Рис. 8.9. Американская якана.

В отличие от большинства других птиц, у которых самцы заметно крупнее самок, у американской яканы соотношение обратное: при средней массе самцов порядка 90 г вес взрослой самки достигает 160 г. Одна из причин столь заметного увеличения размеров самки состоит, вероятно, в том, что она должна обладать хорошими бойцовскими качествами. Ведь у якан именно самкам принадлежит та роль, которую у большинства прочих пернатых выполняют преимущественно самцы. Самка-якана отвоевывает в борьбе со своими соперницами и удерживает за собой территорию площадью около полугектара. В пределах каждой такой территории располагаются индивидуальные участки нескольких, обычно двух — четырех самцов. Иными словами, для якан характерна полиандрия, что в переводе с греческого означает многомужество.

Самка охраняет всех своих самцов и их земельные наделы от посягательств самок с соседних территорий, чем, собственно, и ограничиваются ее функции, не считая, разумеется, обязанностей, связанных с производством и откладкой яиц.

Что касается самцов, то каждый из них строит свое собственное гнездо, которое вскоре становится колыбелью для четырех пестрых, покрытых густым коричневым крапом яиц, откладываемых сюда самкой.

Получается, что самка, на территории которой живет четыре самца, должна за короткое время отложить в их гнезда 16 яиц. А если какая-либо из кладок погибнет по той или иной причине, хозяйка территории будет вынуждена снести в пострадавшее гнездо новую порцию из 4 яиц. И хотя у яканы яйца сравнительно невелики относительно размера самки, энергетические затраты на яйцекладку должны быть весьма значительны. Это вторая возможная причина того, почему самке яканы выгодно быть такой крупной. Она к тому же окрашена несколько ярче самца — вопреки правилу, существующему у большинства других птиц, — что может быть связано с ее повышенной агрессивностью, помогающей ей защищать свою территорию и всех живущих в ее пределах самцов, занятых насиживанием яиц и охраной вылупляющихся из них птенцов.

Самцы уступают самкам в яркости и щеголеватости своего наряда также у двух видов куличков, обитающих в тундрах России. Я имею в виду так называемых круглоносого и плосконосого плавунчиков — стройных длинноногих и длинноклювых птичек величиной примерно со скворца. Их повадки во многом сходны с теми, что мы видели у яканы. Самки плавунчиков также склонны к многомужеству, но они не утруждают себя охраной ни своих собственных территорий, ни земельных наделов соблазненных ими самцов. Когда тундра освобождается от снега, прилетевшая со своей южной зимовки самка выбирает в стайке себе подобных приглянувшегося ей самца и начинает склонять его к любви, всячески заигрывая с ним и возбуждая его пируэтами несложного брачного танца. Затем парочка уединяется, и самец под защитой ревностно охраняющей его самки приступает к устройству простенького гнезда.

Отложив яйца в подготовленную ее избранником колыбель, самка оставляет кладку на попечение самца, а сама отправляется на поиски нового жениха, которому будет суждено насиживать ее вторую кладку. Выполнив свою миссию продолжения рода, самки плавунчиков собираются в стаи и кочуют по тундре в поисках кормных угодий, пока самцы насиживают яйца и опекают вылупившихся из них птенцов. Интересно, что у плавунчиков реверсия половых ролей сопровождается соответствующими изменениями в физиологических особенностях самок и самцов: в крови первых ученые обнаруживают повышенное содержание мужского полового гормона (тестостерона), который, как это хорошо известно, вызывает повышенную агрессивности и придает индивиду большую самоуверенность и инициативность. Что касается самцов плавунчиков, то в их крови в значительном количестве содержится гормон пролактин, который у других птиц накапливается в организме самок к тому моменту, когда они должны приступить к насиживанию яиц. Под воздействием пролактина на брюшке наседки выпадают перья, и здесь образуется так называемое наседное пятно — богато снабжаемый кровью участок голой кожи, плотно прилегающий к яйцам во время насиживания, что, естественно, благоприятствует лучшему обогреву последних. У плавунчиков наседное пятно имеется у самцов и отсутствует у самок.

Если у якан и плавунчиков яйца, отложенные самкой, насиживают несколько самцов, у американских страусов нанду происходит нечто противоположное: каждый способный постоять за себя самец возлагает на свои плечи всю ответственность за судьбу потомства многих мамаш-страусих. С началом периода размножения скитавшийся дотоле в гордом одиночестве взрослый самец присоединяется к группе самок, число которых может достигать 15, спаривается с каждой из них, не допуская сюда прочих самцов-соперников, а затем выкапывает в земле неглубокую яму, слегка прикрывая ее дно подстилкой из сухой травы. В это углубление все самки гарема, а возможно, и некоторые другие, оплодотворенные случайными ухажерами, откладывают несколько десятков крупных, длиной до 13 см, эллипсовидных бледно-желтых яиц. Самки продолжают нестись и после того, как самец приступил к насиживанию кладки, Хозяин гнезда в это время становится все более нетерпимым к присутствию представительниц слабого пола, так что обремененная очередным яйцом самка, не подпускаемая самцом к гнезду, вынуждена нестись поодаль от него. Если яйцо снесено в непосредственной близости от гнезда, самец затем сам закатывает его в общую колыбель. В противном случае яйцо обречено на гибель.

По словам Чарлза Дарвина, наблюдавшего за гнездованием этих птиц в Аргентине, гнезда нанду содержат обычно от двадцати до 40–50 яиц, изредка — до 80, но, кроме того, по всей пампе валяется огромное количество снесенных самками впопыхах и брошенных на произвол судьбы яиц. Интересно, что на гибель обречены не только эти «потерянные» самками яйца, но и другие, снесенные в чрезмерно большом количестве в гнездо того или иного самца. Последний не в состоянии равномерно обогревать все яйца кладки, состоящей почти что из сотни яиц: часть из них протухает, и они лопаются под лучами палящего солнца, когда самец на время покидает гнездо для кормежки. Нормально развивающиеся до этого яйца покрываются грязной липкой коркой, затрудняющей проникновение кислорода к зародышу. Все это делает неминуемой катастрофу, приводящую к гибели всю или почти всю кладку. Перед нами яркий пример расточительности природы, поощряемой в данном случае теми эффектами дезорганизации, которые почти неизбежны при размножении животных, склонных к образованию коммун в период размножения и к «обобществлению» своего потомства.

В поведении южноамериканских тинаму, внешне совершенно непохожих на нанду, но тем не менее состоящих в отдаленном родстве с ними, есть немало сходства с повадками этих страусов Нового Света. Тинаму, которых насчитывается около 45 видов, несколько сходны по общему облику с тетеркой либо с рябчиком, почему они и получили у местных охотников название куропаток. Образ жизни одного из видов тинаму досконально изучен американским орнитологом Д. Ленкестером в тропических лесах Гондураса. У этих птиц каждый самец удерживает за собой обширную территорию площадью до 15–20 гектаров, в пределах которой обитают обычно 2–4 самки. Все они прекрасно осведомлены о местоположении гнезда, которое самец выстраивает на земле из стеблей трав и растительной ветоши. Самки поодиночке посещают гнездо, откладывая в него в общей сложности до 10 блестящих, словно отполированная водой галька, зеленоватых яиц. Самец насиживает эту комбинированную кладку в течение 16 дней, лишь изредка отлучаясь на кормежку. С птенцами у заботливого папаши хлопот немного: они выходят из яиц хорошо сформированными, остаются в гнезде менее суток и уже спустя несколько дней способны в одиночку противостоять превратностям большого мира.