Под влиянием то ли этого патриотического призыва, то ли по какому-то другому стратегическому замыслу командованием ВМФ было решено на Северном флоте организовать мишенную позицию: поставить на якоря выслужившую свой срок дизельную лодку, заглубив ее на 40–50 метров и стрелять по ней последовательно различными видами боевого противолодочного оружия, пока не утонет. Однако первоначальный замысел будет претерпевать изменения.
Мишенная позиция, размещенная на одном из полигонов Белого моря, была готова к началу августа 1975 года, и все мероприятия по ее уничтожению получили название «Операция „Плес“». Участие в операции принимали: авиация, большой противолодочный корабль управления и атомная подводная лодка 671РТ проекта. Ее командир капитан 2-го ранга Маргулис был усилен комдивом контр-адмиралом Евгением Дмитриевичем Черновым, а минно-торпедная боевая часть — флагминским минером флотилии капитаном 2-го ранга Валентином Григорьевым и представителями Минно-торпедного института Юрием Зархиным и Германом Лебедевым, а также «оком» УПВ Константином Голубевым. Им выделили старшинскую каюту во втором отсеке, и сейчас они прислушиваются, когда будет объявлено по трансляции: «Команде руки мыть», призывающая к завтраку. Предлагаю вам уважаемый читатель, разместиться с ними в каюте. Здесь мы и узнаем о развитии операции и ее результатах, тем более, что на плечах этих мореплавателей, которые хоть и проходят по списку пассажиров, лежит вся ответственность за предстоящий обязательный успех. При всем их морально-политическом единстве, мысли у них в головах разные. Спокойнее всех «оку» УПВ Косте Голубеву. «Разбор учений» при любом раскладе он мог произвести с высоты своего положения прямо в каюте: формулировки известны, персоналии — рядом. Юра Зархин тоже спокоен. Ракета у него в телеметрическом варианте, без боевой части, никаких черных ящиков — только внешнетраекторные измерения. Поди докажи, что был перелет или недолет. Победа неминуема. Потому и углубился он в приключения красавицы Анжелики. Юра из среднего выпуска оружейников. Черненький, голубоглазый, симпатичный. На всех красивых женщин смотрит с томным обещанием. Даже в прочном корпусе с виртуальной дамой. Спокоен и Валентин Григорьев. КБР подводной лодки подготовлен, проверен, допущен: акты, протоколы, листы приготовления, формуляры, приложения, ярлыки — вся бюрократическая карусель в наличии. «Наука» на месте. Спокоен, в принципе и Герман Лебедев. Немного не по себе потому, что это его первое участие в стрельбе боевой торпедой, да не по скале, а по реальной подводной лодке. «Надо бы только провести дополнительную проверку надежности стыковки разъема проводной линии связи…» Нет, он тоже спокоен.
После завтрака сообщество обменялось последними анекдотами и не стало терять времени — залегло на койки: впереди переход в район. Пока они дремлют, познакомимся с ними поближе. Флагманский минер флотилии Валентин Евгеньевич Григорьев недавно сменил на этом посту знакомого нам главного индейца — Бориса Васильевича Меринова, который сейчас работает в отделе Германа Лебедева. Минер от минера недалеко «падает». Служба у Григорьева с массой крутых виражей. Сын военного летчика неожиданно стал минером. Служил в Приморье, затем, преисполненный патриотизма, и повсеместными сокращениями минеров «рванул» в Ракетные войска. Охранял небо Карелии. Затем перевелся на полигон на Новую Землю. Здесь он окончательно понял, что все-таки лучше минно-торпедной службы ничего не придумано, и вскоре оказался одним из способнейших учеников среди индейцев у Меринова. Из всех флагминских специалистов он выделялся высокой специальной подготовкой, невозмутимостью и интеллигентностью, каким-то особым домашним воспитанием на генетическом уровне. Его, казалось, невозможно было вывести из себя ни радостной, ни горькой вестью. Юра Зархин и Герман Лебедев почти прописались на флотилии, обеспечивая стрельбы противолодочными ракетами и телеуправляемыми торпедами. Костя Голубев больше бывал с проверками от Управления боевой подготовки или инспекции Министерства обороны. Короче, все они были давно и очень хорошо знакомы друг другу. Валентин посмотрел на дремлющую «науку» и пошел в центральный пост пообщаться с руководством. Руководство находилось в боевой рубке, и Валентин устремился по трапу вверх. Чернов, невысокого роста сутулый крепыш, сидел на откидном сиденье и, не отрываясь, смотрел прямо по курсу. Вот, словно найдя на воде какую-то отметину, тронул Маргулиса за плечо:
— Ворочай вправо, на курс 90. Повернулся, увидел Григорьева.
