Малькольм провел рукой по своим мокрым волосам, пришедшим в беспорядок. Казалось, ему все равно, что он промок. Серена же находила, что в таком виде он просто неотразим. Пока он водружал плед обратно на свои плечи, она украдкой смотрела на него. Дождевые капли блестели у него на лице, придавая коже бронзовое сияние. Его мокрые ресницы превратились в маленькие черные кинжалы на влажной щеке. Мокрая рубашка стала невидимой, прилипнув к груди и рукам. Впервые Серена могла видеть четко очерченные бицепсы на его руках и плотные выпуклости мускулов на груди. Настоящий самец, весь — жесткие изгибы и четкие линии. Капли дождя струйками стекали по его шее, и Серена смотрела, как они неспешно ласкают долину груди и исчезают где-то под расстегнутой рубахой.

Серена отвела взгляд. Картина холмов и буйной зелени превратилась для нее в размытые пятна, пока она изучала сидевшего напротив мужчину. Ее кожу до сих пор покалывало там, где он ее коснулся. Затаив дыхание, она попробовала представить, каково это, когда такой мужчина обвивает твое тело целиком. Что значит почувствовать эти мускулистые руки на своей талии, эту крепкую грудь — прижатой к своей груди, эти стройные ноги — трущимися о ее бедра…

Серена вытащила из ридикюля носовой платок с оборками и приложила к своим покрасневшим щекам. Как было бы чудесно не быть все время такой сильной, такой правильной. Если б можно было отказаться от роли Серены Марш, дочери посла, и быть просто Сереной, обычной женщиной. Возможно, тогда она дала бы волю желаниям, переполнявшим ее.

Малькольм откинулся на сиденье и вперил взгляд в окно. Какой таинственный мужчина! Он всегда рядом, но всегда не здесь. Близко, но он недостижим. Прекрасен на вид, но недоступен другим органам чувств.

Если б только он коснулся ее первым, тогда, наверное, ей было бы легче ответить ему взаимностью. Но он не предпринимал попыток сближения. После того как он проверил ее комнату прошлой ночью, он больше не заходил к ней, даже когда она втайне надеялась на это. Было мучительно осознавать, что его постель находится совсем рядом. Его близость манила, как запретный плод. Там, за потайной дверью в ее комнате, спал великолепный здоровый мужчина. Если бы она посмела войти в его комнату и украсть поцелуй, никто бы даже не узнал об этом.

И все же она не была уверена, обрадуется ли он ее вниманию. Малькольм был самым загадочным из всех известных ей мужчин, и даже когда она понимала его, он казался таким жестким и несгибаемым. Единственный раз, когда он выглядел менее самоуверенным, чем обычно, — это когда она обнаружила клеймо на его ладони. Этот шрам, похоже, его тайный стыд, его ахиллесова пята. И он делал его более похожим на обычного человека.

— Ваши перчатки промокли, — сказала она. — Пожалуй, вам стоит их снять, чтобы просушить.

Слейтер бросил на нее предупреждающий взгляд.

— Не сейчас.

— О, простите. Я забыла о вашем шраме.

Зоэ тут же напрягла слух.

— У вас есть шрам?

— Да.

— Могу я на него посмотреть? — спросила девушка.

— Нет.

Зоэ вспыхнула.

— Это было бестактно с моей стороны, да?

Малькольм сверлил взглядом Серену.

— Не более бестактно, чем вообще поднимать эту тему.

Серена замерла.

— Я всего лишь пыталась поддержать беседу.

— Найдите другую тему для разговора.

Она хочет, чтобы темой разговора был он!

— Хорошо. Я рада видеть, что вы наконец решили обозначить свою принадлежность к Шотландии, надев национальный костюм.

— Какой-какой костюм? Вы про килт?

— Ну конечно. И вот это…

Она указала на черную ткань, пришпиленную к его рубахе.

— Плед? — Он рассмеялся. — Это не национальный костюм. Это очень практичное одеяние.

— В каком смысле?

— Он уберег от дождя ваш зад. Разве нет?

Зоэ хихикнула. Серена метнула на нее испепеляющий взгляд.

— Тем не менее это одеяние, как и мое платье, — тоже наряд. А под ним что-нибудь носят?

Малькольм моргнул, в его глазах светилось веселье.

