Заха Замаро хорошо знала, что в представителях прессы Саваж видел своих злейших врагов. Они были слишком независимы, они не поддавались контролю и писать предпочитали не о достижениях и успехах, а о неудачах, досадных промахах и скандалах.

— Предупреди Уоллеса, Рэнкина и эту обезьяну Кейта о том, что можно говорить прессе, а чего ни под каким видом нельзя, — сказал Саваж. — Пусть согласуют детали. Что бы у нас ни происходило, мы выстоим лишь в том случае, если джинн останется в бутылке. — Отпуская с этими словами Замаро, Саваж наклонил голову. — По-прежнему никаких следов Хелен Дженкс? — после долгой паузы спросил он у Фрейна.

— Никаких. Но рано или поздно что-нибудь всплывет, не беспокойтесь. От ошибок не застрахован никто. Даже она.

Родди Кларк сидел в ресторанчике «Суитингс» на площади Мэншн-Хаус и лакомился пирожками с рыбой. Заняв столик у окна, он рассеянно посматривал на прохожих и думал о Хелен Дженкс. Его мучила мысль о том, что Хелен ушла, не сказав ни слова на прощание, но в то же время он ликовал: перед ним открывались потрясающие возможности, ведь своим поведением она сняла с его плеч тяжкое бремя лояльности. Хелен сама растоптала его любовь. Сейчас Родди более, чем прежде, был уверен в том, что назревает грандиозный скандал.

Вернувшись около трех часов дня в редакцию, он не находил места от возбуждения. Торопливо пересекая комнату для сотрудников, Родди едва не столкнулся с Маддом. Выражение лица главного редактора говорило о том, что терпение его лопнуло.

— В чем дело? — спросил Кларк.

В предвкушении перспективы дать волю своим эмоциям Мадд и головы не повернул в его сторону, направляясь к столу заведующей отдела моды. В глазах Камиллы Уордгрейв вспыхнули огоньки тревоги.

— Неужели вы ничему не можете научиться?! — заорал Мадд. — Не хочу я брать за завтраком в руки газету и видеть в ней каких-то насекомых! Неужели вам доставляют удовольствие фотографии убивающих всякий аппетит тринадцатилетних дурочек, чьи ребра вполне могут считаться колющим оружием?

— Это последняя тенденция, — обиженно сложила губы Уордгрейв.

— Это новое платье короля! Может, Синди Кроуфорд больна? Куда делись нормальные женщины, женщины с телами — такими же, как у наших читательниц?

Камилла уставилась взглядом в точку, находившуюся чуть ниже мочки правого уха Мадда. Редактор с негодованием вздохнул.

— Почему бы не поместить на развороте какую-нибудь красавицу, которая привыкла есть три раза в день? — Резко повернувшись, Мадд направился в кабинет, но на пороге остановился. — Чтобы на следующей неделе все было сделано так, как я сказал!

Камилла и Родди проследили за тем, как он вошел к себе.

— Жена посадила его на диету, — пояснил Родди.

Появившись минут через пять перед столом редактора, он с удивлением обнаружил, что тот усердно разминает в руках огромный кусок пластилина.

— Что еще? — рявкнул Мадд.

Родди опустился на стул.

— Хелен Дженкс. За ее спиной — сенсация. Слишком много я выслушал сегодня отказов: вежливых и чуть ли не хамских.

— А факты? — Обезглавив уродливую пластилиновую фигурку, Мадд немного успокоился.

— Будут и факты.

— Меня интересует результат, Родди. Сейчас ты напоминаешь мне голодного рыбака, который наугад тычет своей острогой в воду.

Остаток дня Родди провел вдалеке от редакции. Внимание его почему-то привлек небольшой магазинчик на Саут-Одли-стрит, где торговали всевозможными шпионскими штучками. Стоили они недешево, но если Мадду нужны факты…

Когда на город опустилась темнота, он отправился к Хелен. Остановил зеленый, пожиравший неимоверное количество бензина «ягуар» 1970 года напротив ее дома, опустил боковое стекло, перебрался на заднее сиденье и замер. В окнах квартиры было по-прежнему темно. Родди и сам не знал, что он рассчитывал увидеть. Если ничего, то это, дай Бог, подтвердит: да, Хелен действительно уехала.

