I. «Стволы на газоне так четки…» Стволы на газоне так четки, Воздушная зелень нежна… В пролеты черной решетки Сквозит городская весна. По улицам странно-пустынным В бездомной тоске пешеход, Как по галереям картинным, Блуждает всю ночь напролет. Над узкою башней музея, Над розовой полосой, В блаженных полях Элизея Звезда проступает росой. Живут громоздкие зданья Под северным светом небес, Храня одни очертанья, Теряя каменный вес. Под розовыми облаками Как будто дышит гранит, И мертвенными лучами Фонарь позабытый горит. — Напрасно бессильная тлеет Ночная душа твоя, Все явственнее розовеет Трамвайных рельс колея. И снова под птичьи хоры Восходит луч огневой Над улицей Авроры, За домом Карамзиной. В музейном замкнутом зале, Где прежде блистала она, Теперь из-под черной шали Глядит на зарю с полотна II. «По тем же улицам блуждал поэт…» По тем же улицам блуждал поэт, Его шагов угадываю след. Быть может, здесь однажды он стоял, Где входит в море каменный канал, Где на горе собор до самых звезд, А под горой чугунный низкий мост. Залива розовая заводь спит, В воде огонь от фонаря дрожит, И в отдаленье черных барок строй Застыл под акварельною зарей. Не так же ль в небе медлила заря, В воде дробился отблеск фонаря, И отражал завороженный взгляд Зарю малиновую век назад? Но далее ведут меня следы По набережной, вдоль ночной воды, И вот — Бруннспарка липовая сень, Где тает на холме поэта тень. Что здесь в наследие осталось нам? Прозрачный след шагов по берегам, Глазам от глаз завещанный простор, Безмолвный сердца с морем разговор, И ветра западного холодок, И тот же взгляд — в разлуке — на восток. 1938 Фонтан Ночь заперла в домах входные двери И в переулке фонари зажгла. Шумит фонтан в уединенном сквере Бесцветный, как весенней ночи мгла. Днем он другой, сверкающе-надменный, Весь в искрах солнечных, весь напоказ. А ночью монотонно-вдохновенный Яснее слышится его рассказ. О чем? Да все о том же. О чудесной Свободе и неволе бытия В бассейне каменном, в ограде тесной, Где замкнута в своем кругу струя. В себя и из себя, втекая, истекая, Не иссякает в пении душа, Себя себе в теченье возвращая, Себя собой смывая и глуша. Кто слушает его? Ночной прохожий, В стеклянной клетке пламя фонаря. Ночные души все друг с другом схожи, Украдкой сквозь преграды говоря. Заря, дрожа, выходит из тумана. Ушел прохожий, и фонарь погас. О как печально пение фонтана В пустынном городе, в рассветный час. 1939 Фонарь
Он стоит у подъезда чугунно-прямой, И лучи золотятся вокруг бахромой. У подъезда ступень в золотистом снегу, Ветер пламя качнул в фонаре на бегу. Белой улицы гладь, белой улицы тишь. У пустого подъезда кого сторожишь? …Дон-Жуан проходил, прикрываясь плащом, Притворяясь живым под ночным фонарем. Донна Анна неслышно скользила вослед, Мотыльками снежинки летели на свет. Налетела метель, наметала сугроб, Серебрила у каменной статуи лоб… Декорацией зимней белеет стена, А гранитная ниша пуста и темна. Лишь невнятная музыка где-то звучит, И мечтатель-фонарь, сторожит, сторожит… — Возвращаются души в покинутый дом И прощаются молча с приснившимся сном. Остается печаль, остается покой, Синеватый и тусклый рассвет городской. И туда, в синеву, в те пустые моря Отлетит золотая душа фонаря. 1939 Стихи о маленькой танцовщице I. «Ты не хотела учиться…» Ты не хотела учиться, На ночь ложиться в кровать. Лишь бы, как ветер, кружиться, Лишь бы, как птица, летать… Маленькая танцовщица, Трудно с тобой совладать. Сказки, стихи, небылицы, Песенки, танцы с утра… Тихо сомкнула ресницы. — Девочка, спать пора. Мы пароход рисовали, Белый с черной трубой. …Чайки на море кричали, Долго летя за кормой. Разве с тобою мы знали: Будет он злой судьбой. |
