Вчерашние события научили Адама осторожности, и до полудня, пока ветер не стих, он держался всего в четверти мили от суши. Надвигающиеся с севера тучи предвещали шторм. Взявшись за весла, Рейш направился в лагуну в устье спокойной реки. Возле берега на плоту из сухого камыша расположились два паренька с удочками. Бросив любопытный взгляд, они сразу потеряли интерес к чужакам и с полным безразличием следили за их приближением.

Рейш перестал грести и задумался. Поведение мальчишек показалось ему необычным. На Тчаи любые странности как правило предвещают опасность. Он осторожно подплыл на расстояние, с которого его могли услышать. В ста футах от него на берегу сидели трое местных жителей и тоже ловили рыбу. Похоже, это были серые: невысокий и коренастый народ с грубыми чертами лица, редкими коричневыми волосами и свинцовой кожей. «Что ж, они ведь не кхоры,— подумал Рейш. — К чему им проявлять враждебность к незнакомцам?»

Лодка медленно скользила вперед. Адам крикнул:

— Есть здесь поблизости город?

Один из мальчиков указал на рощу пурпурных деревьев, видневшуюся за зарослями камыша.

— Вон там.

— Как он называется?

— Зафатран.

— А гостиница или постоялый двор? Где мы сможем переночевать?

— Спросите у тех троих.

Рейш направил лодку к берегу. Один из мужчин с раздражением закричал:

— Перестаньте шуметь! Распугаете нам всю рыбу!

— Извини, — сказал Рейш. — Сможем мы найти пристанище в вашем селении?

Они с неприкрытым любопытством оглядели его.

— Что вы здесь делаете?

— Мы путешественники, прибыли с юга Кислована, возвращаемся домой.

— Заплыли так далеко на этом маленьком суденышке? — недоверчиво произнес рыбак.

— А ведь оно точь-в-точь как у кхоров, — отметил его товарищ.

— Да, ваша правда, — согласился Рейш, — совсем как у них. Но ближе к делу: как насчет ночлега?

— Для тех, у кого водятся цехины, найдется кров, еда и питье.

— Разумную цену мы можем заплатить.

Старший из местных не торопясь поднялся на ноги.

— А мы как раз люди разумные, — объявил он и махнул рукой Адаму. Когда лодка уткнулась в камыши, с неожиданным проворством прыгнул на борт. — Значит, говорите, вы кхоры?

— Наоборот. Мы вовсе не из их племени!

— Тогда где взяли такую посудину?

— Бывают, конечно, и лучше, но она сослужила нам добрую службу — помогла добраться до вашего селения.

Рыбак цинично ухмыльнулся.

— Плывите по каналу вон туда, держитесь правее.

Целых полчаса Рейш работал веслами, петляя по водному лабиринту, но так и не миновал рощу за островками черного тростника. Она высилась то справа, то слева, как мираж. Наконец до Адама дошло, что его или пытаются запутать, или разыгрывают.

— Я устал; дальше грести будешь ты, — заявил он зафатранцу.

— Нет, нет, — отказался старик. — Мы почти на месте, осталось по тому пути добраться до деревьев.

— Странно, — сказал Рейш. — Мы там проплывали раз десять!

— Все каналы похожи друг на друга. Ну, вот мы и на месте!

Лодка вошла в спокойное озеро, вокруг которого под сенью пурпурных ветвей стояли на сваях дома с тростниковыми крышами. В дальнем конце озера виднелось самое большое и комфортабельное строение. Опоры изготовлены из пурпурных бревен, а плетеная крыша украшена сложным черно-коричнево-серым узором.

— Наш общинный дом для гостей, — объяснил зафатранец. — Вопреки молве, мы вовсе не отрезаны от остального мира. Мимо частенько проезжают танги со своими повозками или бихасы — мелкие торговцы, а иногда почтенные путешественники вроде вас. Иноземцев мы принимаем здесь.

— Танги? Тогда мы рядом с мысом Браиз!

— Триста миль для вас, значит, рядом? Танги расплодились на Тчаи как песчаные мухи; они появляются повсюду, причем чаще там, где их совсем не хотят видеть. Недалеко от нас находится Урманк — их большой город... Вы оба принадлежите к неизвестному мне племени. Знаете, если бы это не казалось такой нелепостью, я бы даже сказал, что... но нет, болтать ерунду — уронить свое достоинство; я не пророню ни слова!

