Заказчики Осины тоже утешатся. Нет человека – нет обиды. Бабки свои они вернут.

Нет выхода у профессора Милованова-Миловидова. Сдать Осину как «крысятника», то есть воровавшего у своих, международному воровскому сходняку – единственная возможность раскороноваться и хоть на старости лет вернуться к нормальной жизни. Ибо, при всем могуществе его нынешнего положения, он уязвим. Потому что все время ходит по лезвию ножа, «разводя» стрелки оргпреступных группировок, выступая общепризнанным третейским судьей для этнических группировок, а нередко и в качестве связующего звена между властными структурами и криминальным миром.

Когда-то, в самом начале этого бардака со страной, экономикой и властью, он вышел за рамки своей профессии (зарплата доктора наук в их институте покрывала лишь расходы внука на мороженое). И… затянуло. Стал экспертом по драгоценностям и антиквариату. Вначале легальным. Потом и нелегальным. К середине 90-х он был уже коронован… Как вор в законе. Несмотря на тот факт, что был женат, служил… Все это авторитету – «западло». Но сделали исключение. Криминал, как ни странно, уважает умных и образованных. Особенно если к этим качествам добавить те, что присущи бывшему офицеру спецназа ГРУ.

Впрочем, бывшими спецназовцы не бывают.

Пятнадцать лет на грани срыва. Устал.

Он пробовал, собрав своих товарищей по военной службе, повлиять на ситуацию. Однако уголовщину победить не смогли – она как раковая опухоль захватила всю страну. А уж «беловоротничковая» преступность – все эти коррупционеры и взяточники, «черные рейдеры» и «управители тендерами» – вообще не поддавалась никакому воздействию. И он не то чтобы сдался, но устал.

Однако если с Генпрокуратурой, благодаря старому товарищу по спецназу Егору Патрикееву, он ситуацию разрулил, то вот с временными «попутчиками по жизни», ворами в законе, расстаться было не так просто.

Это как поезд на полном ходу: вскочить на подножку трудно, но соскочить – не просто трудно, а смертельно опасно.

Он ставил вопрос на сходняке. Его обещали отпустить без долгов. Но с условием: цена его раскоронования – Осина.

Так что, загадки Нострадамуса – это жизнь не только Осины, но и его собственная.

Осина под надежным присмотром. В «Структуру» давно внедрен работающий под прикрытием его и Егора старый товарищ по прозвищу Валет – подполковник юстиции из отдела специальных операций Генпрокуратуры Валентин Николаевич Рассадин. В личной охране Осины в Лондоне уже год служат два бывших военных спецназовца, легендированные как отставники, но на самом деле находящиеся в штате того же ОСО Генпрокуратуры и носящие в узком кругу друзей прозвища «Князь» и «Бич».

В свое время они укротили Ису Назимова и экстрадировали из Парижа самого Барончика, а это были крупнейшие акулы «русской мафии» за рубежом [15].

Юрий Федорович знал о каждом шаге Осины. Знал также, как далеко продвинулся в расшифровке катренов Нострадамуса профессор Сорбонны. Кстати, пора к профессору приставлять охрану – когда надобность в специалисте отпадет, его ликвидируют.

Осину он хотел взять не только для того, чтобы отдать его на суд сходняка за «крысятничество» (приговор сомнений не вызывал), но и для того, чтобы попытаться остановить оставшихся в России олигархов. Показать им, что они не скроются от приговора ни под землей, ни на небесах, ни в четвертом измерении. Хорошо бы еще заставить их вернуть все, что они вывели через оффшоры в зарубежные банки и вложили в недвижимость, в предприятия, в футбольные клубы…

Один очень сильный человек, гражданин Франции, армянин по происхождению, один из руководителей «русской мафии» за рубежом Ашот Айрапетян, когда его интересы столкнулись с интересами Льва Борисовича Понсе по кличке Барончик, предложил Командиру разрулить эту ситуацию и сказал афористичную фразу:

– Говорят, Командир, ты в молодости мог убить одного, чтобы предупредить сто. И тебя боялись и уважали. Для той поры это было, наверное, правильно.

