Самоотверженная преданность общему делу и строгая согласованность поведения супругов у императорского пингвина не может не вызывать почтительного восхищения, учитывая все те неимоверные трудности, которые вынуждены преодолевать эти отважные птицы, действующие наперекор враждебным стихиям и неблагоприятным стечениям обстоятельств. Между тем сама задача, решаемая пингвинами столь экстравагантным способом, отличается лишь по масштабам, а не по существу, от тех проблем, что стоят перед другими пернатыми, у которых поиски корма сопряжены с большой затратой времени и усилий, а птенцы появляются на свет слабыми и беспомощными.

Сказанное относится в первую очередь к так называемым незрелорождающим, или птенцовым птицам, чьи птенцы вылупляются голыми и слепыми и вынуждены долгое время оставаться в гнезде, пока не оперятся полностью, чтобы следовать за родителями. Если к тому же условия жизни не слишком благоприятны, — например, когда в сезон размножения не редкость внезапные похолодания и затяжные дожди, — матери-одиночке либо самцу-бобылю с выращиванием детей не справиться. Именно у таких видов логично ожидать семейные отношения того типа, который существует у пингвинов, именно моногамный брак, предписывающий определенное разделение обязанностей между самцом и самкой, объединившимися для продолжения рода.

И в самом деле, подавляющее большинство птенцовых птиц, живущих бок о бок с нами в прохладном умеренном климате средних широт, — такие, как дятлы, стрижи, ласточки, вороны, галки, сороки, синицы, воробьи, — следуют принципу моногамии.

Моногамия, впрочем, не редкость и среди выводковых птиц, то есть таких, у которых птенцы выходят из яиц зрячими, покрытыми густым пухом и способными в ряде случаев уже спустя несколько часов после вылупления следовать за родителями, постепенно обучаясь самостоятельному добыванию корма (рис. 9.4). Причины, заставляющие выводковых птиц придерживаться моногамии, не всегда ясны, ведь мы видели, что среди них потомство нередко находится на попечении матери-одиночки, как это происходит у тетеревов, или одного только отца, например, у куликов-плавунчиков.

Рис. 9.4. Уже через несколько часов после вылупления утята могут следовать за матерью на суше и в воде.

И у уток, и у гусей яйца насиживают только самки, отдавая этому занятию около месяца. Только что вылупившиеся птенцы и у тех и у других быстро приобретают способность питаться самостоятельно и потребляют при этом, по существу, те же корма, что и их родители. Между тем у уток самцы не принимают никакого участия в заботе о потомстве, покидая самок еще до того, как те приступают к насиживанию, тогда как у гусей самец ревностно охраняет территорию вокруг гнезда, а затем вместе со своей супругой заботливо опекает выводок. Отношения между родителями у гусей, а также у лебедей, чрезвычайно сходных по образу жизни с гусями, могут служить, как мы увидим, эталоном супружеской верности у животных, чего никак не скажешь об утках. Что касается пернатых, обитающих в тропиках и субтропиках, то здесь и птенцовые птицы могут не связывать себя узами моногамного брака, поскольку устойчивая теплая погода и изобилие корма позволяют самке поставить на ноги молодежь и без помощи самца. Пример тому дают нам многие виды южноамериканских колибри, у которых самцы не интересуются семейными делами, праздно проводя время на рыцарских турнирах на току.

Речь шла пока что скорее о материальной стороне дела — о тех внешних обстоятельствах, которые вынуждают самца и самку, вознамерившихся оставить потомство, объединить свои усилия для этой общей цели. А как обстоит дело с «идеальной» стороной отношений между супругами? Можем ли мы говорить о личной привязанности и преданности их друг другу, уподобляя моногамию у птиц супружескому союзу в человеческом обществе? Ответ на эти вопросы стало возможным получить в последние десятилетия благодаря кольцеванию птиц, которое позволяет из года в год узнавать пернатых «в лицо» и оставаться в курсе всех событии и перипетий их личной и семейной жизни. В результате орнитологам удалось узнать много забавного и неожиданного.

