«Я люблю весной фиалки…» Я люблю весной фиалки Под смеющейся росой, В глубине зеленой балки Я люблю идти босой, Забывая пыль дороги И лукавые слова, Высоко открывши ноги, Чтоб ласкала их трава. Опустившись по ложбинкам, Через речку вброд брести, Выбираться по тропинкам На далекие пути, Где негаданны и новы, Как заветная земля, И безмолвные дубровы И дремотные поля. 26 мая 1888 «На свете много благоуханной и озаренной красоты…» На свете много благоуханной и озаренной красоты. Забава девам, отрада женам — весенне-белые цветы. Цветов весенних милее жены, желанней девы, — о них мечты. Но кто изведал уклоны жизни до вечно темной, ночной черты, Кто видел руку над колыбелью у надмогильной немой плиты, Тому понятно, что в бедном сердце печаль и радость навек слиты. Ликуй и смейся над вещей бездной, всходи беспечно на все мосты, А эти стоны: «Дышать мне нечем, я умираю!» — поймешь ли ты? 4 мая 1916 Таганрог — Ялта «Спокойно и просто…» Спокойно и просто Иду в неоглядную даль. У каждого моста Ручейно проблещет печаль. Но верную сладость Познал я в просторе дорог, Где умная радость Таится в круженьи тревог. И если морока Совьет перелетную пыль, Я с властью пророка Подъемлю дорожный костыль. Всю нечисть земную Сберет ли грохочущий гром, Врага зачарую Моим кипарисным крестом 22 июня 1916 г. «Дорожки мокрые бегут…» Дорожки мокрые бегут, Свиваяся по рыжеватым травам, И небеса о вечности не лгут, Завешаны туманом ржавым Глотая мимолетный дым Неторопливого локомотива, Поля молчат, а мы скользим По неуклонным рельсам мимо, мимо Как бессознателен их тусклый сон, Так слепо и стремленье наше, Но если цели нет в дали времен, То есть напиток в дивной чаше, Что опрокинута в творящий миг Над милою землею нашей, Которую сам Бог воздвиг Неистощимою любуясь чашей. 1 октября 1916 г. «Улыбались, зеленея мило, сосенки…»
Улыбались, зеленея мило, сосенки Октябрю и Покрову, А печальные березыньки Весь убор сронили в ржавую траву Ах, зеленые, веселые бессмертники, Позавидую ли вам? Разве листья-кратколетники Наклонять не слаще к свежим муравам? И не слаще-ль вместе с нашей темной матерью Умирать и воскресать? Разве сердцу не отраднее О былом, о вешнем втайне помечтать? 2 октября 1916 г. «Пробегают грустные, но милые картины…» Пробегают грустные, но милые картины, Сотни раз увиденный аксаковский пейзаж. Ах, на свете все из той же самой глины, И природа здесь всегда одна и та ж! Может быть, скучает сердце в смене повторений, Только что же наша скука? Пусть печалит, пусть! Каждый день кидает солнце сети теней, И на розовом закате тишь и грусть. Вместе с жизнью всю ее докучность я приемлю, Эти речки и проселки я навек избрал, И ликует сердце, оттого что в землю Солнце вновь вонзилось миллионом жал. 5 октября 1916 Люблинская — Омск. Вагон «Как ярко возникает день…» Как ярко возникает день В полях оснеженных, бегущих мимо! Какая зыбкая мелькает тень От беглых белых клочьев дыма! Томившая в ночном бреду, Забыта тягость утомлений, И память вновь приводит череду Давно не мной придуманных сравнений. И сколько б на земле ни жить, Но радостно над каждым утром Всё тем же неизбежным перламутром И тою и бирюзою ворожить. Людей встречать таких же надо снова, Каких когда-то знал Сократ, А к вечеру от счастия земного Упасть в тоске у тех же врат, И так же заломивши руки, И грудью жадною вдыхая пыль, Опять перековать в ночные муки Земную сладостную быль. 4 февраля 1917 Бахмач — Гомель «На все твое ликующее лето…» На все твое ликующее лето Ложилась тень осенних перемен, И не было печальнее предмета, Чем ожидаемый подснежный плен. Но вот земля покрылась хрупким снегом, Покорны реки оковавшим льдам, И вновь часы земные зыбким бегом Весенний рай пророчествуют нам. А зимний холод? Сил восстановитель, Как нектар, полной грудью воздух пей. А снежный плен? Засеянных полей Он — верный друг, он — жизни их хранитель. |
