Эльзас. Исаак говорит Жаку:

— Спорим на десять франков, кто может дольше пробыть под водой.

— Согласен.

Оба ныряют — и полиция поныне ищет их тела.

Йосель кричит из воды:

— На помощь!

Шмуль с берега:

— Что ты так кричишь?

— Я не умею плавать!

— Я тоже не умею — и что? Разве я кричу из-за этого?

— Говорят, ты сказал про меня, что я осел. Это правда?

— Конечно, правда. Но я этого не говорил.

Беседуют три еврея.

Первый:

— Однажды загорелась гостиница, в которой я остановился. Мне пришлось выбежать в одной рубашке. Но я сказал себе: мой сын торгует готовым платьем…

Второй:

— Однажды я уронил свои часы. Но я сказал себе: мой сын часовой мастер…

Третий:

— Однажды я очень перепугался. Но я сказал себе: у моего сына фабрика нижнего белья…

Вариант.

Три парижских банкира-еврея.

Первый:

— В субботу днем я закрою банк, включу радио — и две минуты спустя я уже слушаю концерт из Лондона.

Второй:

— Я тоже закрою банк, сяду в мой самолет — и через десять минут я уже на Лазурном берегу.

Третий:

— Я тоже закрою днем, пойду к своей любовнице, жене дипломата, — и через десять минут у него в Индокитае вырастут рога.

Молодой еврейский папа держит на руках орущего младенца и приговаривает:

— Спокойно, Мориц! Спокойно, Мориц!

Прохожий наблюдает эту картину и говорит:

— Как только у вас хватает терпения слушать крик своего Морица! Вы просто молодчина.

— Что значит "своего Морица"? Его зовут Эли. А Мориц — это я.

— Что ты подаришь на свадьбу Ривке Мандельцвейг?

— Кофейный сервиз на шесть персон. А ты?

— Я? Чайное ситечко на сорок восемь персон.

Эфраим Флашенцуг впервые приезжает в столицу и хочет вечером пойти в оперу.

— Двадцать марок, — говорит девица в кассе.

Флашенцуг отшатывается.

— Ну да, — говорит девица, — если вы хотите попасть на Патти, то это стоит именно двадцать марок.

— Не городите чепуху, — краснея, говорит Флашенцуг, — я же хочу ее только послушать!

Уроки цвета.

Мориц гуляет с отцом по лесу. Он видит растение с ягодками и спрашивает:

— Папа, что это такое?

— Это черника.

— Но, папа, ягодки же совсем красные!

— Конечно, красные. Потому что еще зеленые.

Дедушка наблюдает, как его внук пишет, и вдруг говорит:

— Я всегда удивлялся, как красиво пишут левши!

— Но, дедушка, я же не левша!

— Вот именно.

В конце благотворительного концерта певица — столь же очаровательная, сколь и знаменитая — обещает подарить поцелуй за взнос в благотворительный фонд. Председатель с удовольствием включается в игру, поднимается на сцену и начинает аукцион:

— Пятьдесят марок за поцелуй, семьдесят марок за поцелуй — раз, семьдесят марок — два…

Тут супруга коммерсанта Гольдблюма, не в силах сдержаться, кричит на весь зал:

— Дарю три поцелуя за двадцать марок!

Шмуль оказался в Вене очевидцем несчастного случая. Он дает показания в полиции:

— Иду я по Вольцайльгассе и вдруг вижу, что старая еврейка падает с третьего этажа, а в руке у нее молитвенник в кожаном переплете…

Еврей возвращается домой ночью в легком подпитии, поднимается в свою квартиру на пятом этаже, немного высовывается из окна, чтобы освежиться, — и сваливается вниз. Каким-то чудом он остается жив.

В больнице врачи обступают его и любопытствуют:

— Какие чувства вы испытывали во время падения?

— В сущности, никаких, — отвечает еврей. — Только, пролетая мимо третьего этажа, я подумал: "У Абелей еще горит свет? Так поздно? Что же там происходит?"

На лето Грюн снял домик в сельской местности. Блау так долго напрашивается к нему в гости, что, наконец, получает приглашение. Грюн подробно рассказывает, как идти от станции:

— Идешь на юг, мой дом — первый с красными ставнями по левой руке. Калитку можешь толкнуть ногой, а позвонить у входа можно локтем.

— Почему бы мне не сделать это руками?

— Но ведь руки у тебя будут заняты тем, что ты нам привезешь.

На вокзале какой-то человек бродит взад-вперед, а из его рукавов не выглядывают руки. Женщина жалостливо спрашивает:

— Бедняжка, это у вас от войны?

— Нет, от еврея-старьевщика.

— Свидетель, — говорит судья, — я должен вас предупредить, что в своих показаниях вы должны сообщать только то, что видели своими глазами, а не то, что слышали от других. Для начала я должен задать вам несколько вопросов. Когда вы родились?

— Но, господин судья, это я тоже знаю только по чужим рассказам.

Судья — пожилой свидетельнице:

— Возраст?

Свидетельница, кокетливо:

— Мне дают сорок лет.

— Тогда берите — это же мецие (счастливый случай)1

— Кто вы по профессии?

— Я работник искусств.

— И что это за искусство?

— Я делаю дождевые зонтики.

— Какое же это искусство?

— Да? Ну-ка сделайте сами зонтик!

Шмуль приходит к адвокату:

— Я хочу подать жалобу на Янкеля. Он обозвал меня носорогом.

— И где это произошло?

— В кафе.

— Когда?

— В прошлом году.

— И вы пришли с этим только сейчас?

— Ну да. Вчера я был в зоопарке и впервые увидел носорога.

Сами, разбогатев, купил себе верховую лошадь и гордо гарцует на ней в парке. Вдруг лошадь встает на дыбы и сбрасывает всадника.

Ицик подходит к нему поближе:

— Хочешь покрасоваться на лошади — и падаешь в грязь?

— Ну и осел же ты! Что же мне, по-твоему, — в воздухе повиснуть?

Мойше Померанц садится задом наперед на свою клячу. Его приятель кричит ему:

— Мойше, ты в своем уме? Ты же сидишь на лошади не в ту сторону!

— Заткнись! Не всякому надо знать, в какую сторону я собираюсь ехать.

Шмуль хочет купить собаку и идет в зоомагазин. Он приглядывается к разным собакам и надолго застревает перед огромным догом.

— Триста злотых, — говорит продавец.

Тогда Шмуль показывает на красавца добермана.

— Пятьсот злотых, — говорит продавец.

Шмуль замечает фокстерьера. Оказывается, он стоит тысячу злотых.

Шмуль завороженно смотрит на крошечного карликового крысолова.

— Две тысячи злотых, — объявляет продавец.

— Скажите, — любопытствует Шмуль, — а сколько стоит у вас вообще без собаки?

Ицик покупает попугая и просит доставить его. В полдень он приходит обедать и спрашивает: