, обкомов, горкомов, райкомов абсолютную власть в руководстве народным хозяйством — что останется?», — спрашивал он и сам же фактически отвечал на этот вопрос: ничего[1241].
Ещё более откровенен в этом отношении М.С. Горбачёв. Он прямо пишет, что «смысл политической реформы» заключался в отстранении КПСС от власти и иронично характеризует этот шаг как «отречение от престола»[1242].
«Партия, — пишет В.М. Фалин, — отважилась на давно назревший и перезревший акт: она слагала с себя функции, которые по смыслу вещей и по естественному праву должны принадлежать субъектам государственной и экономической власти, а также независимым общественным институтам. В сочетании с признанием за средствами массовой информации права на собственное суждение и отстаивание своих позиций — это создавало предпосылки для перехода к многопартийности»[1243].
«В то время, — отмечает Д. Мэтлок, — я не знал, что Горбачёв намеревался пойти ещё дальше. Он настаивал на признании политического плюрализма и внесении поправок к Конституции с тем, чтобы разрешить многопартийную систему, однако это было отвергнуто Политбюро. По словам Аркадия Вольского, присутствовавшего на заседании в качестве наблюдателя, с Горбачёвым голосовали только Яковлев, Шеварднадзе и Виталий Воротников»[1244].
Отмечая, что накануне XIX конференции речь шла о «постепенном переходе власти от партии к выборным государственным органам, фигурально выражаясь… со Старой площади в Кремль»[1245], М.С. Горбачёв пишет, что эта реформа действительно рассматривалась им как первый шаг на пути к многопартийности»[1246].
Тогда же, в мае 1988 г., из стен возглавляемого В.М. Фалиным АПН вышла записка «Вектор цивилизованного развития». В ней предлагалось не только ввести свободу информации и укрепить силу закона, о чём шла речь в «Тезисах», но и начать одновременный переход к рыночной экономике[1247].
В связи с этим следует отметить, что не позднее 6 апреля 1988 г. уже велась разработка закона о «социалистической собственности»[1248], который, судя по всему, должен был юридически закрепить разнообразие форм собственности в СССР.
Однако всё ограничилось только тем, что 26 мая был утверждён новый закон о кооперации, который положил начало приватизации и открыл возможность для легализации «теневых капиталов»[1249]. Позднее А.Н. Яковлев считал большой ошибкой, что партия не пошла тогда по этому пути дальше[1250].
Время публикации «Тезисов» было выбрано неслучайно. Через день в СССР с официальным визитом прибыл президент США Рональд Рейган. Он находился в Москве четыре дня: с 29 мая по 2 июня[1251].
«1 июня в Кремле, — писала тогда «Правда», — состоялась церемония обмена между М.С. Горбачёвым и Р. Рейганом ратификационными грамотами о введении в действие советско — американского Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и подписания протокола об обмене этими грамотами. Вступает в силу документ, подписанный руководителями двух стран в декабре 1987 года в Вашингтоне»[1252].
Оценивая этот визит, М.С. Горбачёв пишет: начало было положено, не уточняя, правда, начало чему[1253].
Пока М.С. Горбачёв вёл переговоры с Р. Рейганом, а в стране и за рубежом шло обсуждение «Тезисов», рабочая группа под руководством А.Н. Яковлева готовила доклад для выступления М.С. Горбачёва на партийной конференции. В эту группу входили: В.И. Болдин, А.И. Лукьянов, В.А. Медведев, И.Т. Фролов, А.С. Черняев и Г.Х. Шахназаров[1254]. «7 июня в Ново — Огарёве, — вспоминает М.С. Горбачёв, — я встретился с рабочей группой для обсуждения первоначального варианта доклада. Яковлев положил передо мной 150 страниц»[1255].
Через две недели после отъезда Р. Рейгана, 14 июня, Политбюро подтвердило решение собрать партийную конференцию 28 июня[1256]. 20 — го состоялось обсуждение проекта доклада М.С. Горбачёва, с которым он должен был выступить на конференции[1257].
По свидетельству Г.Х. Шахназарова, доклад «получил восторженные оценки»[1258]. «Очень глубокий доклад», — заявил А. А. Громыко[1259]. «Что ни абзац — гора мыслей», — поддержал его В.В. Щербицкий[1260]. Среди тех, кто «восторгался» планом политической реформы, был и Е.К. Лигачёв: «Реформа нашей политической системы впечатляет своими новаторскими идеями»[1261].
Обратите внимание: это утверждал человек, которого считали вдохновителем статьи Н.А. Андреевой. Оказывается, его впечатляло «своими новаторскими идеями» то, что американский посол считал для КПСС самоубийством.
Конференция открылась 28 июня и продолжалась до 1 июля[1262].
На неё было вынесено два основных вопроса: а) «О ходе реализации решений XXVII съезда КПСС, основных итогах первой половины двенадцатой пятилетки и задачах партийных организаций по углублению процесса перестройки» и б) «О мерах по дальнейшей демократизации жизни партии и общества»[1263].
В центре внимания конференции оказался второй вопрос, ради которого и созывалась конференция[1264].
Накануне «Огонёк» опубликовал статью, в которой утверждалось, что среди её участников есть взяточники[1265].
«За пару дней до очередного исторического форума, — вспоминает бывший следователь Генеральной прокуратуры СССР Н.В. Иванов, — мы с Тельманом Гдляном опубликовали в журнале «Огонёк» статью «Противостояние», в которой рассказывали… о том, что среди делегатов конференции находятся подозреваемые во взяточничестве лица. Их фамилии мы, естественно, не опубликовали»[1266].
Н.В. Иванов делает вид, будто бы они выступили с такой публикацией по собственной инициативе, на свой страх и риск. Подобным же образом объясняет появление этой публикации В.А. Коротич[1268]. Между тем в 1988 г. существовала цензура. И такая публикация не могла появиться без санкции КГБ СССР (В.М. Чебриков) и Отдела пропаганды ЦК КПСС (А.Н. Яковлев). А они вряд ли бы пошли на такой шаг без М.С. Горбачёва.
Вполне естественно вопрос об этой публикации был поднят на конференции. В. Коротич передал в президиум материалы, которыми он располагал, а «в кулуарах был пущен слушок, что речь идёт прежде всего о Лигачёве»[1267].
