Вдоль берега Урубамбы они дошли до моста, пересекли реку и начали подниматься в гору. Небольшая роща одарила их живительным ароматом эвкалипта. Воздух звенел от непонятных, загадочных звуков — Хелен казалось, что за ней следует невидимый флейтист.

— Это птица. К ее пению многие оказываются неготовыми.

— Похоже на завывания душ умерших.

— Крестьяне считают, что именно в нее эти души и переселяются.

Они ступили в царство буйных красок, неожиданных запахов и гомона птиц. Привычный мир остался где-то далеко позади, сейчас перед ними простиралась земля инков. О такой стране и рассказывал Хелен Мальдонадо: дикая, непостижимая и прекрасная. А еще он предупреждал: проживете здесь какое-то время — увидите и оборотную сторону этого великолепия, узнаете его цену, выраженную в насилии. Уж не проклятие ли звучало в его словах?

С подъемом шум реки внизу ослабевал, но оставался все таким же грозным, предостерегающим, как полные тревожных недомолвок фразы Мальдонадо.

— Видишь тропу между полотном железной дороги и берегом реки? — спросил Коннор.

— Да, а что?

— По ней шел когда-то Писарро в поисках новых сокровищ. Та, что у нас под ногами, была известна очень немногим, и слава Богу, иначе он добрался бы по ней и до Мачу-Пикчу.

Глядя вниз, Хелен попыталась представить себе легендарного конкистадора, верхом на коне поднимавшегося со своим отрядом в гору. Какой ужас, должно быть, испытали инки, впервые в жизни увидев огромных, странных животных, ноги которых высекали из камня снопы искр!

На плечо ей легла рука Коннора.

— Все в порядке?

Хелен тяжело дышала, лицо ее блестело от пота. Отбрасывая с глаз прядь волос, она тряхнула головой:

— Да, в полном. Начинаю привыкать к высоте.

Ивэн помог ей снять рюкзак.

— Отдохнем немного. В походе хороший командир каждый час дает своим бойцам пятиминутный перекур, а мы идем уже пятьдесят пять минут. Выпей воды. — Он протянул ей флягу.

Хелен опустилась на траву и сделала несколько глотков, пытаясь преодолеть внезапно подступивший страх. Коннор принял из ее рук флягу, поднес ко рту, и она улыбнулась:

— Спасибо, Ивэн.

В глазах Хелен, по-видимому, еще таился испуг, потому что Коннор вдруг повернулся, чтобы внимательно осмотреть лежавшую внизу местность и изгибы тропинки, по которой они поднимались. Не увидев ничего опасного, он бросил на Хелен ободряющий взгляд.

— Пошли. Мачу-Пикчу ждет.

На пути вверх появилась маленькая деревенька, где улыбающаяся детвора возилась с визжавшими от восторга поросятами. Новых туристов дети встретили радостными криками и требованием конфет. Порывшись в карманах рюкзака, Хелен с удовольствием протянула им горсть леденцов. Чумазые личики расцвели белозубыми улыбками.

Каждый час Коннор останавливался, чтобы дать Хелен возможность съесть горсть сушеных фруктов, яблоко и напиться воды. Постепенно она начинала ощущать усталость. На спине под рюкзаком Ивэна расплывалось пятно пота, единственное свидетельство прилагаемых им усилий. Там, где тропа расширялась, они обгоняли небольшие группы туристов, отдыхавших в скудной тени обломков скал. Отца Хелен среди утомленных подъемом, но довольных людей не было.

На крутом склоне тропа сузилась, и Ивэн пропустил Хелен вперед, подчиняясь заданному ею темпу ходьбы. У самой вершины холма они увидели стоящего на тропе мужчину в твердой касторовой шляпе. Незнакомец обратился к Хелен с каким-то вопросом, но вперед, прикрыв ее своим телом, выступил Коннор.

— Sí?

Состоялся обмен краткими фразами, после чего Ивэн извлек из кармана несколько банкнот и протянул их мужчине. Тот удовлетворенно кивнул.

— В чем дело? — спросила Хелен, когда они миновали фигуру в шляпе.

— Местный чиновник, проверяет у туристов разрешения на проход. Нам нужно было приобрести их внизу, но ничего страшного, я уже заплатил.

— И немало, по-моему.

— Осчастливить человека — удовольствие не из дешевых.

Часа через два на берегу горного ручья Коннор решил сделать привал.