— Мы прибыли издалека, — объявил Адам. — Ты наверняка даже не слышал о месте, откуда мы родом.

Старик безразлично махнул рукой.

— Как хотите: по мне, пока вы соблюдаете приличия и исправно оплачиваете счета, называйтесь кем угодно! Или сохраняйте свое происхождение в тайне...

— Два вопроса, — сказал Рейш. — Что подразумевается под «приличиями» и сколько, примерно, придется потратить за сутки, если мы воспользуемся вашим гостеприимством?

— Правила поведения здесь простые, — пояснил зафатранец. — Как говорится, услуга за услугу. Платить надо четыре или пять цехинов в день. Если условия вас устраивают, сходите на причал; мы отгоним и спрячем вашу посудину, чтобы не возбуждать любопытства у тангов или бихасов, если те случайно пройдут мимо.

Рейш решил не возражать. Он подвел лодку к хлипкому сооружению из лозы и тростника, привязанному к штабелю бревен. Зафатранец выпрыгнул на берег и галантно помог Зэп-210 выбраться на причал, при этом внимательно оглядев ее.

Адам присоединился к девушке, передал старику веревку от лодки. Тот отдал ее парню, пробормотав какие-то указания. Потом повел путешественников через павильон, сплетенный из лозы, в большое здание гостиницы.

— Вот вы и на месте, устраивайтесь! Комната здесь. Еду и вино подадут попозже.

— Мы бы хотели принять ванну, — сказал Рейш, — и, если можно, купить новую одежду.

— Баня вон там. А за чисто символическую сумму местные жители продадут вам костюмы.

— Сколько?

— Обычное платье из серой ткани для рубки лозы или возделывания огорода стоит десять цехинов. Ваши наряды превратились в лохмотья, так что советую потратиться.

— В эту цену включено белье?

— Еще за два цехина вы получите и новое исподнее. А вот сандалии обойдутся уже по пять монет за пару.

— Хорошо, — согласился Адам. — Принеси все. Не станем скупиться, пока деньги водятся.

В простой серой куртке и зафатранских штанах Зэп-210 не так уж сильно отличалась от обычной девушки. Ее черные волосы начали завиваться, кожа от ветра и солнца успела потемнеть; только неестественно правильные черты лица и постоянная отстраненность выдавали бывшего обитателя подземелий. Те, кто не знает о ее происхождении, скорее всего не заметят в ней ничего необычного, а привитые с детства правила поведения сочтут банальной застенчивостью.

Но Кауш — так звали старого зафатранца — как видно, обладал особой наблюдательностью. Отведя Рейша в сторону, он доверительно спросил:

— Твоя женщина что, больна? Если требуются травы, парная баня или лечение отмеренными порциями целебных составов, все это у нас имеется и стоит не очень дорого.

— Зафатранцы везде ищут выгоду, — заметил Адам. — Перед нашим отъездом наверняка выяснится, что мы должны вам больше цехинов, чем имеем при себе. Что тогда будете делать?

— С грустью примем неизбежное. Мы знаем, что принадлежим к проклятому судьбой народу, обреченному на бесконечные беды. Но сегодня, надеюсь, не такой случай?

— Нет; разве что придется наслаждаться вашим гостеприимством дольше, чем я рассчитываю.

— Не сомневаюсь, что ты способен трезво оценивать свои возможности. Но вернемся к проблеме со здоровьем женщины. — Он критически осмотрел Зэп-210. — У меня есть немалый опыт в таких делах; она выглядит хилой, безучастной ко всему и довольно угрюмой. С ней явно что-то неладно, но тут сразу не разберешься.

— Непостижимое существо, — согласился Рейш.

— Должен заметить: то же самое можно сказать и о тебе, — сказал Кауш. Он перевел совиный взгляд на Адама. — Ну, больна или нет твоя женщина — конечно, меня не касается... Закуску уже подали, так что приглашаю вас к столу.

— Очевидно, за небольшую плату?

— Как же иначе? В нашем суровом мире даром достается только воздух, которым мы дышим. Неужели вы из тех, кто ходит голодным, поскупившись выложить несколько монет? Не думаю. Пойдемте.