Встречающий достал из бардачка путеводитель по Британскому музею и порекомендовал:

– Сегодня вы свободны. Расположитесь в отеле, пообедайте. Вот вам карточка, ее хватит на все расходы: на ваше имя в банке положена приличная сумма, так что не экономьте. Сходите в какой-нибудь музей, отдохните… – он скосил глаза на путеводитель. – Завтра за вами к отелю в 9.30 будет подана машина. Номер машины и мой телефон для контактов – на визитке. Будут вопросы – звоните.

– Скажите, могу я переговорить с лечащими врачами сэра Осинского – кардиологом, эндокринологом, невропатологом?

– А эндокринолог зачем?

– Все в организме взаимосвязано. Английские врачи лечат каждый от конкретной болезни. А у него скорее всего системное поражение организма. Нужно лечить не болезнь, а человека. Методики академика Барановой, по которым я работаю, как раз и предполагают врачевание системных поражений. Не беспокойтесь. Поставим дыхание, поколем иголочки, укрепим биополе. Будет как новенький.

– Чтобы Хозяин стал таким, каким он был раньше, нужно поменять не только режим питания и дыхания, но и… Словом, задачка для Геракла. Помните, был такой мифологический герой, совершавший невероятные подвиги?

– Помню, конечно.

– Одних ваших стараний может оказаться недостаточно.

– Вы еще не знаете возможности наших методик.

– Думаю, ваш оптимизм Хозяина порадует, – старичок лучезарно улыбнулся и показал большой палец.

О'кей. Значит, «непрофессионалка» вписалась в сценарий «шпионских» игр»… Хотя бдительность терять нельзя. Все еще впереди.

Номер оказался уютный, без излишней роскоши, но комфортабельный. Удобная мебель, масса светильников, пульт к ним и к телевизору. Пульт управления светильниками, как оказалось, помогал на расстоянии раздвигать или сдвигать шторы и даже включать музыку. Она нажала наугад одну из кнопок. Из четырех встроенных колонок полилась музыка Вивальди. Еще одно нажатие кнопки – и послышался шум весеннего леса, журчание ручья, пение птиц…

Она заглянула в огромную ванную комнату. А здесь будет слышно?

Она нажала на пульте кнопку с обозначением джакузи.

Звук полился из колонок в ванной комнате, одновременно ванна стала наполняться водой, забили фонтанчики.

– Джакузи ждет вас, миледи, – послышался сипловатый мужской голос.

Естественно, никого в номере не было. Приглашение прозвучало из тех же колонок.

Она разделась, с удовольствием оглядела свое стройное тело в огромных зеркалах и вошла в воду.

«Пять минут полной расслабухи не помешает», – подумала Лада и закрыла глаза.

Когда она их раскрыла, смогла по часам, висевшим в ванной комнате, убедиться, что прошло ровно пять минут.

Через пятнадцать минут Волкова была в ресторане на первом этаже.

На ланч она заказала салат из свежих овощей, спаржу под нежирным соусом из мелких креветок, авокадо, политое лимонным соком, и мороженое с фруктами.

Для души – чашку крепкого кофе.

Мяса никто в корпорации «Развитие и совершенствование» давно уже в пищу не употреблял.

Поскольку за такси, как и за обед, можно было расплатиться пластиковой кредитной карточкой, она не стала экономить на дороге и вскоре вышла из машины в одном из самых привлекательных районов Лондона – Блумсбери.

Лада прошла несколько шагов по Грейт Рассел-стрит и оказалась перед Южным, парадным, фасадом Британского музея. Она вошла во двор, огражденный чугунной решеткой.

«Надо будет на обратном пути обойти музей вокруг и взять машину у северного портала на Монтегю-плейс – тогда можно будет полюбоваться еще и зданием Лондонского университета. Когда-то еще доведется побывать здесь…»

В главном вестибюле музея ее встретили две огромные скульптуры – статуя из буддистского святилища Амаравати в Южной Индии и китайское изваяние Будды VI века.

Она сверилась с купленным при входе каталогом и уверенно разыскала зал, где возвышалась удивительная по красоте статуя Гудеа, правителя шумерского города Лагаша, из темно-зеленого диорита.

