— Боже мой! Ты… Это было…

Малькольм рассмеялся. Теперь он знает, как лишить ее дара речи.

— В следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем позволишь мне любить тебя.

Глава 28

Серена не могла похвастать тем, что знает, как жить на лоне природы.

Малькольм повел ее вниз по течению, где река из бурлящего шумного потока превращалась в ручеек, текущий вдоль леса. Здесь, сказал он, они остановятся на ночлег. Серене стало страшно. В Лондоне на улицах спали лишь собаки и пьяницы. Кроме того, она была уверена, что ночью отовсюду выползут самые разные насекомые, а она вовсе не жаждала встречаться с ними.

Почти все вещи из разбившейся кареты смыло водой, включая съестные припасы. Малькольм соорудил простейшие рыболовные снасти, а одна из порванных сорочек Серены стала сетью, в которую попался жирный лосось.

— Вот, — начал он, бросая рыбу на землю, — я поймал ее нам на обед. Теперь, мисс Марш, вам нужно ее приготовить.

Брови Серены от удивления поползли вверх.

— Я… — Она помотала головой. — Нет!

— А вот и да, — поддел он ее. — За работу.

— Но я не прислуга.

— Не приготовишь — не поешь.

Одна лишь мысль остаться голодной была невыносима.

— Я не умею готовить, Малькольм.

— Сначала нужно развести огонь. Как в Северном нагорье. При помощи ума, а не денег.

Серена отчаянно вздохнула. Она осмотрела лес вокруг, словно подыскивая место, где можно добыть огонь.

Малькольм достал нож из чехла.

— Возьми. Видишь вон там сухую березу? Срежь с нее немного коры. Это будет твой трут.

Серена недовольно посмотрела на Малькольма. Но пошла и сделала, как он сказал.

Вернулась не сразу, показала, что насобирала.

— Вот.

Его глаза округлились от удивления, когда он увидел по пригоршне коры в обеих руках Серены.

— О, женщина, нужно было всего чуть-чуть!

— Извини, но мне трудно было определить, сколько это — чуть-чуть. В следующий раз поясняй.

Он рассмеялся.

— Похоже, ты ободрала бедное деревце догола.

Она подняла нож вверх.

— Мне хочется ободрать догола тебя.

— Тебе не понадобится. Просто попроси — и я разденусь.

Серена закатила глаза, но румянец на щеках выдал ее смущение.

— Пойдем! — Он схватил ее за руку. — Раз уж ты стала мастером клинка, позволь, я покажу, как еще его можно использовать.

Они отправились глубже в лес, пока не дошли до заболоченного участка. Малькольм все время искал что-то взглядом и наконец нашел.

— Вот. Видишь эту топь? Тут есть торф. Возьми немного, это будет топливом для костра. — Он указал на кочку, подсушенную солнцем. — Эта часть сухая и подходит лучше всего. Срежь немного сверху. Только неглубоко. Сырой торф нам не годится.

— А это черное месиво не налипнет на мои туфли?

Он повернулся к ней.

— И что тогда?

Серена пожала плечами:

— Просто хотела прояснить. Сколько срезать? Чуть-чуть?

— Нет. Достаточно много.

Она раздраженно покачала головой.

— Кстати, держись подальше от этой трясины слева. Если попадешь туда, навсегда там останешься.

Прекрасно. Она одна в лесу, где нет ни души и где даже почва может убить ее.

Для ее туфелек это был ужасный день. Грязная черная почва пристала к ним намертво, а сама она сидит по уши в грязи в этом болоте. От мерзкой жижи исходила отвратительная гнилостная вонь, и ей не терпелось уйти как можно быстрее. Она нашла холмик, на который указывал Малькольм, и срезала большое количество сухого торфа. С двумя кирпичиками торфа в руках она присоединилась к Малькольму. Он тем временем набрал две горсти густого зеленого мха.

— Хорошо. Почти все готово. Пойдем поищем, чем бы все это разжечь.

На обратном пути он отломил несколько сухих веток. Когда они дошли до поляны, он разложил все нужное для костра, и они встали на колени рядом.

— Вот что тебе надо делать, Серена. Три эту палку, зажав ее между ладонями. Чем быстрее она будет вращаться в выемке на деревяшке под ней, тем теплее она будет. Когда пойдет дым, положи на нее кору. Кора подхватит огонь, и ее тут же надо будет бросить на ветки. Они загорятся, и тогда надо положить сверху торф. Ясно?

