— Янкель, сегодня ведь Таанис Эстер, почему ты не постишься?

— Потому что я пришел к выводу: прав был Аман, а не еврей Мордехай, воспитатель Эстер (Эсфири). Это он своим непочтительным поведением настроил Амана против всех евреев!

Днем позже.

— Янкель, ты ведь считаешь, что прав был Аман. Так почему же тогда ты теперь ешь хоменташн (традиционные пирожки с маком) и пьешь водку?

— За ночь я передумал. Теперь я считаю, что прав был все-таки Мордехай, а не Аман.

В праздники евреи не должны ездить ни верхом, ни в телеге.

Симхас Тойра у евреев праздник радости, когда и выпить не возбраняется. Еврей, шатаясь — очень уж набрался, — бредет по улице местечка. Вдруг появляется бык, поднимает его на рога и мчится с ним куда-то.

— Евреи, спасите! — в ужасе вопит бедняга. — Я погиб! В такой день я еду верхом!

— Посмотри на этого иешиве-бохера: он выглядит таким бедным, таким изголодавшимся!

— И ты называешь его бедным! А ты знаешь, что его место для спанья стоит почти тысячу рублей?

— Да не может этого быть!

— Я тебе говорю! Он ночует в шуле (синагоге), накрывшись своим драным одеялом, на трех стульях у восточной стены, а там каждое место стоит триста рублей…

Утро шабеса. Старик раввин проснулся задолго до рассвета. Хорошо бы сейчас почитать Талмуд — но в комнате темно, хоть глаз выколи. А зажигать свет в шабес запрещено, для такой работы евреи нередко нанимают гоев.

Тут раввин слышит: мимо дома топает мужик.

— Эй, Иван! — кричит он. — Хочешь выпить стопочку? Вот только бутылку не могу найти в темноте!

Когда речь идет о водке, даже самый глупый мужик сразу умнеет. Иван заходит, нащупывает спички, зажигает свечу. Раввин дает ему стопку водки.

— Да поможет вам Бог! — растроганно говорит Иван, опрокидывает стопку, вытирает губы, потом, как человек вежливый и бережливый, гасит свечу и уходит.

Янкель и Шлоймо вместе были в деловой поездке — и, оказавшись далеко от дома, позволили себе немного расслабиться. Вернувшись, они испытывают угрызения совести; чтобы облегчить душу, они идут к раввину. Тот, выслушав их, говорит Янкелю:

— Ты курил в субботу, за это не будешь курить целый месяц.

Для Шлоймо он тоже придумал наказание.

— Ты переспал с шиксой (так евреи называют девушек-неевреек), за это целый месяц не будешь касаться жены.

Через неделю жена говорит Шлоймо:

— Слушай, а Янкель уже курит.

Совершая молитву, евреи не должны прерывать ее разговорами на бытовые темы. При необходимости можно сделать лишь немой жест. Прерывать молитву разрешено только с целью выполнения других религиозных предписаний.

Еврей поздним вечером приходит в гостиницу и просит его поселить. Свободно одно-единственное место, да и то в номере, где уже поселился другой еврей.

Новоприбывший входит в номер; второй еврей как раз совершает молитву.

— Могу я занять вторую койку? — спрашивает новичок.

Второй молча кивает и продолжает молиться.

— Ничего, если я буду иногда приходить поздно? — задает новичок следующий вопрос.

Молящийся мотает головой: дескать, ничего.

— А вы не будете против, если я как-нибудь приведу сюда девочку? — продолжает новый гость.

Молящийся поднимает руку и делает пальцами знак: двух.

К богатому еврею приходят два члена общины. Подозревая, что они будут просить денег, он не прекращает молиться. Наконец один из пришедших говорит:

— Реб Хаим, мы хотели бы попросить у вас денег для одного дела. И напомню вам: ради мицвы (благое, богоугодное дело; благотворительность — дело в высшей степени богоугодное) молитву можно прервать в любую минуту!

— Значит, прервать? Хорошо, прерву: я не дам вам ни гроша.

Человек, совершающий обрезание, называется "моэл". В день Рош а-Шона, еврейский Новый год, в синагоге трубят в шофар; тот, кто делает это, называется "баал-текия".

Еврей стоит перед судьей.

— Специальность? — спрашивает судья.

— Моэл и баал-текия.

— Это что еще такое? — удивляется судья.

Еврей, подумав, объясняет:

— Мужской резник и новогодний трубач.

Время действия — после Второй мировой войны. Место действия — большой американский город.

Двое стоят в мужском туалете. Один обращается ко второму:

— Перемышль?

— Да, — отвечает второй. — Откуда вы меня знаете?

— Вас я не знаю, — отвечает первый. — Но я знаю тамошнего моэла. Он уже в те времена был халтурщиком.

В шабес нельзя совершать сделки, вообще нельзя заниматься никакими денежными вопросами.

В шабес два еврея встречаются в синагоге. Первый говорит:

— Не в шабес будь сказано — сколько стоит ваш костюм?

— Не в шабес будь сказано, — отвечает второй, — сто марок.

Еврейские законы предусматривают каждую мелочь в повседневной жизни человека.

— Что должен сделать благочестивый еврей, прежде чем отпить глоток чая?

— Открыть рот.

Даже не соблюдающие традиций евреи все же посещают синагогу, по крайней мере, в самые большие праздники: например, в Йом Кипур, день примирения. Богослужение в этот день открывается молитвой Кол нидрей ("Все клятвы").

Еврея спросили, почему он так редко ходит в синагогу.

— Потому что там скучно, — ответил он. — Как ни зайдешь, поют все одно и то же, Кол нидрей…

Один галицийский еврей, возглавляющий знаменитую иешиву, отправился в путешествие, чтобы собрать денег для своей школы, и приехал к барону Ротшильду. Как раз наступил Ту би-шват, праздник фруктовых деревьев, который отмечается в январе. Барон приглашает раввина к фруктовой трапезе. Подают вишни. Раввин ест молча, безучастно.

Ротшильд:

— Господин раввин, вы ничего не находите в том, что едите вишни сейчас?

— А что тут такого? — отвечает раввин. — Такие же точно я ел и на Швуэс (Пятидесятницу).

Уронивший на пол какой-нибудь культовый предмет в наказание должен поститься. Если подобное случится с ребенком, который не прошел бар-мицву, обряд совершеннолетия, то его наказывать нельзя и за него постится отец.

Шмуль — большой эпикойрес (еретик, вольнодумец; собственно, эпикуреец). Однако в день Симхас Тойра, Радости Торы, он все же отправляется со своим малышом в синагогу, потому что там весело, а он не хочет лишать ребенка радости. В этот день мужчины и мальчики со священными свитками Торы совершают обход синагоги. Маленькому Янкелю, сыну Шмуля, тоже доверили нести свиток. Но свиток тяжел, и малыш, взяв его в руки, покачнулся.

Шмуль одним прыжком оказывается рядом с ним и отвешивает малышу звонкую оплеуху.

— Недотепа! — кричит он. — Ты же уронишь свиток Торы!

— Чего вы так разволновались? — спрашивает его другой еврей. — Вы же говорили, что в Тору совсем не верите!

— При чем тут вера? — удивляется Шмуль. — Вы вот — хотите поститься целых сорок дней?

В шабес евреям запрещено зажигать огонь — а следовательно, и закуривать сигарету.

Сумрачная суббота, дело к вечеру. Фридштейн с сигаретой в зубах приходит к своему другу Цитрону и видит, что тот возится с керосиновой лампой.