— Вот, что я вспомнил, Валентин Михаилович. Необходимо срочно проверить, внесена ли в БИУС «Омнибус» на подводных лодках третьего поколения программа по вычислению скорости хода торпед. Уточните и доложите. Ведь у нас с торпедой УСЭТ–80 будет та же проблема. Обратитесь в ЦНИИ «Агат» к Рыкову Эдуарду Васильевичу или Евсееву Василию Михайловичу и решите этот вопрос.

— Есть! Разрешите продолжить?

— Продолжайте.

— Проведены технические мероприятия по повышению скорости хода боевой торпеды: заменены гребные винты, увеличено число пластин батареи и т. д. Других замечаний по работе силовой установки нет. На флотах приготовлено и заложено в боекомплект около сотни торпед. За этот же период произведено несколько десятков выстрелов практическими торпедами…

— Не густо. А сколько за этот период выстрелено практических торпед СЭТ–40 и МГТ–1?

— За весь период не скажу. По пятьдесят-шестьдесят выстрелов ежегодно. Разрешите продолжать?

— Продолжайте.

— Условия проведения стрельб жесткие: с больших глубин, на больших скоростях. По условиям применения претензий к торпеде нет. Потеряно четыре торпеды. Все, предположительно, из-за отказов системы всплытия. На таблице приведены предложения флотов по повышению надежности практических торпед…

Ковтун подробно осветил все, что предлагают специалисты флотов и Минно-торпедный институт, и в конце перешел к необходимости реализации нового способа стрельбы торпедой на самооборону с углом на дистанции.

— В торпеде в режиме «против НК» применена система самонаведения по кильватерной струе. Реализованный в корабельных системах стрельбы способ с параллельным ходом торпед, на острых и тупых курсовых углах цели менее эффективен…

— Стоп, Валентин Михаилович! А что за способ стрельбы использован в БИУС «Омнибус» для новых торпед?

— Не могу доложить точно. Этими вопросами занимается Коршунов Юрий Леонидович…

— Вернетесь в Ленинград, уточните и доложите. Командируйте своих специалистов Бухарцева и Камчатова к разработчикам БИУСа. Как бы нам через год-полтора не начать спотыкаться по этим вопросам уже с торпедами третьего поколения…

Совещание было весьма эффективным. Были охвачены все аспекты эксплуатации торпеды и подготовлено объемное совместное решение об улучшении эксплуатации торпеды СЭТ–72. Петров был доволен, что стечением обстоятельств вскрылась необходимость корректуры стрельбовых программ БИУС «Омнибус». Словно специально в ЦНИИ «Агат» проводилось в этот же день совещание по этому же вопросу. Торпеда СЭТ–72 внесла свою лепту в перспективу. И своевременно.

Чего не произошло на совещании? Не изменилась точка зрения на организацию боевой торпедной подготовки переутяжеленными практическими торпедами. С одной стороны, они требуют для безошибочной эксплуатации на корабле выполнения большого числа торпедных атак и одновременно технически не обеспечивают этой возможности. Со всей очевидностью встал вопрос о необходимости иметь на корабле техническое средство, обеспечивающее многократную фиксацию вырабатываемых данных при выполнении торпедной атаки без фактического выпуска торпед. Стрельбы же торпедами следовало бы проводить дополнительно либо в боевом варианте по берегу, либо в практическом в мелководном районе, где подъем торпед был бы обеспечен. Если за пять лет эксплуатации было произведено всего несколько десятков выстрелов торпедами СЭТ–72, то такой вывод уже напрашивался. Вопрос витал в воздухе. Но должно будет пройти еще много лет…

Работы по созданию первой отечественной малогабаритной универсальной самонаводящейся торпеды СЭТ–72 Госпремией отмечены не были. Фитилями тоже нет. Бог миловал. СЭТ–72, конечно, была предтечей торпед третьего поколения. Ей оставалось «сделать» один шаг к цифровому вводу данных стрельбы. Одновременно торпеда СЭТ–72 есть жертва моды. Универсальность даром не дается, она дорого стоит, чтобы насаждать ее и в малых габаритах.

Но вот слово «универсальная» — звучит завораживающе…

Первым начальником Управления Противолодочного Вооружения был капитан-лейтенант Шибаев и руководил он Управлением ровно десять лет. Называлось оно тогда Минно-Торпедным управлением ВМФ и имело в своем составе сорок четыре военнослужащих и двадцать шесть вольнонаемных. Начальники отделов Борис Костыгов, Шаварж Алавердов, Михаил Кокорев сумели сколотить дружный, четко работающий коллектив, который сохранил стабильность на долгие годы. Первое вливание свежей крови произошло в пятидесятые годы. Минеров высшей пробы готовили тогда на специальных офицерских курсах. В Управление пришли тогда молодые офицеры: Грант Акопов, Владимир Ахутин, Александр Побережский, Людомир Николаев, Борис Бобошин, Николай Волков и другие. В конце семидесятых — начале восьмидесятых годов эта гвардия покидала Управление. Коллектив обновлялся в очередной раз. В этот период мы и познакомимся с ним. Время нам лучше выбрать весенне-летнее. Важно не угодить на конец года и, что еще важнее, на конец пятилетки. В этот период в Управление лучше не ходить, так как завершаются и открываются новые ОКР, НИР, выполняются планы поставок, переносятся сроки Госиспытаний, уточняются многочисленные перспективные планы, целевые программы, основные направления развития, Программы вооружения. В это же время проводятся партийные конференции, делегатские собрания, отчетно-выборные мероприятия, итоговые семинары. До работы ли тогда?

