Предполагалось, что Картье знакома каждая пядь этой земли, которую он несколько лет назад будто бы исходил вдоль и поперек, изрыл шурфами, исследовал на вес, на цвет, на радиоактивность, разложил на отдельные элементы. И когда машина, в которой он ехал с Беннетом и Стампом, вынеслась на обширную долину, беспорядочно изрытую шахтами и рудниками, вспаханную десятками экскаваторов, уставленную многочисленными строениями, кранами, простершими к небу свои стальные руки, Картье счел необходимым сказать с глубокой интонацией, естественность которой не могла возбудить ни малейших сомнений:

— О, да тут возник целый, незнакомый мне мир! Я решительно не узнаю мест, где когда-то ориентировался не хуже, чем в своей парижской квартире!..

— Да, мы здесь основательно поработали, — с гордостью отозвался Беннет. — Сейчас трудно поверить, что еще четыре месяца назад эта земля представляла собой почти сплошную топь, поросшую железным кустарником, который не поддавался ни топору, ни огню. Да вам ли не знать, мистер Картье, что тут было!..

— А какой толк в вашей работе? — свысока заметил Стамп. — Утопленные в болоте семьдесят миллионов долларов? Торий? Ну, этого ископаемого добра хватает и в Штатах!

Стамп представлял здесь не только компанию, но и высшее разведывательное ведомство и считал нужным то и дело подчеркивать свое превосходство над Беннетом.

— Позвольте вам заметить, уважаемый помощник, — прерывающимся от злости голосом возразил Беннет, — что я не геолог, а строитель и никакой ответственности за ошибки геологов не несу! Это во-первых. А во-вторых, присутствие здесь мистера Картье служит порукой, что наши труды не пропадут даром. Не так ли, мистер Картье?

— Да, да… — будто в раздумье произнес Картье. — Но я совсем не уверен, что это было именно тут, на южном краю долины… Боюсь, что мистер Стамп прав, и городок построен не там, где следовало, во всяком случае, не совсем там… Надо дня два походить, подумать, покопаться в памяти… — Картье повернулся к Беннету. — Среди ваших негров наверняка должны быть люди, которые помогали мне некогда в моих трудах. Как бы отыскать их? Это ускорило бы дело.

— А вы не помните их имена, мистер Картье?

— Имена? — улыбнулся Картье. — Ну нет, имен я не помню.

— При чем тут имена, Беннет? — презрительно сказал Стамп. — Будто можно запомнить имена этих черномазых! Надо сегодня же, сейчас же опросить всех черных рабочих и, если кто найдется, без промедления доставить их к мистеру Картье!

— Вот, вот, — поддержал Картье. — Я еще не забыл их несложный язык, и мы сможем понять друг друга. При них рос этот городок, и они, наверное, помнят, где именно рыл я с ними шурфы…

Машина въехала в рудничный поселок. По обеим сторонам асфальтированного шоссе, гладкого, как полированное стекло, раскинулось настоящее трущобное царство: шалаши, кое-как сложенные из местного кустарника, из ящичных досок, еще хранивших фирменные наименования, из обрывков жести, из старых тряпок, скрепленных колючей проволокой, из всякого хлама, которому место на свалке нечистот. Среди этих шалашей бродили, играли, проказили голые черные ребятишки, худые, как скелеты, с вздутыми животами; полуголые старухи сидели на пороге своих убогих жилищ и варили еду над сложенными из камней очагами; то здесь, то там в короткой тени, отбрасываемой шалашами, валялись на земле мужчины и женщины, видимо тяжело больные, оказавшиеся не в силах выйти на работу.

Картье вспомнились слова леди Шарп о местном населении, обреченном на неминуемую гибель.

— Однако, мистер Беннет, условия, в каких живут ваши рабочие, не делают чести компании «Ураниум-Буала»!

— Что вы хотите? Эти полулюди и не привыкли к лучшей жизни. Поселите их в приличном жилище, они на другой же день превратят его в свинарник!

— А вы попробуйте! Что, если вы заблуждаетесь? Я не новичок в Африке и придерживаюсь иного мнения.

— Ну нет, это все красные бредни! — вскинулся Стамп. — Предоставьте черномазым лучшие условия, и они тут же возомнят себя людьми. А уж тогда без пулеметов к ним не подступишься!..