— Хотите взглянуть?

Серена почувствовала, как у нее краснеет шея. Вряд ли она сможет озвучить свое истинное желание.

— Хмм. Спасибо, но боюсь, что, говоря словами Шекспира, может выйти «много шума из ничего».

Вот, снова эта улыбка. Она превратила его нахальную физиономию в восхитительное, полное сексуального шарма лицо.

— Как вам будет угодно.

Хотела бы она делать то, что ей угодно. Но он вечно все усложняет. Надо найти способ поставить его в затруднительное положение. Кто знает… возможно, ее следующая статья вся будет посвящена его мужской стати.

Глава 17

Когда они покидали форт Август, темная грозовая туча стала светлеть, пока совсем не рассеялась. Карета тряслась вдоль берега Лox-Уанагана, в живописных окрестностях Ньютауна, среди зеленых пастбищ Аберчалдера. В этом суровом краю было столько разнообразных пейзажей, что, несмотря на первоначальную неприязнь, Серена не могла не восхищаться его чудесами.

Инвергарри представлял собой небольшое поселение, состоявшее из нескольких ферм. Они были расположены в футе друг от друга на опушке густого леса. Но сейчас на просторном пастбище собрались сотни людей. На сильном ветру развевались яркие флаги, а по периметру игрового поля располагались палатки и столы. Звуки флейт и барабанов бодрили, не давая замерзнуть. Уже в карете Серена почувствовала запах жаренного на вертеле мяса.

Зоэ в предвкушении радостно подпрыгивала в карете, и Серена поневоле разделяла ее энтузиазм. Их ждал праздник, полный необычных зрелищ и запахов, и Серена жаждала все изучить. Махнув рукой на правила поведения, подобающего истинной леди, она распахнула двери экипажа.

Рука в перчатке тут же снова захлопнула их.

— Помните, о чем я просил, — сказал Малькольм. — Не исчезать у меня из виду. Ясно?

Серена раздраженно отдернула руку. Она не привыкла к обществу грубых мужчин. Ее всегда окружали лишь те, кто восхищался ее красотой и обаянием.

— Очень хорошо. Только соблюдайте дистанцию, а то люди еще подумают, будто мы друзья.

Рука об руку Серена и Зоэ торопливо шли по краю игрового поля. Куда ни глянь, всюду было что-то интересное и увлекательное. С одной стороны торговцы шумно предлагали свой товар: ткани, хлеб, эль и домашний скот. С другой — столпились зеваки, наблюдавшие за конкурсами. Краем глаза Серена увидела что-то летящее в воздухе. Схватив Зоэ за руку, она потащила ее в нужном направлении.

Они присоединились к толпе, собравшейся вокруг группы мужчин, которые по очереди поддевали вилами джутовые мешки, поднимали их над головой и бросали вверх, пытаясь перекинуть через перекладину между двумя столбами. Это была непростая задача, судя по тому, какие усилия они прикладывали.

Рядом проходила другая игра: мужчины прижимали к шее тяжелый камень, затем несколько раз крутились вокруг своей оси и бросали его как можно дальше. Серена с восхищением наблюдала за тем, как эти плечистые, крепкие парни заставляли лететь громоздкий камень.

Сзади раздались аплодисменты, и Серена потащила Зоэ в их сторону. К этому времени красивые желтые туфельки Серены извозились в жидкой грязи, но ей было все равно. На этом поле мускулистый мужчина, сложив руки чашей, держал в них двадцатифутовый ствол. Пока он старался удержать тяжелое шатающееся бревно в вертикальном положении, лицо его искажали всевозможные гримасы. А когда ему наконец удалось поставить его ровно, он, немного разбежавшись, подкинул его так, что оно перевернулось в воздухе на сто восемьдесят градусов и упало. Толпа одобрительно зашумела.

Казалось, эта самое сложное задание, и Серена была очарована. Во всех конкурсах использовались самые простые предметы — камни, бревна, тяжелые молоты, — но то, что с ними делали участники, приводило в изумление. В Англии самыми интересными соревновательными играми, в которых участвовали джентльмены, были скачки или даже такая странная игра, как теннис. Серена еще никогда не видела состязаний, которые требовали такой животной силы. И все эти сильные, мускулистые мужчины были одеты в то, что ее земляки презрительно называли «юбками».