Итак, весна 1980 года. Раннее утро. Управление размещалось в Большом Комсомольском переулке в старинном здании. До революции это была гостиница «Сибирь», известная по роману Л. Н. Толстого «Воскресение». Здание имеет вековую историю: антикварные лифты и окна, открывающиеся наружу. Здесь размещаются многочисленные военно-морские службы и количество адмиралов, их возглавляющих, превышает наличие таковых на Балтийском и Черноморском флотах, вместе взятых. Управление занимает угол здания со стороны Лучникова переулка. Угловой кабинет пятого этажа принадлежит начальнику Управления Бутову Сергею Алексеевичу, контр-адмиралу.

Два века тому назад в этом районе находился Денежный двор. Москвичи называли его Новым английским денежным двором потому, что в Москве с давних времен был еще один — старый. Название Английский двор получил из-за бывшего здесь еще ранее подворья английской торговой компании «Дагби». Денежный двор был обнесен со всех сторон высоким забором — тыном. Медные монеты чеканились в пятнадцати избах. От чеканщиков монеты переносили в центр двора под навес на дубовые столы. Здесь деньги перебирали, пересчитывали и складывали в мешки. Мешки отправляли в Кремль, в Приказ Большой казны — своего рода министерство финансов того времени. Как видим, в XX веке обстановка в этом районе изменилась с точностью до наоборот. Теперь уже министерство финансов переводит сюда бюджетные средства, которые идут на строительство кораблей Военно-Морского Флота. Дом этот называется Вторым домом ВМФ, в отличие от Первого, где размещается Главный штаб. В Третьем доме находится Тыл ВМФ, в Четвертом — Авиация флота. Четыре дома, как четыре могучих, непотопляемых дредноута, составляют сухопутную чиновничью эскадру ВМФ.

Дом на Большом Комсомольском переулке не имеет вывесок, но известен каждому министерству. Теперь в этих бывших «нумерах» решается масса важных вопросов строительства и вооружения океанского флота СССР. В том числе и по минно-торпедному оружию. Небольшой коллектив упрямых специалистов бьется над задачей обеспечения превосходства советского морского подводного оружия над оружием вероятного противника, т. е. всех стран НАТО, вместе взятых.

Поднявшись на пятый этаж здания на историческом лифте, мы попадаем в полутемный коридор и небольшое фойе. На стенах помимо обязательных членов ЦК КПСС в рамочках и «Доски объявлений» висят несколько плакатов по истории развития морского подводного оружия. Не будем торопиться и остановимся около них. Такие плакаты в УПВ говорят о многом. О солидности Управления, о традициях. Плакаты издаются с 1968 года, когда Управление отмечало 100-летие минной службы флота и свое 30-летие. Их уже около тридцати комплектов. Они украшают учебные кабинеты Военно-морских училищ, баз оружия флота. Минеры знают и чтут своих героев. Плакатов в УПВ не много, но зато на них много своих бывших управленцев. А также великих! Вот адмирал Степан Осипович Макаров. Основоположник тактики использования минно-торпедного оружия. Патриарх минеров. Он и погиб вместе с броненосцем «Петропавловск», подорвавшимся в русско-японскую войну на мине. Его девизы «Помни войну» и «В море — дома» вечны как библейские заповеди. Даже сейчас, когда на каждой стене красуется «Учиться военному делу настоящим образом», заповеди адмирала более эффективны, хотя и малочисленны. Вот Дмитрий Иванович Менделеев. Гений русской химии. Повышал эффективность взрывчатых веществ боевых частей торпедного оружия. Минеры вспоминают его часто и почти всегда, когда разводят спирт для внутреннего употребления. Тебе «по-менделеевски» или «по-нашему»? Дмитрий Иванович предпочитал сорокаградусную, считал ее оптимальной пропорцией. Он даже издал специальную брошюру с незамысловатым названием «О соединении спирта с водой». Но последующие поколения продолжали экспериментировать На двух следующих плакатах контр-адмирал Киткин Петр Павлович. И как минер, и как противоминщик. Это минные классики. А вот уже ближе к нашему времени: вице-адмиралы Гончаров Леонид Георгиевич и Брыкин Александр Евстратьевич. А этих еще помнят многие нынешние сотрудники управления: капитаны 1-го ранга Федор Михаилович Круглов и Иван Иванович Трубицын. На флотах Трубицын — практик торпедных стрельб — был известен как Иван Труба. Морж, он купался в ледяной воде Баренцева моря. Знал наизусть «Гавриилиаду» А. С. Пушкина и любил читать поэму в слегка захмелевшей торпедной компании. Неторопливо утолив жажду тремя обязательными тостами, минно-торпедное сообщество просило Ивана Ивановича прочесть что-нибудь для души. Трубицын быстро соглашался и начинал читать: