Делая такое утверждение, бывший помощник генсека явно запутался. «Первые три года правления Михаила Сергеевича» завершились в марте 1988 г., а мысль, что «одна экономическая реформа не пойдёт, если не будет сопровождаться политической» «впервые сильно прозвучала» ещё на январском 1987 г. Пленуме ЦК КПСС.
Между тем, как мы помним, команда начать подготовку январского Пленума была дана лётом 1986 г., когда экономическая реформы только — только обсуждалась.
Поэтому один из ближайших помощников М.С. Горбачёва точно так же, как и сам генсек, задним числом пытался создать видимость, будто бы они действовали под давлением обстоятельств и были выразителями самой логики перестройки.
Призывая в феврале 1988 г. к реформе политической системы, М.С. Горбачёв заявлял: «Коренной вопрос реформы политической системы касается разграничения функций партийных и государственных органов»[1151].
Многозначительно отметив при этом, что руководящая роль партии не дана раз и навсегда»[1152], М.С. Горбачёв в то же время успокоил сомневающихся: «Направляющая и руководящая роль партии — непременное условие функционирования и развития социалистического общества»[1153].
В этом же выступлении Михаил Сергеевич указал на необходимость произвести «коренную перемену всей точки зрения на социализм»[1154]. Понимая, что это может насторожить его товарищей по партии, он затем успокоил их: «Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под каким и предлогам и»[1155].
Не прошло месяца, как 13 марта 1988 г. на страницах «Советской России» появилась статья преподавателя Ленинградского технологического института Нины Андреевой. Статья называлась «Не могу поступаться принципами». В ней выражалась тревога относительно угрозы основам марксизма — ленинизма[1156].
Вокруг этой статьи разгорелись горячие страсти. Заговорили, что перестройка под угрозой, что консерваторы готовятся к реваншу.
Как уже отмечалось, первые серьёзные разногласия в руководстве КПСС проявились в конце 1986 г. при обсуждении экономической реформы и подготовке к пленуму по кадрам. Разногласия оказались настолько острыми, что оба пленума пришлось переносить на более позднее время. Более острый характер разногласия приобрели к лету 1987 г., когда подготовка экономической реформы вступила в завершающую стадию. Дело дошло до того, что Н.И. Рыжков вынужден был пригрозить отставкой.
Осенью 1987 г. споры внутри руководства партии выплеснулись наружу. 12 сентября Б.Н. Ельцин направил М.С. Горбачёву письмо, в котором поставил вопрос об отставке с поста кандидата в члены Политбюро и заявил о необходимости удалить из Политбюро «мастодонтов» и «динозавров» старого режима, под которыми прежде всего имел в виду Е.К. Лигачёва и его сторонников[1157].
Сейчас, когда мы достаточно хорошо знаем, что такое Б.Н. Ельцин, можно с полным основанием утверждать: на подобный «самоотверженный шаг» он был не способен. Кто же внутри руководства партии мог подвигнуть его на это? Только один человек — М.С. Горбачёв. А поскольку в тот момент Михаил Сергеевич находился в отпуске, получается, что данная акция была обговорена ими ещё лётом.
Чтобы отвести от себя подозрения в причастности к ней, М.С. Горбачёв предложил Б.Н. Ельцину подождать с решением по его заявлению[1158].
Лётом 1987 г., вспоминает Е.К. Лигачёв, «во время отпуска Горбачёв, как всегда, продумал ряд предложений по дальнейшему развитию политических процессов в стране». «Сразу по его возвращении в Москву состоялось заседание Политбюро», посвящённое вопросу о «масштабах и темпах перестройки»[1159].
По итогам обсуждения было принято постановление, а его текст поручено отредактировать рабочей группе, в состав которой вошли Е.К. Лигачёв и А.Н. Яковлев. Егор Кузьмич подготовил проект и передал его по кругу, от Александра Николаевича он вернулся в неузнаваемом виде. Обращение к М.С. Горбачёву не помогло. Постановление, получившее название «Об узловых вопросах перестройки в стране и задачах партийных организаций по её активизации», было обнародовано в яковлевской редакции[1160].
В связи с этим 6 октября Е.К. Лигачёв направил М.С. Горбачёву возмущённое письмо[1161]. Так Егор Кузьмич оказался в состоянии войны не только в Б.Н. Ельциным, но и А.Н. Яковлевым[1162].
21 октября 1987 г. состоялся Пленум ЦК, посвящённый 70 — летию Октябрьской революции[1163].
После доклада М.С. Горбачёва, — пишет В.И. Воротников, «как — то неуверенно поднял руку Б.Н. Ельцин, потом опустил». Е.К. Лигачёв, который вёл заседание, никак не отреагировал на этот факт. А когда докладчик обратил на него внимание, Егор Кузьмич не придал его словам никакого значения и поставил перед членами ЦК вопрос: «Будем ли открывать прения?». Из зала раздались голоса: «Нет». Тогда вмешался М.С. Горбачёв: «У товарища Ельцина есть какое — то заявление». Характеризуя позднее этот эпизод, В.И. Воротников отметил: «Вышло всё так, будто один раздумывает: говорить или нет, а второй — его подталкивает выступить»[1164].
Зная о письме Б.Н. Ельцина, М.С. Горбачёв понимал, зачем он просил слова. Говорил Борис Николаевич недолго: минут пять — семь. Высказав критические замечания в адрес Е.К. Лигачёва и заявив о невозможности с ним работать, поставил вопрос о своей отставке и сообщил: «Заявление я передал»[1165].
После бурного обсуждения, в ходе которого все выступающие ополчились против Б.Н. Ельцина[1166], он извинился за своё поведение, но повторил заявление об отставке[1167].
Как вспоминает А.Н. Яковлев, в перерыве раздавались голоса о необходимости не только вывести Б.Н. Ельцина из Политбюро, но и исключить из ЦК[1168].
Последним выступал М.С. Горбачёв; генсек сообщил, что Борис Николаевич обратился к нему с просьбой об отставке ещё лётом, но он попросил его отложить решение этого вопроса на после праздников и сейчас обращается с такой же просьбой к членам ЦК. Предложение было поддержано[1169].
9 ноября Б.Н. Ельцина неожиданно госпитализировали[1170]. Появились самые разные слухи. По одной версии, на него было совершено покушение[1171], по другой — имела место попытка самоубийства[1172], по третьей — сидя в кабинете, Борис Николаевич «потерял сознание», «упал» и «случайно порезался ножницами, которые держал в руке»[1173]. Ближе к истине, по всей видимости, последняя версия, тем более, что нетрудно предположить, от чего Борис Николаевич мог «потерять сознание».
10 ноября Политбюро постановило заменить Б.Н. Ельцина на посту первого секретаря МГК Л.Н. Зайковым[1174].
