Найденный листок Семьдесят три года назад. — Как побледнели чернила! — Чья-то рука… Исчез аромат. Мрак. Забвенье. Могила. Тайна радости, тайна слез. Чья-то рука написала Кратко: «comme je suis malheureuse». Разве этого мало? Дата: июнь. Весна, как теперь. Белые ночи все те же. Та же и радость, и боль потерь. Счастье земное лишь реже. Бедный мой друг. Времени нет. Есть лишь воля Господня. Горе твое через семьдесят лет Стало моим сегодня. «Я слабею. Томится дух…» Я слабею. Томится дух. Я слабею. Теряю опору… И меня слепую ведут На высокую темную гору. Мы восходим. Дорога крута. Мы восходим. Слабеют колени. Суета, маета, тягота И без счета: ступени, ступени… Принимай! Голоса шуршат… Принимай томление духа! Это предков твоих душа Свою жалобу шепчет глухо. Подымайся! — Вверху на горе — Подымайся! — На самой вершине, На последней, холодной заре Ты застынешь камнем в пустыне. За тобою — года в пустоту — За тобою — нет края прибою! — Всю земную твою тяготу Примут те, кто идут за тобою. Разговоры с сердцем I. «Мы с тобою, сердце, не модны…» Мы с тобою, сердце, не модны, К современной жизни не годны: У меня — не выщипаны брови, У тебя — любовь на каждом слове. Бабушкин заветный медальон В наши дни безлюбые смешон. Что для внучек с их любовью краткой Сувенир — волос забытых прядка! Ну, а мы волос любимых прядь Постарались бы не потерять. Но на память брать ее не будем. Раз любили, — значит не забудем II. «Сердце, ты маленький счетчик…» Сердце, ты маленький счетчик Коротенькой жизни моей. Будь же скромнее и проще, Считай точней и верней. Я слышу в биенье заминку, Прерывист, неровен твой стук. Надо снести в починку Тебя, ненадежный друг. Врач про твои перебои Мне скажет: порок… невроз… Но, может быть, это другое — Сухие солинки слез. III. «Ну полно же, сердце, ребячиться…»
Ну полно же, сердце, ребячиться, Пора тебе взрослым стать. Не беда, что сегодня плачется, Улыбнешься опять. Мои брови тоже нахмурены, Пепельница полна, И в комнате очень накурено. Это твоя вина. IV. «Сердце, сожмись в комочек…» Сердце, сожмись в комочек, Тише кровинки мерь. В жизни твоих полномочий Не признают теперь. Прячут тебя под платьем, Прячут под слоем слов. Только в долгом объятье Вслушиваются в твой зов. Если же нет горячих Нежных и нужных рук — Бедный мышонок мой, прячься, Чтобы не выдал стук. V. «Ну как-нибудь мы проживем…» Ну как-нибудь мы проживем, Не как другие, а по-своему, С моим нахмуренным лицом, С твоими, сердце, перебоями. Раз счастья нам не суждено, Довольны будем самой малостью, И в сущности не все ль равно: Любовью жить нам или жалостью. Колыбельная Спи, моя девочка маленькая, Алая моя коралинка. Хрупкая моя бусинка, Крошечная, малюсенькая, Родинка моя, ненаглядинка, Сладкая моя виноградинка, Воркотунья моя гулинька, Шалунья моя капризулинька… Не буду пугать тебя букою, Я сказкой тебя убаюкаю: О месяце — золотом мячике — И облачке — белом зайчике… …………………………………… Ах, нет тебя, дочка, и не было, Это сердце тебя потребовало. Выдумало тебя и нянчится, Зато хоть ночью не плачется. Дождь За каплей капля с крыши в желоб, С листа на лист и с листьев наземь. Воркует сизый дождь, как голубь, Полузакрыв глаза в экстазе. В изнеможенье нежном тужит И машет влажными крылами, И брызжет, брызжет жемчугами На стебли, стекла, листья, лужи… Шуршит листва промокшей шалью, Шумит широкою печалью. Звеня, ползут по стеклам струи, Тоскуя и взыскуя всуе. |
