— Мистер Картье? Прошу вас, сэр!

— Благодарю вас. — Картье вошел в дом, Робер и Барзак последовали за ним. — Как ваше имя?

— Джек, сэр.

— Вы можете накормить нас обедом, Джек?

— Обед готов, сэр, прошу вас к столу.

— Вы что же, сами готовите, Джек?

— О нет, сэр, готовит повар. Я только что отпустил его, он работает приходящим, сэр.

— Хорошо, Джек. Мы немного осмотримся в доме, примем душ и тогда приступим к обеду.

— Слушаю, сэр.

— А пока покажите нам дом.

— Слушаю, сэр.

Квартира состояла из шести комнат, обставленных удобной, современной мебелью. Всюду стояли вазы с живыми цветами, видимо выращенными в местной оранжерее.

— Ты заметил, отец, как здесь прохладно? — воскликнул Робер. — Наверное, кондиционированный воздух? Да?

— Ну, конечно. Я рад, что тебе нравится тут, Робер, нам придется прожить на руднике не менее полугода, пока я налажу добычу урана.

— Полгода? О, это чудесно, отец! Как жалко, мосье Луи, что с нами нет Поля, вот бы мы с ним весело жили!

— Что же, Поля можно вызвать, — сказал Картье, — он будет счастлив приехать сюда. Как ты смотришь на это, Луи?

— Как я смотрю? — Барзак в недоумении поглядел на Картье. — Но ведь…

— Не спорь, не спорь, Луи! Мальчикам прекрасно будет здесь вдвоем. Тут, наверное, имеется школа для детей служащих, они смогут ее посещать. Решено: вызываем Поля!

— Ну что ж… — пожал плечами Барзак.

— Вот это здорово! — обрадовался Робер. — А можно, отец, я займу эту большую комнату? Мы поселимся в ней вместе с Полем!

— Занимай, Робер, если только на нее не претендует Луи.

— Нет, мне больше по душе вон та, угловая. А ты, Анри, в какой поселишься?

— В той, что выходит окнами в сад, а за садом открывается широкий простор, до самой линии леса… Я люблю перспективу…

Когда комнаты были осмотрены и распределены, новые жильцы направились в ванную, выложенную лазурно-синими плитками. Здесь Робер пришел в восторг от множества разнообразных гимнастических снарядов.

— Теперь я каждое утро буду заниматься гимнастическими упражнениями! А ты, отец? А вы, мосье Луи?..

Кухня также оказалась выше похвал, она вся сверкала, сияла, исходила блеском. Стены были покрыты той же синей плиткой, что и ванная, пол выложен ярко-оранжевым линолеумом, вдоль стен тянулся ярко-красный шкаф, в нем были скрыты холодильник, электрическая плита, стиральная машина и мойка.

— Отец! — смеясь, воскликнул Робер. — Разреши мне поселиться здесь, это самая красивая комната в доме! Если бы только тетя Мари увидела эту кухню!..

— Да, если бы Мари увидела эту кухню! — с комическим вздохом повторил Картье.

Наконец все было осмотрено, жильцы приняли душ и уселись за отлично сервированный стол.

— Ну-с, приступим к нашей первой трапезе в Буала, — торжественно произнес Картье и почти тотчас же, сделав своим сотрапезникам предостерегающий жест, тихо поднялся, быстро шагнул к двери и с силой толкнул ее.

— О, я, кажется, ушиб вас, Джек?

— Ничего, сэр. Чуть-чуть… Сэру угодно что-нибудь?

— Сэру угодно знать, что вы делали у дверей, Джек?

— Я ждал ваших распоряжений, сэр.

— Сидя на корточках, Джек, и приложив ухо к замочной скважине?

Картье вернулся на свое место к столу.

— Подойдите сюда, Джек. А ну, скажите, по чьему поручению подслушивали вы у дверей?

— Я не понимаю вас, сэр.

— Понимаете, Джек! Так вот, соберите ваши вещи и покиньте мой дом. А своим хозяевам передайте, чтобы они приставили ко мне более вышколенного шпика. Я терпеть не могу плохой работы.

— Быть может, сэр разрешит мне остаться до окончания обеда?

— Нет, сэр не разрешит, — брезгливо сказал Картье и отвернулся. — Сэр сам отлично управится с обедом…

К первому блюду приступили в молчании. Но не прошло и двух минут, как входная дверь открылась и закрылась: Джек покинул дом.

— Как ты догадался, Анри? — первым заговорил Барзак.

