Меркурий. Да, хорошо вам говорить! У вас, красавица, есть колесница. Лениво развалясь, вы гордо, как царица, Даете лошадям вас по небу катить. Мне с вами не сравниться в этом! В моем несчастии не знаю зол, Каких бы я не пожелал поэтам! И, право, что за произвол! Другим богам даны же во владенье (И этот варварский закон Меж нас поныне соблюден) Все способы передвиженья, А я, как в деревнях гонец, Пешком таскаюсь из конца в конец! И это — я, кому достался жребий Послом Юпитера быть на Земле и в Небе! По совести могу сказать, Что, разнося повсюду вести, Я от поэтов мог бы ждать Иного способа для путешествий! Ночь. Поэты таковы всегда. Все изменяют своенравно. И глупости творить издавна Привыкли эти господа. Но вы сегодня их напрасно разбранили: Поэты ноги вам ведь крыльями снабдили. Меркурий. Да, чтоб летать скорей, а все ж Не меньше с ними устаешь! Ночь. Оставим это, и, в чем дело, Скажите мне без дальних слов. Меркурий. Вот видите ль: отец богов От вашей мантии услуги ждет умелой. Все дело в том, что новая любовь Сулит ему, как прежде, приключенье. Дивиться на его проказы нам не в новь: Ведь часто для Земли Олимп в пренебреженье! Вы сами знаете: все образы ему Случалось принимать из-за красотки страстной, И способов он знает тьму, Чтоб овладеть и самой неподвластной. Теперь Алкмены взором он сражен, И между тем как чрез равнины Ее супруг, Амфитрион, Ведет в Беотию фиванские дружины — Амфитриона лик Юпитер принял сам И, как награду всем трудам, Приемлет радости в объятиях супруги. При этом оказал свои услуги Медовый месяц молодой четы (Они Гименом лишь на днях слиты), И пылкой страстью новобрачной Воспользовался он удачно. Сегодня хитрость удалась вполне. Но в сотне случаев, сдается мне, Она окажется плохой услугой: Удастся не всегда понравиться жене, Принявши вид ее супруга. Ночь. Юпитеру дивлюсь, но не пойму, зачем Выдумывает он причуду за причудой. Меркурий. Он хочет быть поочередно всем. Для бога он ведет себя не худо. И как бы ни смотрел на это род людской, Его считал бы я несчастным, Когда б, всегда блестя короной золотой, Он в небесах сидел торжественным и властным. По-моему, глупей нет ничего — Быть пленником величья своего. Когда же сердце полно страстью, Порой блистать и неудобно властью. Юпитер покидать умеет свой чертог, Сходить с высот верховной Славы Для женщины, чей взор его мечту зажег. Отвергнув образ величавый, Он перед ней уже не бог. Ночь. Пускай бы он еще с высот верховной власти Спускался в низший мир людей И в сердце принимал людские страсти, Сходя до их забав и их затей! Но только б в превращеньях смелых Держался он в людских пределах! А то ведь мы то зрим его быком, То лебедем, то змеем, то еще чем! И если мы порой над ним хохочем, Я странного не вижу в том. Меркурий. Оставим Цензорам такие осужденья. Им не понять, что эти превращенья Особой прелести полны. Всегда обдуманы Юпитера решенья. И звери, если влюблены, Не менее людей умны. Ночь. Оставим снова рассужденья. Когда он хитростью проник Алкмены в дом, Что ж надобно ему и плащ мой здесь при чем? Меркурий. Пусть быстрый бег замедлят ваши кони, И пусть, чтоб утолить весь пыл его страстей, Промедлит Ночь на небосклоне, Длиннейшей став из всех ночей. Позволь ему вполне восторгом насладиться И не пускай Зарю на небосклон, С которой должен возвратиться Герой, чье место занял он. Ночь. Так вот какое приказанье Юпитер передать велел! Дают нелестное названье Всем исполнителям подобных дел. Меркурий. К лицу ль такие рассужденья Вам, Ночь, богине молодой! Постыдны эти порученья Для черни низкой и простой. Постыдного для высших не бывает, Достойным делать все способность нам дана: Ведь от того, кто их свершает, Меняют вещи имена. Ночь. В делах подобных, без сомненья, Вы много опытней меня, И, чтоб исполнить повеленье, Совет ваш принимаю я. Меркурий. Э-э, потише вам нельзя ли, Любезнейшая Ночь! Кой от кого и мы слыхали, Что от проделок вы не прочь. Хорошие дела скрывали вы повсюду Покровом вашей нежной тьмы, И если говорить я откровенно буду: Друг друга оба стоим мы! |
