Утро выдалось безветренным. На небе, похожем на птичье яйцо — серовато-желтом с темными пятнами облаков на горизонте, серовато-синем в зените, — засияло солнце.

На завтрак, как обычно, подали хлеб из муки грубого помола, соленую рыбу, засахаренные фрукты и терпкий чай. Пассажиры сидели молча, каждый был занят собственными мыслями.

Илин-Илан опоздала. Она тихонько проскользнула в салон и заняла свое место, вежливо улыбаясь соседям по столу.

Девушка ела, уставившись в пространство, словно в трансе. Дордолио беспокойно наблюдал за ней.

К ним заглянул капитан.

— Спокойный день. Ночью соберутся облака, ожидается гроза. Завтра... Кто знает, что случится завтра? Трудно понять. Погода какая-то необычная.

Адам чувствовал странное раздражение и старался вести себя как обычно. У Илин-Илан нет никаких причин для обид: изменился не он, а она. Даже раньше, во времена близости, что-то в ней оставалось для него тайной, словно в девушке скрывалось несколько человек! Недаром у нее столько имен! Он заставил себя не думать о бывшей возлюбленной.

Илин-Илан пробыла в салоне недолго; она вышла на палубу, где к ней сразу же подошел Дордолио. Они стояли, перегнувшись через фальшборт. Принцесса Кета пыталась в чем-то убедить рыцаря герба Золота и Сердолика, Дордолио то и дело дергал себя за ус и робко вставлял слово.

Матрос, стоявший на верхней палубе, вдруг крикнул и указал куда-то вдаль. Вскочив на тумбу, Рейш увидел на поверхности моря какую-то темную фигуру, голова и узкие плечи которой имели очень неприятное сходство с человеческими. Через секунду странное создание нырнуло и исчезло под водой. Рейш повернулся к Анахо.

— Что это было?

— Пнум.

— Так далеко от берега?

— Ну и что? Они такие же, как фунги. Кому по силам понять и тех, и других?

— Но что делает пнум здесь, в открытом океане?

— По ночам, наверное, плавает и любуется восходом и заходом лун.

Утро прошло. Траз бросал дротики вместе с двумя рыжеволосыми девицами. Торговец изучал какой-то толстый том в кожаном переплете. Пало Барба развлекался, фехтуя с Дордолио. Рыцарь, как обычно, принимал эффектные позы, пританцовывал и размахивал руками; его рапира свистела в воздухе.

Скоро Пало Барба устал. Дордолио остановился перед ним, сгибая гибкую рапиру. На палубу вышла Илин-Илан и уселась на крышку люка. Неожиданно рыцарь повернулся к Рейшу.

— Ну, выходи, кочевник, сразимся! Покажи, как владеют оружием в твоих родных степях.

Адам почувствовал какой-то подвох.

— Я не очень хорошо фехтую, — осторожно ответил он. — К тому же давно не упражнялся. Возможно, в другой раз...

— Брось, брось! — крикнул Дордолио, сверкая глазами. — Я много слышал о твоей ловкости. Ты должен показать свое искусство. Не отказывайся!

— Вам придется извинить меня, я не имею никакого желания...

— Ну же, Адам Рейш! — крикнула Цветок Кета. — Сразись с ним, иначе всех нас очень разочаруешь!

Рейш повернулся к ней и внимательно оглядел. Лицо ее было почти неузнаваемым: заострившееся, изможденное, подергивающееся от скрытого гнева. Девушка, которую он знал в Пере, исчезла — в считанные дни Илин-Илан странным образом изменилась, стала незнакомкой.

Он снова взглянул на Дордолио, без сомнения находящегося под влиянием своей принцессы. Настоящий сговор против него!

Вмешался Пало Барба.

— Брось, — сказал он рыцарю, — оставь его в покое. Мы с тобой еще немножко пофехтуем — достаточно, чтобы оставаться в форме.

— Но я хочу с ним сразиться. Он ведет себя с потрясающей наглостью, и я считаю, что его следует наказать.

— Если хочешь затеять ссору, — холодно ответил Пало Барба, — это, конечно, твое дело.

— Никаких экцессов, — сказал Дордолио визгливо и немного в нос. — Скажем, я преподам ему урок. Парень, кажется, хочет показать, что высшие касты Кета и грязное простонародье — одно и то же. На самом деле между нами существует большая разница, что я и намерен продемонстрировать.

