Адраст. Нужно, однако, найти средство, что-нибудь изобрести, придумать какую-нибудь хитрость, чтобы провести злодея. Я слишком далеко зашел и теперь уже не отступлю. Если бы даже мне пришлось пустить в ход…

Али. Сударь! Я не знаю, что это означает, но только дверь открыта! Если желаете, я тихонько войду и узнаю, в чем дело.

Дон Педро отступает к двери.

Адраст. Хорошо, войди. Но только бесшумно. И буду стоять здесь. Дай бог, чтоб это была очаровательная Изидора!

Дон Педро (дает Али пощечину). Кто идет?

Али (дает ему пощечину). Свой!

Дон Педро. Эй, Франциск, Доминик, Симон, Мартин, Пьер, Тома, Жорж, Шарль, Бартоломе! Живо — шпагу, меч, алебарду, пистолеты, мушкеты, ружья! А ну, поворачивайтесь! Бейте его без всякой пощады! (Уходит к себе в дом.)

Али, Адраст, два лакея.

Адраст. Я не слышу шагов. Али, Али!

Али (спрятавшись в углу). Что, сударь?

Адраст. Где ты?

Али. Пришли эти люди?

Адраст. Нет, не слыхать.

Али (выходит). Пусть попробуют, я им бока намну.

Адраст. Неужели же все наши старания останутся тщетны? Неужели проклятый ревнивец насмеется надо мной?

Али. Нет, этому не бывать! Во мне возмущено чувство чести. Никому еще не удавалось превзойти меня в ловкости. Препятствия только раззадоривают меня. Я жажду проявить плутовские способности, которыми меня одарило небо.

Адраст. Мне бы хотелось известить ее запиской или через чье-нибудь посредство о чувствах, которые я к ней питаю, и узнать ее отношение к ним. А потом мы легко найдем средство…

Али. Предоставьте все мне. Я пущу в ход столько ухищрений, что хоть что-нибудь, да нам удастся… Однако уже светает. Я схожу за моими людьми и буду караулить здесь ревнивца.

Адраст, Али и два лакея уходят.

Дон Педро, Изидора.

Изидора. Не понимаю, что вам за удовольствие будить меня так рано. По-моему, это совсем не вяжется с тем, что, по вашему желанию, сегодня придут писать мой портрет: пробуждение на заре не способствует свежести лица и блеску глаз.

Дон Педро. У меня есть дело, мне нужно выйти из дому как раз сейчас.

Изидора. Думаю, что это дело могло бы обойтись без моего присутствия, вы вполне могли бы дать мне насладиться прелестью утреннего сна.

Дон Педро. Да, но я желаю, чтобы вы были всегда со мной. Оградить себя от происков соглядатаев небесполезно. Не далее как нынче ночью кто-то пел под нашими окнами.

Изидора. Да, правда. Чудесно пели!

Дон Педро. Это они для вас пели?

Изидора. Может быть, вы и правы.

Дон Педро. Вы знаете, кто давал эту серенаду?

Изидора. Не знаю, но, кто бы он ни был, я ему благодарна.

Дон Педро. Благодарны?

Изидора. Конечно! Он хотел меня развлечь.

Дон Педро. По-вашему, значит, это хорошо, когда вас любят?

Изидора. Очень хорошо. Во всяком случае, это чрезвычайно любезно.

Дон Педро. И вы одобряете всех, кто оказывает эту любезность?

Изидора. Конечно.

Дон Педро. Однако вы довольно ясно выражаете ваши мысли!

Изидора. А зачем их скрывать? Как бы женщины ни держали себя в таких случаях, все они рады, когда их любят. Признание силы наших чар не может не радовать нас. Что бы ни говорили, поверьте мне: честолюбие женщин заключается в том, чтобы внушать к себе любовь. Все их заботы только к этому и направлены, даже самая надменная из нас в душе радуется победам своих очей.

Дон Педро. Вам приятно внушать любовь, но я вас люблю, и мне это совсем не приятно, можете вы себе это представить?

Изидора. Мне это непонятно. Если бы я кого-нибудь любила, то мне было бы так отрадно сознавать, что все его любят! Ведь это же явное доказательство красоты избранника или избранницы. Как можно не радоваться, что предмет нашей любви всем нравится?

Дон Педро. Каждый любит по-своему, моя любовь иная. Я был бы счастлив, если бы вас не находили красивой; вы заслужили бы мою признательность, если бы не старались казаться красивой другим.

Изидора. Как! Это возбуждает вашу ревность?

Дон Педро. Да, я ревнив, ревнив, как тигр или, если хотите, как дьявол. Моя любовь хочет, чтоб вы всецело принадлежали мне. Моя любовь так нежна, что ее оскорбляет улыбка, взгляд, похищенный у вас. Все мои старания направлены к тому, чтобы преградить доступ любовникам и чтобы владеть вашим сердцем, не давая никому похитить ни малейшей его частицы.

Изидора. Знаете, что я вам скажу? Вы избрали ложный путь. Когда пытаешься удержать чье-нибудь сердце силой, это значит, что оно ненадежно. Признаюсь, будь я поклонником женщины, которая находится в чьей-либо власти, я бы приложила все старания, чтобы возбудить ревность этого человека и заставить его следить днем и ночью за предметом моих мечтаний. Это верное средство добиться успеха, ведь так легко воспользоваться тоской и гневом, которые вызывают в женщине насилие и неволя!

Дон Педро. Значит, если б кто-нибудь вздумал за вами ухаживать, вы бы ответили ему взаимностью?

Изидора. Я этого не говорю. Но женщины не любят, чтобы их стесняли, вот почему чрезвычайно рискованно оскорблять их подозрениями и держать взаперти.

Дон Педро. Где же ваша благодарность? Рабыня, которой даровали свободу и которую хотят сделать своей женой, должна бы, мне кажется…

Изидора. За что я должна быть вам признательной? Вы заменили одно рабство другим, еще более тягостным, вы не даете мне пользоваться свободой и досаждаете постоянным надзором.

Дон Педро. Но ведь причиной этому безмерная любовь.

Изидора. Если в этом выражается ваша любовь, то я прошу вас меня ненавидеть.

Дон Педро. Вы сегодня в дурном расположении духа. Я вас прощаю, потому что вы не выспались.

Те же и Али.

Али несколько раз подряд кланяется дон Педро.

Дон Педро. Без церемоний! Что вам нужно?

Али (поворачивается к Изидоре при каждом слове, которое он говорит дон Педро, и делает ей знаки, чтобы объяснить намерения своего господина). Синьор (с позволения синьоры)! Я хочу вам сказать (с позволения синьоры), что явился я к вам (с позволения синьоры), чтобы попросить вас (с позволения синьоры) соблаговолить (с позволения синьоры)…

Дон Педро. С позволения синьоры, станьте, пожалуйста, вот здесь. (Становится между Али и Изидорой.)

Али. Синьор! Я виртуоз.

Дон Педро. Мне нечего вам дать.

Али. Я вас прошу не об этом. Я кое-что понимаю в музыке и танцах и обучил рабов, которые хотели бы найти господина, любящего эти искусства. А так как мне известно, что вы особа влиятельная, то я и хотел попросить вас поглядеть на них и послушать, с тем чтобы вы их купили, если они вам понравятся, или указали кого-нибудь из своих приятелей.

Изидора. Любопытно! Это может нас позабавить. Приведите их сюда!

Али. «Шала-бала»… Новая модная песенка. Слушайте внимательно. «Шала-бала»…

Те же и четыре раба.

Али (поет).