Поедая сосиски с рисом, Коннор казался вполне довольным, однако Хелен видела, что какие-то мысли не дают ему покоя. Хотелось узнать причину тревоги, но явное нежелание Ивэна говорить удержало ее от вопросов. Покончив с едой, она поднялась, с наслаждением раскинула руки в стороны и сказала:

— Это, конечно, совершенная наглость, но мне необходимо немного поспать. Пойду лягу.

— Отличная идея, — улыбнулся Коннор.

Пока Хелен спала, на тропе появилась большая группа туристов. Ивэн дождался, пока носильщики сложат на землю груз и приготовят обед. Туристы расположились в просторной палатке, сквозь тонкую ткань которой слышались их голоса — они делились впечатлениями первого дня пути. Носильщики поглощали свои немудреные припасы, сидя на камнях.

Приблизившись, Коннор поприветствовал их и опустился на землю рядом с двумя старыми знакомыми, Алехандро и Хесусом.

Последовал эмоциональный рассказ о прижимистых иностранцах и некоей девушке из Скандинавии — сложенной как богиня, веселой и удивительно щедрой. Судя по добродушным репликам, которыми обменивались сидевшие тесным кружком люди, на тропе сегодня не произошло ничего необычного. Коннор решил зайти с другой стороны:

— Мне нужна ваша помощь.

Носильщики молча ждали продолжения.

— Я разыскиваю мужчину, друга своих знакомых. Он археолог, и кому-то из вас, может, приходилось с ним работать, здесь или на Мачу-Пикчу.

— Как его имя, amigo?

— Артуро Леон, — после паузы ответил он.

Мужчины с недоверием переглянулись.

— Я не собираюсь причинить ему никакого вреда.

Лица Алехандро и Хесуса расслабились, в глазах же их товарищей горел настороженный огонь.

— Как он выглядит, этот señor Леон? — спросил Алехандро, бывший среди носильщиков старшим.

Коннор попытался представить себе отца Хелен. Если отбросить в сторону трогательные, но совершенно бесполезные эпитеты, то оставалось весьма немного: возраст и рост. Но возраст — всего лишь цифра, деталей внешности она не передает. Не следует особо полагаться и на рост: прожитые годы обычно пригибают человека к земле. «Старость, — подумал Ивэн, — и сама по себе малоприятная штука, но куда хуже, если у тебя украли имя, которое ты носил. Это все равно, что украсть молодость. Кому рядом с этим пожилым мужчиной вспомнить, каким он был в юные годы, его красоту и силу? Для всех он сейчас лишь старик».

— Мужчина в возрасте, с густыми седыми волосами, может, и с бородой, тоже седой. Около шести футов ростом, крупный, но не полный. Добрые и печальные голубые глаза. Держит себя очень дружелюбно, хотя предпочитает избегать разговоров о прошлом — я имею в виду недавнее прошлое, не то, что было сотни лет назад. Семьи у него нет, всю жизнь провел, похоже, здесь, занимаясь раскопками. Может прихрамывать на одну ногу, но очень любит танцы, любит слушать Гленна Миллера.

В глазах одного из слушателей что-то блеснуло, но Коннор не был в этом уверен, а сам носильщик продолжал хранить молчание.

— Ты любишь его, — почти утвердительно произнес Алехандро.

Последовала долгая пауза.

— Да. Пожалуй, люблю.

Как старший, Алехандро заговорил вновь, от имени всех своих товарищей:

— Мы будем думать и вспоминать, будем задавать вопросы. Если нам что-нибудь станет известно, тебя разыщут.

За ужин Хелен и Ивэн садились уже в сумерках. Он рассказал ей о беседе с носильщиками.

— А сам ты никого похожего не видел?

Коннор покачал головой.

— Давай сходим еще раз, посмотрим, — предложила Хелен.

Сполоснув в ручье тарелки, они направились к лагерю. Среди собравшихся вокруг костра людей не было ни одного, кто хотя бы отдаленно напоминал отца Хелен.

Поднялась луна, пора было забираться в спальные мешки. Лежа рядом с Ивэном, Хелен вслушивалась в его мерное дыхание. Коннор тоже не спал. Протянув руку, она могла бы дотронуться до его груди. Как и Хелен, Ивэн улегся не раздеваясь. Почему же он не хочет коснуться ее? Коннор оставался абсолютно неподвижным.