Вставив в ухо наушник и включив аудиогида, Лада вслушалась в пояснения на английском. Можно было, конечно, заказать и перевод на русский, но раз уж прибыла в Лондон – вспоминай английский. Когда отец служил в ГДР, все в семье прилично говорили по-немецки. Английский, выученный в школе и вузе, был подзабыт. Но Егор Федорович уверял, что язык материален, он не пропадает. Восстановится.

«Если где-то материя прибавляется, то в другом месте убывает. Значит, если у нее «материальный» язык восстановится, то кто-то – например, какой-нибудь банковский клерк – свой родной язык забудет… Смешно. Шутка», – она скорчила правителю Лагаша гримасу.

Гудеа на шутку никак не среагировал.

Зато на правое плечо ее тяжело опустилась чья-то рука.

«Рука Командора, – мелькнула пугливая мысль. – Похоже, я вляпалась в историю…» Однако на лице ее, когда она обернулась, чтобы взглянуть в лицо наглеца, не было ни страха, ни смущения.

– Интересуетесь скульптурой Шумера? – спросил наглец.

– 2100 лет до нашей эры… Просто дух захватывает, такая старина…

– А выглядит как молодой.

– Это потому, что вел здоровый образ жизни, – привычно ответила Лада.

– Нет, не поэтому.

– А почему же?

– Потому что камень диорит не поддается внешнему негативному воздействию.

– Так бы и людям научиться – не поддаваться…

– А вы знаете, что Гудеа после смерти был обожествлен? Так народ оценил его вклад в развитие богатого и просвещенного государства.

– Не сотвори себе кумира, – отшутилась Лада.

– Можно сказать и иначе: каждому воздастся по делам его.

Две последние реплики были уже обменом паролями.

– Ну, здравствуйте. Добро пожаловать в Лондон, в логово «зверя». Не боитесь? Друзья зовут меня Князь. Но на самом деле я из крестьян. Просто прозвище такое. Меня и Хозяин так зовет. Правда, с издевкой. Себе-то он, потомок ярославских крепостных, выправил знатное генеалогическое древо… Ну да не об этом речь. Стойте не оборачиваясь и слушайте очень внимательно. Завтра к 9 утра вы прибудете во дворец…

С палубы яхты «Чиж» было видно далеко, воздух над Онегой был прозрачен и чист. Станислав Андреевич Чижевский отхлебнул глоток козьего молока из серебряного бокала и улыбнулся.

Он прочитал достаточно книг по истории живописи Обонежья, деревянному зодчеству Русского Севера – не без влияния своего старого приятеля, профессора Егора Патрикеева. И не первый раз «Чиж» плывет к острову Кижи. Вот он сделал еще один поворот, и – долгожданная встреча с любимым православным храмом в деревеньке Корба. Теперь до Кижей всего ничего.

В Кижи он обещал заплыть по дороге в Петрозаводск по просьбе Егора. Заместителю директора Кижского музея Виоле Гущиной исполнилось… В общем, юбилей. Эта дивная во всех отношениях дама уже не раз вместе с мужем, искусствоведом и писателем Борисом, встречала команду «Чижа» на гостеприимном острове. Оба они были знатоками архитектуры и живописи древней Карелии. Часами рассказывали об уникальных памятниках архитектуры и иконописи Русского Севера, показывали, как проводятся реставрационные работы в Преображенском соборе, в часовне в Корбе, как расчищают реставраторы «черные доски»… У Виолы был редкий талант: когда она улыбалась собеседнику, тому казалось, что он умен и интересен. Редкое, счастливое качество. Она жила в постоянной гармонии с миром природы, с миром искусства и, что самое трудное, с миром окружающих ее людей.

Собрались в комнате научных сотрудников музея, пропитанной запахом скипидара, красок, смолы и дымка от костра. Дымок был настоящий, хотя никакого костра не было. Опасно. С этим тут строго. Вокруг уникальные строения, деревянные шедевры, память народа. Просто неподалеку от домика сотрудников, на юру, чтоб и искорка не отлетела дальше пяти шагов, «ставили самовар». Самовар был ведерный, старинный, тульской работы, серебряный по меди. Согревали его, кидая сосновые и еловые шишки в черную горловину. Они придавали чаю особый аромат.