— Да, начальник, я верю им больше, чем вам… Вы который день тут орете, а они в это время дело делали… Я верю, что им действительно удалось обнаружить ту машину, хотя это и не старый «додж», а новый «лори»… И если хотите знать… следователь Мастерс все время был в курсе их розысков и одобрял их работу… — Он повернулся к Джибсону. — Поедем, Джибсон, в гараж, а по дороге захватим мистера Мастерса!

Гнев мистера Фаулера мгновенно иссяк, а сам он как-то вдруг осел в своем кресле, словно опара, вынесенная на холод.

— Постой, постой, Дик, не горячись, — произнес он смиренно. — Ну и скверный же у тебя характер, право! «Лори» так «лори», я же не требую, чтобы это обязательно был «додж»… Скажи-ка, друг Джибсон, а почему вы не пригнали эту подозрительную машину в наш гараж? Мы бы ее тут…

— Да как же можно, начальник? — усмехнулся Джибсон. — Этак все следы преступления на покрышках сотрутся! Я и Тауэрса-то при машине оставил, чтоб ни одна живая душа не приблизилась к ней. А вы говорите — пригнать!..

— Правильно, молодцы! — похвалил мистер Фаулер, словно сыщики успешно выполнили личное его поручение. — Поехали, Дик! — крикнул он бодрым голосом и поднялся с места. — Чем черт не шутит!..

Когда полицейская машина въехала в большой двор гаража заводов «Биккерс-Стронг», там уже в самом воздухе чувствовалась тревога. Никто еще ничего толком не знал, а уже все ощущали нечто неладное, резко нарушившее привычный ход жизни. Люди, одетые в рабочие комбинезоны, — мойщики, механики, водители, сторожа — толпились у открытых дверей одного из гаражных сараев и о чем-то негромко переговаривались. Едва только полицейская машина показалась в воротах, как к ней обратились все взгляды. Мистер Фаулер важно вышел из машины и тут же с присущей ему страстью начальствовать прикрикнул на толпу:

— Отойдите от гаража! Не мешайте работать! Разойдитесь по местам! Если кто понадобится — вызовем!..

Никто, однако, не отошел, и полицейское начальство смогло пройти в гараж лишь с помощью двух здоровенных бобби, которые, подобно двум танкам, ломящимся сквозь густой лес, проложили широкий проход в толпе. Затем двери закрыли, а бобби остались снаружи — сторожить гараж от вторжения посторонних.

В громадном сарае, рассчитанном на сорок грузовых машин, было пусто: все машины находились в разгоне. Только посреди сарая, под яркой лампой дневного света стоял одинокий восьмитонный «лори». От него отошел длинный, худой, рыжеволосый парень и неспешно двинулся навстречу полицейскому начальству.

— Ну как, Тауэрс? — ласково обратился к нему Дик, помощник начальника. — Все в порядке?

— В порядке, — сухо и коротко ответил Тауэрс и тут же отошел в сторону; видимо, в отличие от Джибсона парень был не слишком общителен.

Начальство подступило вплотную к машине, и, хотя следствие еще не сказало своего веского слова, все смотрели на нее с чувством жутковатого уважения.

Дик что-то шепнул Джибсону и Тауэрсу, те прошли внутрь гаража и притащили оттуда две деревянные скамьи, на которые и уселось начальство.

— Джибсон и Тауэрс, — сказал следователь Юджин Мастерс, — подойдите ко мне!

Это был человек лет сорока пяти, среднего роста, широкий в плечах, с седой головой и умными, насмешливыми глазами на усталом лице жуира и выпивохи.

— Говорите, ребята, я вас слушаю! Только коротко!.

— Вот какие дела, начальник, — заговорил Джибсон. — Шестнадцатого июня в шесть часов утра диспетчер Рагглс — он сам в этом признался — за пятьдесят фунтов предоставил неизвестному типу на несколько часов вот эту машину. Проделать такую штуку без ведома сторожа Робинсона было нельзя, и Рагглс обещал ему за молчание два фунта.

— Ах, мошенник! — усмехнулся Мастерс. — Да и те, наверное, не отдал?