– Сейчас другие времена, – согласился Командир.

– Да, и потому я убью сто, чтобы предупредить одного. Чтобы заставить Барончика, как говорят актеры, «уйти из профессии», я убью сто его людей.

– Не спеши. Он эгоцентрист. Утрется и останется. Что ему эти сто жизней? Этим его не напугаешь.

– Жена, дети?

– Он к ним безразличен.

– Что тогда? У каждого кощея бессмертного есть уязвимое место. Лишить его всех денег, его гигантской коллекции – невозможно. На это уйдет вся жизнь. Тогда что? Чего он больше всего боится?

– Физической боли.

Командир понимал, что этими словами обрекает де Понсе на муки, но не сказать их не мог.

Слава богу, Барончик вовремя упорхнул. Нет на Командире его крови. Он по-прежнему придерживался старой формулы: «Убить одного, чтобы предупредить сто».

Этим «одним» должен стать Осинский. До сих пор Командир был слишком интеллигентен. Нужно пожестче. Например, сдать Осину криминалу, заснять «беседу» с ним на видео, а диски направить пятидесяти олигархам…

Размышляя об этом, Командир, вычислил, что Осина хочет уйти. И понял, почему.

Что касается рубинов, необходимых для пентаграммы, с помощью которой можно воздействовать на время, то, в принципе, задача решена. Определение исторических рубинов, необходимых для этой манипуляции, – дело его аналитиков.

А дело его оперативников – собрать все камни. Тут два пути: можно изъять камни, уже собранные Осиной. А можно создать параллельную, зеркальную композицию на основе ковша Большой Медведицы из исторических рубинов – 24 красных в 40 каратов и пять розовых в 60 каратов. По его расчетам, существующих в мире камней должно хватить.

Вообще-то, к богатству, к материальной обеспеченности, ветеран Службы внешней разведки полковник Геракл Иконников относился положительно.

Но на хрена Осине в Лондоне столько рубинов? Да еще чтобы были «историческими», непременно, чтобы со шлейфом мифов о принадлежности этих камней выдающимся людям разных стран и эпох. Впрочем, это как раз понятно: такие драгоценные камни обладают особой энергетикой. Да… Рубин с рукоятки шпаги Мюрата не сравнишь с камнем, месяц назад добытым на бирманских приисках и только что обработанным в брюссельской мастерской Исаака ван Стерна…

И все-таки, зачем ему столько? Егор Патрикеев, с которым они встретились в тот же вечер, то есть в вечер ограбления музея-панорамы «Бородинская битва», объяснил ему происходящее: Осина зарвался. В лихие 90-е, когда его от всех опасностей прикрывал первый президент, он «срубил» много бабок, но слишком многих кинул. И ему «выставили счета», и «включили счетчики». И некуда ему теперь бежать, кроме как в четвертое измерение.

– Это ты всерьез? – удивленно спросил Геракл.

– Почти…

– Такое возможно?

– Теоретически. Наука, как говорится, не подтверждает, но и не отрицает возможность таких перемещений при стечении очень многих обстоятельств.

– И он…

– Он собирается смыться со всеми награбленными драгоценностями. И смоется, если…

– Если соберет нужное количество рубинов?

– Нет. Если мы ему не помешаем.

– Но как вы можете ему помешать?

– Не «вы», а мы…

– То есть?

– То есть проведем по линии Отдела специальных операций, который я возглавлял до перехода в кабинет советника Генерального, внедрение тебя в «Структуру». А дальше дело техники.

– В прямом смысле слова?

– В самом прямом. Нужно будет проиграть с нашими компьютерщиками все возможные варианты возможного перемещения Осины во времени через четвертое измерение. Придется подумать над созданием защитного поля. Это мы еще обсудим. У тебя ночь на завершение начатой по сценарию Генерала операции. Сдашь в «Структуру» очень точную подделку, имитацию рубина с навершия шпаги Мюрата…

– Погоди, так у вас есть копии всех исторических рубинов Осины?