«Душа опять звучит стихами…» Душа опять звучит стихами. Пришла весна, и в сердце вновь, Чаруя радостными снами, Воскресла милая любовь. Устал, устал я жить в затворе, То ненавидя, то скорбя. Хочу забыть про зло и горе, И повторять: — Люблю тебя! — Пойми, пойми, — пока мы живы, Пока не оскудела кровь, Все обещания не лживы, И не обманет нас любовь. «Приди ты поздно или рано…» Приди ты поздно или рано, Все усложни или упрость Словами правды иль обмана, Ты мне всегда желанный гость. Люблю твой взор, твою походку И пожиманье тонких плеч, Когда в мечтательную лодку Тебя стремлюся я увлечь, Чтобы, качаяся на влаге Несуществующей волны, Развивши паруса и флаги, На остров плыть, где реют сны, Бессмертно ясные навеки, Где радость розовых кустов Глубокие питают реки Среди высоких берегов, Где весело смеются дети, Тела невинно обнажа, Цветами украшая эти Твои чертоги, госпожа. «Горит заря умильная…» Горит заря умильная, Паденье дня тая. За нами вьется пыльная Лиловая змея. Тележка наша катится Дорогою пустой. Не жаль, что время тратится Лазурною мечтой. Смеется в небе алая На холмы, лес и луг, И тает тень усталая, Но ясно все вокруг. К чему тоске томительной Предался б ныне я? В закатный час медлительный Со мной любовь моя. «Мы покидали милый дом…» Мы покидали милый дом, Мы с тем приютом расставались, Где с утомленьем и трудом Минуты сладкие сплетались, И все, что оставалось там, Что было для тебя так мило, Все эти вещи, — старый хлам, — Смеясь и плача, ты крестила, Благословляя тот приют, Где радость нам дарило лето, Где духи мудрые живут, Очаровавшие поэта. «Любви неодолима сила…» Любви неодолима сила. Она не ведает преград, И даже то, что смерть скосила, Любовный воскрешает взгляд. Светло ликует Евридика, И ад ее не полонит, Когда багряная гвоздика Ей близость друга возвестит, И не замедлит на дороге, И не оглянется Орфей, Когда в стремительной тревоге С земли нисходит он за ней. Не верь тому, что возвестили Преданья темной старины, Что есть предел любовной силе, Что ей ущербы суждены. Хотя б лукавая Психея Запрету бога не вняла И жаркой струйкою елея Плечо Амуру обожгла, Не улетает от Психеи Крылатый бог во тьме ночей. С невинной белизной лилеи Навеки сочетался змей. Любви неодолима сила. Она не ведает преград. Ее и смерть не победила, Земной не устрашает ад. Альдонса грубая сгорает, Преображенная в любви, И снова Дон-Кихот вещает: — Живи, прекрасная, живи!— И возникает Дульцинея, Горя, как юная заря, Невинной страстью пламенея, Святой завет любви творя. Не верь тому, что возвестили Преданья, чуждые любви. Слагай хвалы державной силе, И мощь любви благослови. «Две пламенные вьюги…»
Две пламенные вьюги В безумстве бытия, То были две подруги, Любовь и Смерть моя. Они кружились обе, Огонь и дым вия. Влеклась за ними в злобе Бессильная змея. Когда они теснее Сплетались предо мной, Душе моей яснее Являлся мир иной. Пространств холодных бремя Свивалось пеленой, И умирало время Для жизни неземной. Разбиты ледяные Оковы бытия. В обители иные Восхищен снова я. Ликуют две подруги, Любовь и Смерть моя, Стремительные вьюги В блаженстве бытия. «С весною вновь приемлю…» С весною вновь приемлю Я благостную весть: Росе лелеять землю, Цветам невинно цвесть, Зарытым в землю зернам Не пропустить свой срок В стремлении упорном На волю дать росток, И всякой малой твари Плодиться и любить, В пленительном угаре Самозабвенно жить, И мне крылатой песней, Весной воскресшей вновь, Все слаще, все чудесней Тебя хвалить, любовь! |