— Догадался? Нет, Луи, я заранее был уверен, что под видом слуги они пристроят ко мне своего агента. А его чрезмерно правильный, неживой язык? Он явно изучил его в американской разведывательной школе для молодых африканцев. Наконец его поведение — разве ты не заметил, с каким напряженным вниманием прислушивался он к нашему разговору?..

— Но мы же говорили по-французски, Анри!

— Вот именно. Французским языком он владеет менее свободно, чем английским, ему негде здесь практиковаться.

— Ты думаешь, он владеет и французским?

— Без всякого сомнения. Потому-то его и подослали ко мне!

— Но если ты все это знал, отец, почему же ты не прогнал его раньше?

— Я хотел, чтобы он слышал наш разговор и передал его содержание своему начальству.

— Зачем?

— Это ты сейчас узнаешь, Робер. А ты, Луи, не догадываешься?

— Теперь догадываюсь, — улыбнулся Барзак. — Признаться, я здорово опешил, когда ты с полной серьезностью предложил мне выписать сюда Поля. Но ведь мне и в голову не приходило, что этот тип знает французский язык!

— Ну, а я по-прежнему ничего не понимаю! — жалобно воскликнул Робер. — Не понимаю даже, почему нельзя выписать сюда Поля!..

Картье встал из-за стола.

— Пойдемте втроем на кухню и подадим себе второе. А уж после того займемся делами. Согласны?

— Согласны! Согласны!..

По окончании обеда, за бутылкой сухого вина, Картье сказал:

— Ты спрашиваешь, Робер, для чего понадобилось мне, чтобы этот шпион передал своему начальству наш разговор? Мне надо было ввести в заблуждение американскую разведку: пусть думают, что я решил обосноваться здесь, по меньшей мере, на полгода.

— А разве ты не собираешься…

— Остаться здесь? Нет, Робер. Уже через несколько дней Стампу все станет ясно, и тогда они снова упрячут меня в Эль-Гиар или куда-нибудь похуже.

— Что именно станет ясно, отец?

— Об этом долго рассказывать, Робер. Когда все испытания останутся позади…

— Значит, разговор о вызове Поля также для отвода глаз?

— Конечно. Не исключено, что мы уже сегодня покинем пределы Буала.

— Сегодня, Анри? — удивленно воскликнул Барзак. — Но как? Каким образом? Зачем же, в таком случае, отослал ты машину в гараж? Не пешком же мы уйдем из Буала!..

— Я убежден, что водитель машины также шпик. К тому же на машине нам отсюда не выбраться, нас обязательно перехватит Стамп. Можешь не сомневаться, что он уже верховодит в здешней разведке и расставил свои посты на выезде из городка.

— На что же ты в таком случае рассчитываешь? Ведь под нашими окнами также торчат два стамповских шпика и не сводят с нас глаз!..

— Сейчас я приподниму завесу над своей тайной, — улыбнулся Картье. — Как вы знаете, за неделю до нашего отлета из Алжира Мадлен улетела в Париж, чтобы оттуда направиться в некую неведомую вам страну. Эта страна — французская колония Боганда. Она соседствует с Буала, ее граница проходит в тридцати пяти милях отсюда. Конечно, Мадлен могла лететь туда прямо из Алжира, но я опасался, что на аэровокзале ее выследит Стамп и ее маршрут вызовет у него подозрения. Вот почему я направил ее в Боганду через Париж…

— Однако тебя не упрекнешь в недостатке предусмотрительности, Анри!

— Борьба идет не на жизнь, а на смерть, Луи… В Боганде я прожил более двух лет, у меня там множество друзей среди коренного населения, я связан с ними совместной борьбой против колонизаторов, общим трудом, надеждами, мечтами…

— Я слушаю тебя, отец, и дивлюсь, — взволнованно произнес Робер. — Я же совсем не знал тебя… и Мадлен…

— Нам всем еще предстоит поближе познакомиться друг с другом, Робер, ты стал теперь совсем взрослым… Так вот, лежа в лечебнице, я дал знать в Боганду через моих алжирских друзей — ты сам помогал мне в этом, Луи! — в каком я нахожусь положении и что меня ожидает. В том, что они сделают для моего спасения все возможное, и даже невозможное, я ничуть не сомневался. Это верные, смелые, самоотверженные, находчивые люди. И когда у меня сложился план побега, частично подсказанный ими, я направил в Боганду Мадлен для окончательной отработки плана. Перед самым отлетом из Алжира ты, Луи, принес мне весточку от Мадлен: все готово…