— Увы, это так, дорогой мистер Картье, — сокрушенно подтвердил Беннет, не желавший пререкаться с человеком, от которого зависело, быть или не быть здесь урану. — До меня дошли сведения, что в граничащей с нами французской колонии, которая отделена от нас, благодарение богу, десятками миль непроходимого девственного леса, туземцы восстали против колониальных властей…

— Да что вы? — равнодушно сказал Картье, с трудом скрыв ликующую радость, охватившую его при этой вести. — Но ведь не от хорошей жизни восстало население колонии? Нет, Беннет, я обязательно поставлю перед компанией вопрос об улучшении быта черных рабочих, я считаю это своим нравственным долгом. Однако куда вы меня сейчас везете? Надеюсь, квартира для меня приготовлена?

— Разумеется, мистер Картье. Я уверен, вы останетесь довольны. Мы приготовили для вас шестикомнатный коттедж, его занимал во время своих наездов главный геолог компании. В вашем распоряжении остается также один из этих «шевроле» и водитель.

— Очень хорошо. Ведь я рассчитываю пробыть здесь не менее полугода и потому решил устроиться основательно. Кстати, не окажете ли вы мне помощь в приискании хорошего слуги?

— Слуга уже ожидает вас в коттедже.

— Вы очень заботливы, мистер Беннет.

— А разве вы не намерены встретиться сегодня со здешними геологами? — спросил Стамп. — Я полагал…

— Сегодня? — прервал Картье. — О нет, я должен прежде всего основательно отдохнуть, затем, когда спадет жара, побродить по забытым местам, возобновить в памяти картину моих старых работ.

— Я полагаю, что мы потеряли достаточно много времени в Алжире…

— Я враг торопливости, — строго сказал Картье, — и прошу вас не толкать меня в плечо… Но, мистер Беннет, если среди ваших негров отыщется хоть один, который работал у меня три года назад, пришлите его сегодня же ко мне на квартиру!.. Я не сомневаюсь, что такие найдутся.

— Будет сделано, мистер Картье. А наших геологов я попрошу потерпеть, хоть и знаю, как они жаждут увидеться и побеседовать с вами.

— Да я и сам буду рад с ними встретиться, но уже, так сказать, во всеоружии!

— Понятно, мистер Картье.

Между тем шедшие впереди грузовики с рабочими и сопровождавшим их полицейским конвоем свернули налево, к рудничной конторе, а два «шевроле» — направо, к поселку администрации рудника. По сторонам шоссе, за сплошной аллеей из пальм, стояли на некотором расстоянии друг от друга маленькие, изящные, разноцветные коттеджи, окруженные зелеными насаждениями. Здесь, вдали от рудника, царили тишина, чистота, воздух был напоен благоуханием растений и деревьев, и даже самый зной, казалось, не так томил человека.

— Вот и ваше жилище, мистер Картье! — сказал Беннет и тронул водителя за плечо.

Машина остановилась перед красивым белым коттеджем с зеркальными окнами и внушительным входом. Тотчас же затормозил и другой «шевроле», в котором ехали Барзак, Робер и два агента. Все вышли из машин. Стамп наскоро посовещался о чем-то с Жюлем и Питером и вместе с Беннетом укатил на рудник. Агенты остались.

Водитель машины, поступившей в распоряжение Картье, подошел к своему новому хозяину. Это был молодой негр со смышленым лицом, одетый в европейскую одежду.

— Будут какие-нибудь приказания, сэр? — спросил он по-английски.

— Я сегодня никуда не поеду, можете отвезти машину в гараж.

— К какому часу прикажете подать завтра машину, сэр?

— Мой слуга сообщит вам по телефону.

— Слушаю, сэр.

Машина уехала, Жюль и Питер отошли на приличное расстояние, предписанное им, видимо, Стам-пом, чтобы оттуда вести наблюдение за коттеджем.

— Вот, наконец, мы и одни! — улыбнулся Картье, обращаясь к Роберу и Барзаку. — Прошу вас, господа, пожаловать в мою резиденцию!

Он нажал кнопку звонка. Дверь почти тотчас отворилась, и на пороге показался негр-лакей лет тридцати, в сером фраке, при черном галстуке-бабочке, в черных лакированных туфлях и, отступив в сторону, произнес на отличном английском языке: