Не ранее 18 октября — не позднее 9 ноября ГДР посетил А.Н. Яковлев. «Я, — пишет он, — помню ночные разговоры с Эгоном Кренцем, наследником Хонеккера». Одной из тех тем, которые они обсуждали, была судьба ГДР. «Лично у меня, — вспоминает А.Н. Яковлев, — сложилось впечатление, что мой собеседник понимает неизбежность объединения Германии. Именно на этой волне и шли наши разговоры»[2404].

8 ноября открылся новый Пленум ЦК СЕПГ, на котором прежнее Политбюро СЕПГ в полном составе ушло в отставку[2405]. В новое руководство партии вошёл Ханс Модров[2406].

В ночь с 9 на 10 ноября пала Берлинская стена[2407].

Широко распространено мнение, будто бы это произошло стихийно. Однако О. Гриневский утверждает, что о предстоящем падении Берлинской стены он узнал ещё 3 ноября от маршала В.Г. Куликова, который назвал и дату — 9 ноября[2408]. Это значит, что «стихийные события» были хорошо спланированы и подготовлены.

13 ноября X. Модров стал премьером[2409].

21 ноября сотрудник ПГУ КГБ СССР Николай Сергеевич Португалов, через которого осуществлялась неофициальная связь с Бонном, передал, что Москва готова дать добро на объединение Германии[2410]. Через неделю Г. Коль выдвинул свои знаменитые «10 пунктов», одним из которых была идея объединения Германии на конфедеративной основе[2411].

1 декабря Народная палата ГДР исключила из Конституции статью о руководящей роли СЕПГ. 3 — го весь ЦК подал в отставку, Э. Хонеккер и некоторые другие были исключены из партии[2412]. 8–9 декабря состоялся чрезвычайный съезд СЕПГ[2413]. Он принял решение о создании новой партии — Партии демократического социализма, председателем которой стал Г. Гизи[2414].

Накануне съезда в Берлин прибыли А.Н. Яковлев и В.М. Фалин[2415].

Европа с большим опасением следила за происходящими событиями, так как видела в них подготовку к объединению Германии. 14 августа 1989 г. советский дипломат И.Ф. Максимычев имел разговор с французским посланником в Западном Берлине Жаном — Марком Вельнелем, который заявил: «Опасность в том, что концепция «срединной Европы» уже осуществляется. В Варшаве, Будапеште, Праге, Софии, даже Бухаресте слышна прежде всего немецкая речь». «Германизированная Европа» — «кошмар для Франции (и не только для Франции)»[2416].

«По Вашему поручению, Михаил Сергеевич, — сообщал в 1989 г. М.С. Горбачёву советский посол в Лондоне Л.М. Замятин, — я разговаривал с Тэтчер. Её ответ был определённым: Европа не готова к тому, чтобы в её центре была объединённая Германия на тех началах, которые западные немцы предлагают. То же самое с Францией, то же с Италией»[2417].

«Было очевидно, — пишет Л.М. Замятин, — что Англию, как и Францию, особенно тревожит германо — германский вопрос. Ни Англия, ни Франция не хотели видеть в объединённой Германии мощного экономического и политического конкурента, который был бы способен потеснить их с авансцены европейской политики. Британское руководство однозначно выступало в пользу сохранения двух блоков — НАТО и Варшавского договора»[2418].

Публично М.С. Горбачёв заявлял, что существование двух немецких государств — это реальный факт, с которым все должны считаться. Однако многочисленные материалы свидетельствуют: на самом деле он и его ближайшие соратники давно были готовы пожертвовать ГДР и пойти на объединение ГДР и ФРГ[2419], что и произошло в следующем 1990 г. Незадолго перед смертью Э. Хонеккер обвинил М.С. Горбачёва и Э.А. Шеварднадзе в сговоре с США и ФРГ за спиной руководства ГДР[2420].

Наиболее драматично развивались событий в Румынии.

Как и другие страны народной демократии, Румыния тоже оказалась в долгах. Однако 12 апреля 1989 г. на Пленуме Румынской коммунистической партии (РКП) её лидер Н. Чаушеску сообщил о полном погашении внешнего долга[2421].

Осенью 1989 г. М.С. Горбачёв и А.Н. Яковлев попытались склонить лидера румынских коммунистов, чтобы он последовал примеру Я. Кадара и сложил с себя полномочия руководителя РКП, но этот шаг не увенчался успехом.

Вспоминая беседу между М.С. Горбачёвым и Н. Чаушеску, А.С. Грачёв пишет: «Выяснение отношений между ними, принявшее форму многочасовой беседы, затянувшееся далеко за полночь», фактически переросло в «скандал между двумя супружескими парами (в разговоре мужей во время приватного ужина участвовали Елена Чаушеску и Раиса Максимовна)»[2422].

«Вдвоём с Горбачёвым, — вспоминал А.Н. Яковлев, — мы долго беседовали с Николае Чаушеску и его супругой, но так ни о чём и не договорились. Кстати, Горбачёв, объясняя обстановку в СССР перед Перестройкой, сказал, что ход событий мог закончиться социальным взрывом. «У нас этого не случится», — заявил Чаушеску»[2423].

24 ноября 1989 г. состоялся XIV съезд РКП, на котором Н. Чаушеску в шестой раз был избран генсеком[2424].

16 декабря, в субботу, начались волнения в румынском городе Тимишоаре[2425]. Они были связаны с высылкой из страны священника Ласло Текеша[2426], который, по утверждению бывшего шефа румынской госбезопасности Ю. Влада, являлся агентом венгерских спецслужб[2427].

17 декабря произошёл разгон демонстрации в Тимишоаре[2428]. 18 — го демонстрация повторилась, для её разгона были применены оружие и слезоточивый газ[2429]. Все телеэкраны мира обошли кадры расстрела демонстрантов, говорили о трёх и даже двенадцати тысячах погибших[2430].

Между тем утром 18 — го, не предчувствуя никакой опасности, Н. Чаушеску отправился с визитом в Иран[2431], однако уже 20 — го он вынужден был вернуться обратно[2432]. В средствах массовой информации сообщалось, что на следующий день, 21 — го, недовольные собрались в центре Бухареста на массовый митинг, во время которого по собравшимся была открыта стрельба, в результате чего волнения охватили всю столицу. 22 — го был убит министр обороны В. Миль. В тот же день стало известно, что Н. Чаушеску бежал. На дворцовой площади собрались сотни тысяч людей[2433].

«24 декабря 1989 г., - пишет А.С. Черняев, — господин Бейкер довёл до сведения Москвы, что США не будут против, если СССР и его союзники по Варшавскому пакту вмешаются в Румынию, чтобы предотвратить кровавое развитие событий… Из Москвы, разумеется, ответили отказом»[2434].