У моря I. «Был день у моря, и вечер у моря…» Был день у моря, и вечер у моря, И ночь на морском берегу. Был солнечный ветер, в синем просторе Купавшийся на бегу. А после заката, что плыл над водою Багрянцем на мокром весле, Был ветер стремительный, с бледной звездою На длинном, туманном крыле. Был ветер, летевший в раскрытые руки, Был шум широкой волны, И голосом друга после разлуки Был гул морской глубины. И сердце хранит: на пляже пустынном Бессмертных волн разговор, Над счастьем моим, над берегом длинным Огромный летящий простор. 1935 II. «Качались, мотая черной хвоею…» Качались, мотая черной хвоею, Тяжелые ветки сосны, И пахло смолой и сухой чешуею От желтой рыбацкой луны. По дымному морю лунной дорогой Взволнованный ветер летел, И веяло с юга душной тревогой, И тучей край неба темнел. Вздымались порывисто легкие сети, Развешанные на шестах. Задев их крылом, скрывался ветер Непойманной птицей в кустах. И снова летел он, взрывая море, Неверный, ласковый друг, Непойманным счастьем в лунном просторе Выскальзывая из рук. 1936 Август На темном дереве буфета, На белых изразцах печей Дрожат закатные отсветы, Густое золото лучей. На этажерке отблеск алый, Тюль на окне огнем сквозит, И в темной вазе флокс повялый В сиянье розовом горит. В саду — предчувствие тревоги, Осенних горестных потерь. Печальный август на пороге В распахнутую веет дверь. …О ночи, об огнях созвездий В сырой, холодной тишине, О старом доме, об отъезде, О завтрашнем последнем дне… А кресла в расстановке чинной Как будто думают о том, Как им в нетопленой гостиной Стоять всю зиму под чехлом. 1937 Отъезд Из комнаты моей, крестясь, выходим. В последний взгляд стараюсь все вобрать. Грустны цветы при пасмурной погоде: Им — отцветать, мне — уезжать. Последний раз тропинкою к воротам. Покинутый сереет в роще дом. Сейчас он скроется за поворотом Воспоминанием и сном. И день за днем, звено к звену в цепочке, Сомкнутся вновь в нерасторжимый круг, И будут лишь письма косые строчки Нести тепло родимых рук. Разлука нарастает мерным гулом Автобуса стремительных колес, И вот уже в лицо мое пахнуло Волной бензина, пыли, слез. 1934 Дом
От сырости, от старости В морщинках мелких дом. Осенний ветер в ярости Всю краску сбил дождем. Но по стенам некрашеным Разросся виноград, В цветном окошке башенном Горит густой закат. Закат сгорает розовый, И старый дом грустит, И желтый лист березовый Над крышею летит. А ночью, ветром сдвинутый, Навстречу облакам Плывет мой дом покинутый, И шпиль, как мачта, прям. Плывет в осеннем холоде, Под сосен долгий стон Ко мне в далеком городе И в мой вплывает сон. 1936 Осенняя улица Асфальтовая мостовая В разводах мокрых огней, И катится дробь дождевая, Подпрыгивая, по ней. Из желоба хлещет фонтаном, Стучит по крышам домов, По шелковым барабанам Качающихся зонтов. А ветер, врываясь с разбегу Под зонтики из-за угла, Подбросить их хочет к небу, Где туча гнездо свила. …И помнит о солнечной были Один лишь, нежен и чист, К подножке автомобиля Приставший кленовый лист. 1935 Осень В бассейн залетевший хрупкий кораблик Попутного ветра в прошлое ждет. Снуют по аллеям проворные грабли, Волну рыжеватую гонят вперед. В прозрачной чаще обуглились ветки, Рябиновым пламенем опалены, И струны стальные вокруг беседки Для музыки ветра обнажены. Шуршит, рассыпается ломкое лето, Уже неживое, в морозном сне, Уже отлетевшее в облаке света, Застывшее в вечной голубизне. И листьев опавших беспомощный шорох Все дальше, все глуше… Сливаясь со мглой, Бредет, выметая последний ворох, Метельщица Осень с черной метлой. 1936 |