По Лэдброук-гроув машина неслась в сторону Элджин-Крисент. Придерживая левой рукой руль, правой Родди извлек из кармана мобильный телефон, большим пальцем набрал номер.

— Привет, Хью. Давненько я тебя не видел. — Язык его немного заплетался, как бывает, когда мужчина чуть превысит свою дозу. — Не хочешь выпить?

— Уже половина одиннадцатого, Родди. — В трубке послышался вздох. — По-моему, ты сделал это за двоих.

— Xa-xa! Очень остроумно. Проезжаю мимо твоего дома, бутылка со мной. Так не пустишь?

«Кем же нужно быть, чтобы не пустить в дом старого друга?» — подумал Хью, осторожно спускаясь по лестнице.

Родди пробыл у него не больше часа. Когда Уоллес на пару минут скрылся в туалете, неприметная трещинка в стене гостиной скрыла в себе крохотный микрофон. Особо мощный передатчик Родди не требовался.

Виктор Мальдонадо завтракал, когда на террасе, роняя капельки воды, появилась только что выбравшаяся из бассейна Хелен. Разговоров между ними не было уже несколько дней: временами из окна коттеджа Хелен только видела, как Мальдонадо проходит по саду. Он начал представляться ей чем-то вроде призрака.

Повязав вокруг талии полотенце, Хелен приблизилась.

— Хорошо поплавали? — спросил Мальдонадо, любуясь струйками воды, стекавшими с ее волос.

— Отлично. А где были вы?

— О! На севере. — Последовал неопределенный взмах рукой.

— Приятно провели время?

Мальдонадо вздохнул и поднял глаза к небу, как бы надеясь прочитать в нем ответ на поставленный вопрос.

— У вас все в порядке? — спросила Хелен.

— Все и всегда.

Она смахнула с лица капли воды.

— Странный вы человек, доктор Мальдонадо. Невозможно понять, что кроется в ваших глазах.

Мальдонадо искренне рассмеялся:

— Но почему там обязательно должно что-то крыться?

— Потому что у умного человека не может быть такого напряженного лица, если только он не пытается что-то скрыть. Другое дело тупица, но вас за тупицу никогда в жизни не принимали.

— Не переоценивайте ум. Иногда он может быть проклятием небес, согласны?

— Нет, не согласна. Он может доставлять неудобства, это правда, особенно если вы оказываетесь лицом к лицу с неприятными вещами, но лучше уж это, чем слепота.

— Неужели? Я так не думаю. Подобное может сказать лишь человек, обладающий первоклассным образованием и воспитанием.

— Похоже, вы видели и в самом деле нечто ужасное. Что?

— Хотите увидеть? Здесь, в Перу, вы хотите увидеть то, что видел я?

— Это звучит почти как угроза.

Мальдонадо с удовлетворением наблюдал, как Хелен быстро поглощает завтрак: три тоста и две чашки кофе, четкие, деловые движения, никакого жеманства. Она походила на солдата, разумно воспользовавшегося краткой передышкой.

Затем Мальдонадо подвел Хелен к машине, скороговоркой дал какие-то инструкции водителю и Кожаной Куртке — тому самому парню, что встречал ее в аэропорту, и жестом подозвал еще одного мужчину. Хелен видела его в саду с охранниками. Мужчина уселся на заднем сиденье, между ней и Мальдонадо.

Виктор Мальдонадо молча смотрел в окно. Присутствие в машине изнывавшей от любопытства Хелен доставляло ему удовольствие. Он успел в полной мере оценить сдержанность и абсолютную самодостаточность своей гостьи. «Интересно, какой она видит мою страну? Способна ли полюбить ее?» Оказавшись юношей в Кембридже, Мальдонадо пьянел от ощущения полной свободы. Он убедил себя в том, что кусочек этой свободы останется с ним навсегда — в глубине души, в сердце — и даже родина, Перу, не сможет посягнуть на нее. Мальдонадо забыл, какой ненасытно-жадной была его страна. Ни в беде, ни в радости Перу уже не оставит его, превратив в своего пленника, мятущегося между любовью и ненавистью к земле предков. Выпавшая ему судьба пугала. Неподвластная контролю, судьба вечно настигает его, как из засады, заставляет совершать поступки, от которых потом, когда неистовая ярость уляжется, жестокими угрызениями начинает мучить совесть.