(Уходит.) ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Альцест, Селимена, Филинт, Элианта. Альцест. Что ж! Несмотря на все, что говорилось тут, Я молча ожидал, когда они уйдут. Да, я молчал и ждал — мне показалось — вечно. Могу ли я теперь… Селимена. О, можете, конечно! Вы вправе говорить все, что угодно вам, Вы вправе волю дать упрекам и словам. Ну да, я сознаюсь: во всем я виновата, Мне извинений нет, пусть настает расплата. Что мне до остальных? Мне злоба их смешна. Но перед вами… да, тяжка моя вина. Вы негодуете, вы безусловно правы. Я, я вас сделала предметом злой забавы! Нет извинения обману моему, Я вашу ненависть как должное приму. Альцест. Ужель к вам ненависть найти в душе сумею? Могу ль торжествовать над нежностью моею? Возненавидеть вас так страстно я хотел, Но в сердце сил найти на это не сумел! (Элианте и Филинту.) Вы видите: я раб своей несчастной страсти, У слабости своей преступной я во власти! Но это не конец, и, к моему стыду, В любви — увидите — я до конца дойду. Нас мудрыми зовут… Что эта мудрость значит? Нет, сердце каждое людскую слабость прячет… (Селимене.) Я вам, изменница, готов простить вину, Я снисходительно на это все взгляну, Пойму, что главное — наносное влиянье, И в вашей юности найду вам оправданье. Да-да, я все прощу! Когда б решились вы Со мною прочь бежать от суетной молвы, От общества людей и навсегда отныне Со мной укрылись бы вдвоем в глуши, в пустыне, — Лишь это оправдать вполне бы вас могло, Заставить позабыть писаний ваших зло; Вы тем исправили б свою неосторожность И дали бы мне вас еще любить возможность. Селимена. Что говорите вы! Как! Мне, в расцвете лет, Уехать с вами в глушь, совсем покинуть свет?.. Альцест. Но если любите меня вы, дорогая, К чему вам общество, к чему вам жизнь другая? О, если любим мы, к чему нам целый свет? Селимена. Но одиночество так страшно в двадцать лет! Во мне решимости и силы не хватает, Такая будущность меня не привлекает. Когда приятно вам вступить в союз со мной, Охотно буду вам я любящей женой, И брак… Альцест. Достаточно! Я излечился разом: Вы это сделали сейчас своим отказом. Раз вы не можете в счастливой стороне, Как все нашел я в вас, все обрести во мне, — Прощайте навсегда! Как тягостную ношу, С восторгом наконец я ваши цепи сброшу! Селимена уходит.
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Альцест, Филинт, Элианта. Альцест (Элианте). В вас добродетели поспорят с красотой, Я ставлю высоко ваш милый нрав, простой, Я вас давно ценю, вы — сердце без упрека, Но дайте мне всегда ценить вас издалека! Простите! После бурь, измучивших его, Я сердца предлагать не смею своего. Я недостоин вас. Теперь мне слишком ясно, Что я о счастии мечтать бы стал напрасно, Что оскорбил бы вас такой ничтожный дар: Остатки жалкие, угасший сердца жар, — И вы… Элианта. Пусть это вас совсем не беспокоит, Ведь друга вашего лишь попросить мне стоит И он вас выручит и примет без труда И руку от меня и сердце навсегда. Филинт. О, я так пламенно мечтал об этой чести, Что за нее отдам и жизнь и кровь я вместе! Альцест. Все пожелания примите от меня И будьте счастливы, любовь свою храня. А я, измученный, поруганный жестоко, Уйду от пропасти царящего порока И буду уголок искать вдали от всех, Где мог бы человек быть честным без помех! Филинт (Элианте). А мы употребим всю силу убежденья, Чтоб отказался он от своего решенья. ЛЕКАРЬ ПОНЕВОЛЕ Комедия в трех действиях Перевод Наталии Ман ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА СГАНАРЕЛЬ. МАРТИНА его жена. РОБЕР его сосед. ЛУКА. ЖЕРОНТ. ЛЮСИНДА его дочь. ЛЕАНДР возлюбленный Люсинды. ЖАКЛИНА кормилица у Жеронта, жена Луки. ВАЛЕР слуга Жеронта. ТИБО. ПЕРРЕН его сын. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Сцена представляет лес. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Сганарель, Мартина. Сганарель. Говорят тебе: работать не стану, а вот хозяином в доме буду! Мартина. А тебе говорят, что ты будешь все делать по-моему. Я не затем выходила замуж, чтобы ты надо мной куражился. Сганарель. Вот ведь беда с этими женами! Аристотель верно сказал: баба хуже черта! Мартина. Подумаешь, какой ученый выискался! Больно мне нужен твой дурацкий Аристотель. Сганарель. Да, ученый. А ты поищи-ка другого торговца хворостом, чтобы так рассуждал обо всем, да чтобы шесть лет прослужил у знаменитого лекаря, да чтобы чуть не с пеленок знал назубок всю латинскую грамматику. Мартина. Иди ты к черту, болван! Сганарель. Сама иди к черту, потаскуха! |
