Оба хранили молчание: Хелен восхищенно взирала на пейзажи за окном, Коннор сосредоточенно думал о чем-то своем. Примерно через час после выезда из города он заговорил:

— Мы приближаемся к Священной долине. Инки называли ее Вилканота.

Слева от дороги по дну глубокого ущелья стремительно несла свои воды река, тоже Вилканота.

Джип въехал в расположенную на западной оконечности долины большую деревню. Чуть выше нее, на склоне, виднелись руины древних укреплений. На деревенской площади, где одетые в красное женщины вели бойкую торговлю, Коннор остановил машину. Группами стоявшие мужчины в темно-вишневых пончо обсуждали выручку, которую сулил наплыв туристов. Судя по всему, она обещала быть хорошей.

— Необходимо пополнить наши запасы, — сказал Ивэн. — Я мигом.

Он скрылся в одной из лавок. Хелен откинулась на сиденье, с наслаждением вытянула ноги. Из лавки до нее донесся громкий смех Коннора, за которым последовала быстрая испанская речь. Окинув взглядом тихую площадь, Хелен попыталась представить на ней вооруженных людей, но тут же прогнала беспокойную мысль.

Коннор вышел из лавки с четырьмя бутылками пива и empanadas[21]. Открыв две, протянул одну Хелен. Она прижала горлышко бутылки к губам, не сводя глаз с величественной бронзовой статуи воина, установленной в противоположном конце площади: напряженные мускулы, высокие скулы, выразительные, горящие глаза. Хелен предложила Ивэну подойти ближе.

— Кто это? Просто дух захватывает.

— Его зовут Оллантай. В его же честь названа и деревня: Оллантайтамбо.

— Один из правителей?

— К сожалению, всего лишь военачальник. Ему крупно не повезло: влюбился в инкскую принцессу, и она ответила ему взаимностью, однако ее отец, верховный вождь, не дал согласия на брак. Молодые люди бежали, укрылись вон в той крепости. Вождь очень дорожил обоими, но не мог допустить, чтобы дочь вышла замуж за простолюдина. Он осадил крепость, казнил Оллантая и отправил в темницу дочь. Инки считают, что после смерти Оллантай превратился в колибри, а его возлюбленная — в горный цветок.

— Прекрасная легенда. — Скрывая подступившие к глазам слезы, Хелен отвернулась.

Коннор мягко положил руку ей на плечо, выразительно кивнул в сторону машины. Заняв свои места, они наскоро перекусили пирожками, допили пиво и продолжили путь. Впереди их ждала Чилка.

На зеленой лужайке неподалеку от русла реки раскинулся яркий палаточный лагерь. Меж палаток сновали туристы, паломники, носильщики с грузом. Коннор внимательно изучил открывшуюся глазам картину и с удовлетворением повернулся к Хелен.

— Ночь проведем здесь.

Они вышли из машины и направились к палаткам. Волнение в душе Хелен соединялось со страхом.

— Как, по-твоему, может сейчас выглядеть твой отец?

Остановившись, она на мгновение задумалась. И в самом деле, как?

— Примерно шести футов ростом, с густой сединой. Немного прихрамывает — его много лет беспокоил коленный артрит. Голубые, близко посаженные глаза, как у меня. Знаешь, я так и вижу его сидящим у костра с кружкой крепкого чая, слушающим Гленна Миллера. Он всегда любил джаз.

— Что ж, неплохой портрет. Пойдем посмотрим.

Слившись с толпой, Хелен вглядывалась в окружавшие ее лица, вслушивалась в неумолчный гомон голосов. Коннор же перебрасывался с носильщиками репликами на том же непонятном наречии, что и в разговоре с индианкой, квартирной хозяйкой отца. Заметив удивление Хелен, он пояснил:

— Кечуа. Это язык простого народа.

— Как ты его выучил?

— На протяжении последних лет я ежегодно проводил здесь по нескольку месяцев. Нахватался слов.

— Ничего себе нахватался! Удалось что-нибудь выяснить?

— Пока нет. А что у тебя?

Хелен покачала головой.

— Это только начало, Хел. Основная работа будет завтра. Палатку поставить сумеешь?

— Готова попробовать. — Она улыбнулась.

— Отлично.

Коннор перенес рюкзаки из багажника на середину лужайки, по периметру которой стояли разноцветные палатки.