Прежде всего оказалось, что у птиц самец и самка нередко разделяют свои супружеские обязанности на протяжении многих лет. Например, у серебристой чайки из 57 пар, в которых оба партнера были окольцованы немецким орнитологом Р. Дростом и его коллегами, 49 пар гнездились в том же составе еще три года подряд, 3 пары — 7 лет и одна — 8 лет. У буллерова буревестника совместное гнездование одних и тех же партнеров на протяжении 8 лет — явление вполне обычное; у этих птиц одна из пар была встречена на гнездовье через 19 лет после кольцевания, а самец и самка в другой паре могли в принципе дотянуть и до серебряной свадьбы — орнитологи в последний раз видели этих двух птиц вместе спустя 23 года после того, как наблюдали их впервые.

До сих пор я сознательно избегал таких выражений, как «многолетняя семейная жизнь» и «длительное совместное существование». Дело в том, что и у серебристой чайки, и у буллерова буревестника самец и самка сочетаются браком лишь на время размножения, а когда их потомство переходит к самостоятельной жизни, предоставляют друг другу полную свободу. Таким образом, возвращаясь каждый год из дальних странствий к месту своего предыдущего гнездования, чайки и буревестники, как и другие перелетные птицы, каждый раз заключают брачный союз заново. Можно было бы думать, что прошлогодние супруги стремятся возобновить свои прежние связи. Но гораздо более вероятным представляется предположение, что каждого из них больше интересует возможность занять то место, где в прошлом году располагалось их гнездо, нежели перспектива свидания со своим прошлогодним партнером. И если тот или иной из членов прошлогодней пары по возвращении в район гнездования сменит по какой-либо причине место своего пребывания, ему скорее всего не суждено будет восстановить свои прошлогодние супружеские связи.

Вот, в частности, что удалось узнать австралийским орнитологам П. Рейли и П. Белмфорду относительно возобновления брачных пар у малого пингвина. Эти пернатые по внешнему виду и по образу жизни резко отличаются от известных уже нам императорских пингвинов. Малые пингвины — сравнительно небольшие птицы размером со средней величины утку, обитающие в зоне субтропиков, на островах у южных берегов Австралии и архипелага Новая Зеландия. Гнездятся эти пингвины колониями в неглубоких норах, которые они выкапывают в пологих песчаных склонах острова в нескольких километрах от воды. За 4 года наблюдений за жизнью малых пингвинов Рейли и Белмфорд окольцевали обоих супругов в 71 паре. В дальнейшем 5 пар гнездились в том же составе 3 года подряд, 6 пар — 2 года, а 21 пара — только на следующий год после кольцевания. В общей сложности возобновление пар в том же составе орнитологи наблюдали 46 раз, а в 54 случаях прошлогодние пары распались.

Самое интересное для нас состоит сейчас в том, что оба члена 23 таких распавшихся пар в момент наблюдений присутствовали в колонии, так что причинами разъединения бывших супругов не могла быть гибель или исчезновение кого-либо из них. Из 46 оказавшихся «разведенными» пингвинов только 6 самцов и 2 самки гнездились в своих прошлогодних норах, но уже с новыми партнерами. Остальные 38 птиц переместились в другие участки колонии. В то же время среди 46 пар, гнездившихся в том же составе, что и в предыдущем году, 20 отложили яйца в своих прошлогодних норах, а 26 заняли новые норы в радиусе не более 15 м от прошлогодних. По мнению новозеландского натуралиста Л. Дениса, у пингвинов возобновление прошлогодних пар возможно лишь в том случае, если оба супруга прибывают к месту гнездования более или менее одновременно. Место опоздавшего легко может быть занято другим претендентом, например, из числа ранее не гнездившихся молодых птиц, так что недостаточно пунктуальный индивид должен вернуть принадлежавшее ему силой либо будет вынужден свататься к еще не нашедшим своей половины жениху или невесте.