— Ну, как там наука?
— Наука спит. Настроение бодрое.
— Пусть спит. Нам еще идти и идти. Стреляем после всех…
В последнее время Чернов постоянно в море. То на «К–314» с Гонтаревым, то на «К–342» с Герасимовым, то с Маргулисом, то еще с кем-то. На этих лодках установлены комплексы телеуправления. Нужно было осваивать. Григорьев начал строить предположения:
— Может, нам и не придется стрелять. На мишени установлены слабенькие шумоизлучатели. Если выйдут из строя, что будем делать?
— Будем стрелять в автономном режиме. Только бы цель не утонула. Выстрелим обязательно. Хотя…
На флотилии Евгений Дмитриевич больше известен по кличке «А ну, погоди!» Этим выражением он останавливал и разговорчивых, и молчаливых командиров лодок, когда те начинали делать что-нибудь не так, как следовало.
— Выстрелим обязательно, проверим эффективность. А сейчас будем погружаться, в район идем в подводном положении, чтобы не привязалась эта гиена «Марьята».
Когда Григорьев вернулся в каюту, «наука» уже пробудилась и у нее возникли вопросы:
— Слушай, Валентин, расскажи нам поподробнее о замысле руководства. Ведь ты перед выходом был на планировании в штабе флота, — Юра Зархин отложил в сторону книгу, — я знаю, конечно, что моя ракета полетит не первой. Она в телеметрическом варианте.
— Ну, я вам вкратце уже говорил, — Валентин сделал паузу, словно убеждаясь, что заданный вопрос интересует всех, — целью операции, по-писаному, является показ возможностей и эффективности противолодочного оружия в боевых условиях.
— Какие это боевые условия, если лодка-цель на привязи? Это даже не задачка на попадание.
— Это не важно. На корабле управления находится группа генералов и адмиралов Академии Генерального штаба. Поэтому вопрос о том, какое оружие эффективнее, не ставится. Главком просто демонстрирует через них министру обороны, что он озабочен противолодочной подготовкой.
Лодку-мишень «обнаруживает» авиация в 4–00, а в 4–30 мин уже пойдет доклад, что она уничтожена. Генералам на БПК доходчиво объяснят и покажут, как это делается на флоте.
— А вдруг авиационные торпеды не наведутся?
— Вдруг — не произойдет. Будет применена не одна, а две-три торпеды. Мишень растерзают на части только так. Если что останется от нее — добьют с БПК реактивной бомбометной установкой.
— А комплекс противолодочных ракет?
— Их применять вряд ли будут, там торпеды того же типа, что и у авиации.
— Тогда зачем мы здесь со своей телеуправляемой торпедой и противолодочной ракетой? Нам явно здесь делать нечего. Авиация обнаруживает, докладывает, атакует подводную лодку, передает контакт БПК. Тот атакует то, что от нее осталось. А что передавать нам?
— Лодку набили пенопластом, может, выживет.
— Кстати, по кому мы стреляем?
— Стреляем по ПЛ 611-го проекта. Из консервации. «Б–77». По иронии судьбы, первым командиром ее был Аркадий Петрович Михайловский. Нынешний Командующий флотилией.
— Лодку не жалко. Моторесурс — по минимуму. Металлолом.
— Боремся с упрощенчеством, а здесь поставили задачку, проще не придумаешь: лодка не движется, отраженный эхо-сигнал, как лошадь.
— Да, пожалуй, сомневающихся в эффективности противолодочных торпед после нынешнего учения не уменьшится.
— Для уменьшения числа сомневающихся их нужно размещать на ПЛ-мишени.
— Ну что ты. Сомневающихся нужно беречь. Иначе превратимся в общество взаимоочарованных. Награды. Награды. Награды.