— Беспокоишься, в безопасности ли мы? — спросила Хелен.

— Да, нечто вроде этого. Побудь недолго одна, я схожу отдам ключи от джипа родственнице Эрнесто. Это не займет много времени.

Она поставила палатку, бросила в нее легкие матрасы и спальные мешки, и, когда минут через пятнадцать Ивэн вернулся, его ждала кружка горячего чая — Хелен успела вскипятить на спиртовке чистой речной воды. Скрестив ноги, Коннор уселся на сухую землю.

— Где ты всему этому научилась?

— В море. Когда яхта стояла на якоре, я очень любила полазить по окрестностям с палаткой.

— Вы полны неожиданностей, мисс Дженкс.

— Почему же это?

— Никогда не встречал женщину, способную справиться с двумя громилами, за пять минут установить палатку и сварить чай и оставаться при всем этом такой прекрасной, упрямой и мягкой.

После ужина, состоявшего из риса с мясными консервами, Хелен забралась в спальный мешок. Внутри было тепло, а лицо приятно охлаждал горный воздух. Она лежала и вслушивалась в ровное гудение примусов, негромкие разговоры и взрывы смеха, доносившиеся из соседних палаток. Временами слышался голос Ивэна.

Чуть позже в палатку вошел и он. Улегся. Хелен показалось, что даже через плотную ткань мешка она чувствует исходящий от его тела жар. Она лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей. Наконец ей удалось заставить себя думать об отце: как отразились на нем прошедшие двадцать три года? Какое-то время Хелен видела на косом тенте палатки его лицо, когда ткань колебалась от дуновения ветра.

Проснулась она вместе с рассветом, но Ивэна в палатке уже не было — рядом слышались его легкое посвистывание и бульканье закипавшей на спиртовке воды. Хелен выбралась из спального мешка, надела куртку, прочные кожаные ботинки и, расстегнув застежку входа палатки, вылезла наружу, в мокрую от росы траву.

— Господи, как же здесь хорошо!

— Подожди до Мачу-Пикчу, — прозвучал за спиной голос Коннора.

— Расскажи мне о ней. На что это похоже?

— Описать Мачу-Пикчу невозможно. Это как детская сказка, Шангри-Ла.

— Забытое людьми царство вечной молодости.

— По верованиям инков, бессмертие обретал лишь тот, кто был принесен в жертву богам.

— Будем считать, что я этого не знаю. И все же попробуй дать мне понять, что нас там ждет.

— Изволь. Мачу-Пикчу — давно оставленный инками город, часть огромной империи, построенный в самый расцвет ее могущества, то есть в середине пятнадцатого — начале шестнадцатого века. Считают, что он был резиденцией Пачакути, вождя, разбившего племя воинственных чанкас. Город был одним из населенных пунктов, расположенных вдоль тропы инков в фантастической, дикой красоты местах. Древние строители хорошо знали свое дело: здания возводились из гигантских каменных блоков, весивших сотни тонн и пригнанных друг к другу с невероятной точностью. Жители ушли из города через несколько лет после появления здесь конкистадоров. Мир ничего не слышал о Мачу-Пикчу вплоть до девятьсот одиннадцатого года, когда о своем необыкновенном открытии объявил Хирам Бингэм, хотя местные жители, безусловно, знали о расположенном у них под боком чуде. Часть города была перестроена, но отдельные кварталы стоят в том же виде, что и во времена инков. Потерпи, увидишь все своими глазами. Фотография тоже бессильна. Это какая-то магия.

«Сначала необходимо туда добраться», — мелькнуло в голове Хелен, но она тут же отогнала неприятную мысль. Пора было приступать к приготовленному Коннором завтраку: разогретым на спиртовке консервированным бобам, бекону и тостам. Поднявшееся из-за гор солнце залило долину ослепительным светом.

— Необходимо как следует подкрепиться, — заметил Ивэн. — Нам нужно преодолеть четырнадцать километров.

Его беспокоило, вынослива ли Хелен. С какой скоростью она будет двигаться, долго ли сможет сохранять темп, если придется скрываться от преследователей? Ивэн озабоченно взглянул на Хелен, которая лишь молча кивнула ему. Его рюкзак весил чуть больше восьмидесяти фунтов, но когда Коннор поднял его, со стороны могло показаться, что внутри лежит лишь спальный мешок.