«Пламеннее солнца сердце человека…» Пламеннее солнца сердце человека. И душа обширней, чем небесный свод, И живет от века до иного века, Что в душе созреет в урожайный год. Как луна, печальна, как вода, текуча, В свете переменном зыблется мечта. Пусть ее закроет непогодой туча, — Сквозь века нетленна, светит красота «Стремит таинственная сила…» Стремит таинственная сила Миры к мирам, к сердцам сердца, И ты напрасно бы спросила, Кто разомкнет обвод кольца. Любовь и Смерть невинны обе, И не откроет нам Творец, Кто прав, кто нет в любви и в злобе, Кому хула, кому венец. Но все правдиво в нашем мире, В нем тайна есть, но нет в нем лжи. Мы — гости званные на пире Великодушной госпожи. Душа, восторгом бесконечным Живи, верна одной любви, И, силам предаваясь вечным, Закон судьбы благослови. «Предвестие отрадной наготы…» Предвестие отрадной наготы В твоей улыбке озаренной встречи. Но мне, усталому, пророчишь ты Заутра после нег иные речи. И я скольжу над вьюгой милых ласк Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям, И, не спеша войти в святой Дамаск, На перекрестке медлю за куреньем. Ты подожди, прелестница, меня, Займись хитросплетенною косою. Я в твой приют войду на склоне дня, Когда поля задремлют под росою. А ранним утром мне расскажешь ты, Смущенная, наивно хмуря брови, Что предвещают алые цветы, О чем пророчит знойный голос крови. «О чем щебечут птицы…» О чем щебечут птицы Так звонко по весне? Какие небылицы Рассказывают мне? Забавно, словно в сказке О чем звенят ручьи? Чьи шопоты и ласки Перепевают, чьи? Ответа мне не надо. Ответ я знаю сам. Душа беспечно рада Веселым голосам. Под всякою личиной Я узнавать привык Любви, всегда единой, Непостижимый лик. «Насладился я жизнью, как мог…» Насладился я жизнью, как мог, Испытал несказанные пытки, И лежу, изнемогши, у ног Той, кто дарит страданья в избытке. И она на меня не глядит, Но уста ее нежно-лукавы, И последнюю, знаю, таит, И сладчайшую чашу отравы Для меня. Не забудет меня, И меня до конца не оставит, Все дороги последнего дня Нежной лаской своей излукавит. «Душа моя, благослови…»
Душа моя, благослови И упоительную нежность, И раскаленную мятежность, И дерзновения любви. К чему тебя влечет наш гений, Твори и в самый темный день, Пронзая жуть, и темь, и тень Сияньем светлых вдохновений. Времен иных не ожидай, — Иных времен и я не стою, — И легкокрылою мечтою Уродства жизни побеждай. «Гори, гори, моя любовь!..» Гори, гори, моя любовь! Я не боюсь твоих пыланий. Светлее воскресайте вновь Вы, сонмы яркие желаний! Ты погасай, моя тоска, Хотя б с моею вместе кровью, Стрелою меткого стрелка Сраженная. — моей любовью. Мне стала наконец ясна Давно томившая загадка. Как прежде, смерть мне не страшна, И жить, как никогда, мне сладко. Amor Тринадцать раз в году больная, Устала я от жизни этой. Хочу лежать в гробу нагая, Но не зарытой, не отпетой. И будет гроб мой — белый мрамор, И обовьют его фиалки, И надпись золотая: AMOR У ног на черном катафалке. Поставят гроб в высокой башне, В торжественном большом покое, И там ничто тоской вчерашней Мне не напомнит про былое. Аканты легких капителей И своды голубой эмали Меня закроют от мятелей И от тревожной звездной дали. Увижу в полночь сквозь ресницы На ступенях алмазных лестниц В одеждах алых вереницы Блаженных Элизийских вестниц, И отроков в крылатых латах, Превосходящих блеском солнцы, На страже у дверей заклятых Чеканенной тяжелой бронзы. И мне к челу с венчальным гимном Рубиновая диадема Прильнет, и фимиамом дымным Упьюсь я, как вином Эдема. Улыбкой слабой дрогнут губы, И сладко потеплеют чресла, Когда серебряные трубы Мне возвестят: Любовь воскресла! И запылает надпись: AMOR, Пасхальные зажгутся свечи, И встану я, и белый мрамор Покину для последней встречи. |
