На этом съезде были заслушаны доклады комиссий по политической и правовой оценке советско — германского договора 1939 г. (А.Н. Яковлев)[2292], по проверке материалов, связанных с деятельностью следственной группы Прокуратуры СССР, возглавляемой Т.Х. Гдляном (В.А. Ярин)[2293], по расследованию тбилисских событий (А.А. Собчак)[2294].
Особое значение имел доклад Комиссии А.Н. Яковлева. Первое заседание комиссии состоялось 8 июня[2295]. 31 июля А.Н. Яковлев сделал сообщение о договоре 23 августа 1939 г. на заседании Политбюро ЦК КПСС[2296]. Для обсуждения была представлена специальная записка[2297]. Предложение А.Н. Яковлева сводилось к следующему: сейчас опубликовать «пакт и протоколы с комментариями», «затем после съезда заключение Комиссии»[2298].
Судя по всему, никакого решения Политбюро не приняло[2299].
Однако именно в это время упомянутые документы всё — таки появились в печати, правда, не в Москве, а в Вильнюсе[2300].
22 августа было опубликовано заключение комиссии Верховного Совета Литовской ССР по поводу советско — германского договора 1939 г., которая опротестовала не только Секретный протокол к пакту Молотова — Риббентропа 1939 г., но и договор 1940 г. о вступлении Литвы в состав СССР[2301]. 23 сентября Верховный Совет Литвы одобрил это заключение и обратился к Комиссии А.Н. Яковлева ускорить принятие решения[2302].
7–8 октября 1989 г. второй съезд Народного фронта Латвии одобрил новую программу, в которой речь шла уже не о региональном хозрасчёте и не о главенстве республиканских законов над союзными, а о выходе Латвии из состава СССР[2303].
12 ноября 1989 г. постановление «Об историко — правовой оценке событий, имевших место в Эстонии в 1940 году» принял Верховный Совет ЭССР. Одновременно он аннулировал свою декларацию от 22 июля 1940 г., на основании которой Эстония была включена в состав СССР, что было равнозначно официальному заявлению о выходе из состава СССР[2304]. Теперь требовалось только оформить его законодательно, но этот шаг был отложен на время после республиканских выборов.
18 ноября 1989 г. Верховный Совет Литовской СССР утвердил в первом чтении проект новой конституции республики, особое место в которой занимали две статьи: 11 и 70[2305].
Ст. 11 по существу воспроизводила решения Рижского совещания 1988 г. об основных принципах республиканского хозрасчёта и всё, что находилось на территории республики, объявляла её собственностью, в том числе землю, недра, воды и воздух[2306].
Ст. 70 гласила: «В Литве действуют только законы, принятые Верховным советом Литовской ССР. Законы СССР действуют на территории Литвы только после их регистрации решением Верховного Совета Литовской ССР, принятым двумя третями голосов от общего числа депутатов»[2307].
«Я, — вспоминал А.С. Черняев, — говорил Горбачёву: Михаил Сергеевич, отпустите Латвию, Литву, Эстонию. У нас с ними сложатся прекрасные отношения, и с Западом, с Бушем отношения быстрее наладятся»[2308].
Подобным же образом смотрели на этот вопрос и представители оппозиции, в частности Б.Н. Ельцин, который тоже «выступил за отделение Прибалтики»[2309].
Отмечая, что националисты исходят из того, что против них не будет применена сила, Г.Х. Шахназаров писал осенью 1989 г. М.С. Горбачёву: «Поскольку применить силу действительно было бы губительно и для перестройки, и для судьбы страны вообще, перспективу развития событий предугадать не так уж сложно. Захватив весной абсолютное преобладание в республиканских Верховных Советах, сепаратисты наверняка объявят об отделении от СССР или в лучшем случае о сохранении с Союзом лишь иллюзорных связей, даже выходящих за рамки конфедеративных связей». Поэтому Г.Х. Шахназаров предлагал заранее подготовиться к весне 1990 г. и принять на Втором съезде народных депутатов меры, которые позволили бы оттянуть реализацию «проектов отделения» «на 5–10 лет»[2310].
Реакция М.С. Горбачёва на это предложение пока неизвестна.
Между тем продолжала обостряться обстановка на Кавказе, где то затухал, то снова разгорался армяно — азербайджанский конфликт. 29 мая 1989 г. Верховный Совет Армении принял указ о признании 28 мая днём армянской государственности[2311]. 23 сентября решение о суверенитете республики принял Верховный Совет Азербайджана[2312].
К июню 1989 г. при содействии прибалтов возник Народный фронт Грузии. По этому случаю первый секретарь ЦК Компартии Грузии Г. Гумбаридзе направил его руководителям приветствие[2313]. 18 ноября Верховный Совет Грузии принял решение о верховенстве республиканских законов над союзными[2314]. Тогда же он осудил ввод Красной Армии на территорию республики в 1921 г.[2315].
Таким образом, если 16 ноября 1988 г. знамя независимости подняла маленькая Эстония, через год за ней последовали ещё пять союзных республик. На подходе были и другие республики.
На Первом съезде народных депутатов СССР писатель В. Распутин пригрозил сепаратистам из союзных республик возможностью выхода России из состава СССР[2316]. В декабре 1989 г. на Втором съезде народных депутатов другой писатель, В.И. Белов, предложил «немедленно разработать и придать РСФСР государственный статус»[2317]. По сути дела это была осторожная заявка на предоставление России государственной самостоятельности.
В таких условиях вопрос об оценке советско — германского пакта 1939 г. приобретал особое политическое значение.
Первый вариант доклада Комиссии А.Н. Яковлева по договору 1939 г. М.С. Горбачёв забраковал[2318]. «Последний вариант своего доклада, — пишет А.Н. Яковлев, — я никому не показывал — ни Горбачёву, ни членам Политбюро, ни членам комиссии». Вот такая в руководстве партии была демократия. Но подготовленный проект постановления был завизирован всеми членами комиссии[2319].
Второй съезд народных депутатов СССР заслушал доклад 23 декабря[2320]. Было предложено прения по нему не открывать. Сорвать их не удалось[2321], но их предметом стал не сам доклад, а проект постановления по нему[2322].
В первом голосовании приняли участие 1880 депутатов из 2250. Итоги голосования: за — 1052, против — 678, воздержались — 150, для принятия решения не хватило 74 голосов[2323].