Рейш неохотно поднялся.

— Прекрасно. Ну, какое же оружие вы желаете избрать для вашего «урока»?

— Рапиры, сабли — все, что угодно. Поскольку вам неизвестны правила для начала рыцарского боя, сигналом послужит просто слово «вперед» — вполне достаточно.

— А в конце, очевидно, «стоп»?

Дордолио презрительно улыбнулся в усы.

— Зависит от обстоятельств.

— Очень хорошо. — Адам повернулся к Пало Барбе. — Позвольте мне взглянуть на вашу коллекцию.

Тот открыл ящик, где хранились его рапиры и другое оружие. Рейш выбрал пару коротких легких клинков.

Дордолио наблюдал за ним, недовольно подняв брови.

— Детские игрушки — такими у нас сражаются мальчишки.

Рейш взял один из клинков и со свистом рассек им воздух. — Мне подходит. Если вы недовольны, выберите что-нибудь другое.

Дордолио, ворча, взял такую же саблю.

— У этого куска железа нет жизни, он мертв и неподвижен...

Адам приподнял клинок и его кончиком надвинул Дордолио шапку на глаза.

— Но удобен и полезен, как вы только что убедились.

Дордолио молча снял свой роскошный головной убор и подвернул манжеты белой шелковой рубашки.

— Вы готовы?

— Всегда к вашим услугам. — Изысканным театральным жестом рыцарь поднял клинок и поклонился зрителям направо и налево.

Рейш отвернулся.

— Я думал, вы хотите оставить всякие церемонии.

Дордолио в ответ лишь оскалил зубы в деланно-свирепой гримасе, и сделал один из своих эффектных выпадов, притопнув ногой. Рейш без всякого труда парировал удар, и после ложного маневра опустил острие на одну из пряжек, поддерживающих шаровары противника.

Тот отскочил и снова бросился в атаку; оскал сменился мрачной улыбкой. Он старался прощупать соперника, направляя клинок то в одну, то в другую сторону, выискивая слабые места. Рейш все так же небрежно защищался, не двигаясь с места. Дордолио устремился вперед, отбил в сторону оружие Адама, но тот отпрянул, и рыцарь рассек лишь воздух. Рейш резко опустил лезвие и сломал пряжку — шаровары Дордолио спустились с одной стороны.

Рыцарь, нахмурившись, быстро отскочил. Адам шагнул вперед и разрубил вторую пряжку. Шаровары скользнули вниз.

Багрово покраснев, Дордолио отпрыгнул подальше и бросил оружие на палубу.

— Что за смехотворные игры! Возьмите настоящую саблю или рапиру!

— Сражайтесь любым удобным для вас клинком. А я собираюсь драться тем, что выбрал. Но прежде заставьте свое белье как-нибудь держаться на месте — иначе нам обоим будет неудобно.

Дордолио поклонился, стараясь сохранить хладнокровие, и, отойдя в сторонку, прикрепил шаровары завязками к поясу.

— Я готов. Раз вы настаиваете и поскольку в мои намерения входит наказать вас за наглость, я воспользуюсь привычным оружием.

— Как вам угодно.

Дордолио извлек из ножен длинную гибкую рапиру и описал ею сверкающий круг, со свистом рассекая воздух. Потом кивнул Адаму и атаковал. Острие, подрагивая, скользнуло справа налево. Рейш отбил его и небрежно, как будто случайно, похлопал Дордолио по щеке плоской поверхностью клинка.

Тот моргнул от неожиданности и бешено бросился на противника. Адам отпрянул. Рыцарь наступал, притопывая, делая красивые выпады, размахивая рапирой во все стороны. Рейш снова парировал удар и похлопал рыцаря по другой щеке. Потом сразу отступил.

— Я немного запыхался. Может быть, хватит на сегодня упражнений?

Дордолио стоял, устремив взгляд на Адама, ноздри его раздувались, грудь высоко вздымалась. Внезапно он отвернулся, поглядел на море, глубоко вздохнул и снова взглянул на Рейша.

— Да, вы правы, — произнес он бесцветным голосом, — на сегодня достаточно. — Он посмотрел на свою украшенную драгоценными камнями рапиру и, казалось, вот-вот бросит ее в море. Но вместо этого сунул в ножны и поклонился Адаму. — Вы великолепно фехтуете. Я у вас в долгу за то, что вы показали мне свое искусство.