— Думаю, да, — неуверенно ответила Серена, неуклюже вращая палку в ладошках. — А чем, позволь узнать, будешь заниматься ты, пока я натираю мозоли?

— Хотел посидеть и расслабиться за чашкой чая. Но, думаю, будет лучше, если я попробую соорудить шалаш. Идет?

Серена недовольно хмыкнула, но продолжила свое непростое занятие.

Сначала она ничего не чувствовала, кроме тепла в руках. Но наконец она овладела мастерством правильного вращения палочки, и из выемки в деревяшке пошел дымок. Чем сильнее она терла, тем гуще становился дым. Она взволнованно положила кору на дымящееся место. К ее великому удивлению и радости, появилось пламя.

— Смотри, смотри! — воскликнула Серена и с восторгом кинула в огонь охапку сухих веток. Они мгновенно загорелись. — Малькольм, у меня получилось! Я разожгла огонь!

Он подошел и улыбнулся:

— Ты уже несколько раз разжигала огонь во мне. А сейчас я вижу, что ты можешь то же самое сделать с дровами.

Серена с восторгом смотрела на дело своих рук.

— Теперь, — сказал Малькольм, — положи рыбу между пучками влажного мха. Это предохранит ее от обугливания, когда ты положишь ее на огонь. И через пятнадцать минут можно приступать к еде.

Лосось просто таял во рту.

Может, дело в том, что Серена была голодна, а может, она просто очень гордилась тем, что сама развела огонь и приготовила рыбу. Даже отсутствие горчицы, стаканчика вина и двадцати пяти наборов посуды не имело ни малейшего значения.

Малькольм соорудил шалаш из зеленых пушистых веток около засохшего упавшего дерева, а пол внутри выложил мягким сухим мхом.

— Пожалуйте, миледи. Немного неровно, но тут можно укрыться от сильного ветра и сладко выспаться.

Серена заглянула внутрь.

— Малькольм, я не могу спать на траве, — произнесла она извиняющимся тоном. — Если появится кто-то хоть отдаленно похожий на паука…

— Не волнуйся. Если какая-нибудь тварь укусит тебя, она отравится твоим ядом.

Его шутка не показалась ей смешной.

— Извини. Я не могу спать на природе.

Он широко улыбнулся:

— Не знаю, заметила ты или нет, но сейчас вокруг нас много насекомых. И есть только один вариант держать их под контролем.

— Какой? — спросила она с надеждой.

— Не спать. Уверен, мы придумаем, как скоротать время.

— Малькольм, я серьезно. Если только я увижу паука, я завизжу так, что эти холмы пошатнутся. Может, тут где-то поблизости есть постоялый двор?

Он вздохнул:

— На много миль вокруг нет и намека на постоялый двор. Если хочешь, я могу сделать тебе гамак из моего пледа. Тебя это устроит?

— Безмерно тебе благодарна. — Серена смотрела, как он сооружает гамак из черной шерстяной ткани, расположенный на ее спальном месте, но в двух футах над землей. — За это я напою тебя чаем. Какой бы ты хотел? Я могу заварить листья вереска в жестянке и сделать нам отличный чай.

Они уселись у костра, потягивая горячий чай, который оказался совсем неплох. Как только спустилась ночь, подул ветер, небо очистилось, явив их взору мириады белых звезд. Тишину нарушали лишь шелест листьев на ветру да потрескивание костра.

Серена молча смотрела, как Малькольм, привалившись к сосне, пьет горячий чай.

— Говорят, будто ты вор и предатель. Что тебе нельзя доверять.

Он широко открыл глаза и уставился на нее. В его зрачках отражалось пламя костра.

— Кто тебе это сказал?

— Это правда?

Малькольм покачал головой и отвернулся.

— Серена, признайся, кто тебе это сказал?

Она подалась вперед.

— Я скажу, что ты оклеветан, и совершенно несправедливо. Что в тебе столько стыда, что ты живешь в панцире лат, закрывшись от других. Я скажу, что когда-то у тебя было отзывчивое сердце, но оно выдержало столько ударов, что загрубело, покрылось твердой коркой и больше не кровоточит. Думаю, что шрам на твоей руке заставил тебя похоронить все твои мечты. Но что бы он ни означал, я надеюсь, он не скрывает от тебя твою истинную сущность.