— Вы угадали, сэр. Он дал Робинсону всего один фунт и на этом здорово прогадал: обиженный Робинсон с горя напился и на людях корил его за обман. И вот случилось, — Джибсон тонко улыбнулся, при этом один глаз его усмешливо заглянул в другой, — что среди его слушателей оказались однажды и мы с Тауэрсом…

— Понятно, Джибсон, — кивнул Мастерс. — Классический способ раскрытия самых сложных преступлений. Ну, а Рагглс знал, для какой цели брали у него машину?

— Мы с Тауэрсом считаем, что не знал, сэр, да не знает, кажется, и до сей поры…

— А чем вы с Тауэрсом докажете, что это та самая машина, которая убила Крайтонов?

Джибсон достал из кармана листок бумаги и стал медленно и внятно читать:

— Первое — следы крови и волос на покрышках; второе — когда машина вернулась в гараж, при ней не оказалось баллонного ключа, а есть версия, что миссис Крайтон добили баллонным ключом; третье — другого подобного преступления в Лондоне и во всем графстве за последний месяц зарегистрировано не было; четвертое — во всех без исключения случаях автомобильных аварий, случившихся в Лондоне и в графстве в те часы, когда этот «лори» незаконно отсутствовал из гаража, точно установлены машины-виновники. И только машина-убийца Крайтонов оставалась неразысканной.

При этих словах все взгляды опять невольно приковались к машине: залитая резким дневным светом, новенькая, свежеомытая и в то же время зловещая в своей немой замкнутости.

— У тебя хорошая голова, Джибсон, — нарушил молчание следователь Мастерс и дерзко добавил, глядя на Фаулера: — Куда лучше, чем у иных начальников.

— Это мы вместе с Тауэрсом, сэр.

— Молодцы, ребята! Ну что же, давайте сюда Рагглса, Джибсон!

Пока Джибсон ходил за диспетчером, в гаражном сарае царила напряженная тишина. Мистер Фаулер восседал на скамье с таким видом, будто он являлся тем центром, вокруг которого вращалось все это действо; его помощник скромно притулился рядом; следователь Мастерс ходил взад и вперед по хорде круга, очерченного на асфальтированном полу лампой дневного света; пожилой эксперт с лупой в руке ползал возле колес машины; Тауэрс хмуро стоял в стороне.

И вот, наконец, Рагглс, невысокий, тощий, невзрачный человечек с мелким невыразительным лицом, с напомаженной до зеркального блеска, прилизанной прической и выщипанными бровями, предстал перед старшим следователем Юджином Мастерсом. Тот оглядел его с веселым любопытством: на Рагглсе был новенький, нарядный костюм какой-то немыслимой окраски, галстук цвета морской волны, украшенный массивной золотой булавкой, новенькие модные ботинки цвета «баклажан».

— Диспетчер Рагглс? — спросил Мастерс.

— Джеймс Бэзил Рагглс, диспетчер, к вашим услугам, сэр.

— Скажите мне, Джеймс Бэзил, на какой это случай вы так вырядились?

— Имею обыкновение одеваться по моде, — скромно, потупив глаза, отвечал Рагглс.

— А золотую булавку давно приобрели?

— Давно.

— Как давно? Недели две назад?

— Недели две назад.

— На т е  денежки?

— На те денежки.

— А вам известно, за что получили вы те денежки?

— Каюсь, виноват. Уступил на сторону машину.

— Сколько вам заплатили за это, Рагглс?

— Пятьдесят фунтов, сэр.

— Пятьдесят фунтов? Очень большие деньги, Рагглс, за такую ничтожную услугу!

— Очень большие, сэр.

— И что же, вас не удивила такая щедрость, Рагглс? Этот человек сразу предложил вам пятьдесят фунтов?

— Нет, сэр, поначалу он назвал тридцать, но мне показалось…

— Что вам показалось?

— Что этому человеку до зарезу нужна машина, и он даст больше.

— Вот именно  д о  з а р е з у, Рагглс, — очень серьезно сказал Мастерс, и под его взглядом диспетчер что-то понял вдруг и чуть побледнел. — Ну и вы назвали сумму в пятьдесят фунтов?

— Пятьдесят, сэр… А разве известно, сэр, для какой цели?..

— Нет уж, позвольте, я буду спрашивать, Рагглс. Итак, вы сошлись на пятидесяти фунтах?