— Все.

— О! — выдохнула Лакс.

— Я имею в виду, все в финансовом плане. Личные вопросы их не интересуют.

— Им нужно, чтобы была работа?

— Лучше, если она есть. Но если собственный капитал достаточно велик, ты можешь получить ссуду, не раскрывая информацию о своих доходах.

— Понятно.

Лакс встала, эффектно заканчивая разговор.

— Спасибо, что зашла.

Встав из-за пластикового стола, Марго дрожащими руками стала складывать бумаги в дипломат. Она только сейчас начала привыкать к вони, и у нее возникло внезапное желание внимательно рассмотреть каждую из светящихся Мадонн. Но Лакс уже стояла у двери.

Марго поднялась и прошла за Лакс в прихожую. Ей не хотелось уходить. Хотелось заглянуть в гостиную и посмотреть, что за люди там лежат, уставившись в телевизор. Она хотела прокрасться в детскую комнату Лакс и посмотреть, висят ли еще на стене школьные помпоны болельщицы. Лакс открыла дверь и выпроводила Марго из дома.

— Что ты будешь делать с работой?

— Я с этим разберусь.

— И чем ты будешь заниматься?

— Не знаю.

— Я прослежу за тем, чтобы мистер Уорвик написал тебе хорошие рекомендации.

— Мне все равно. Я оставлю на твоем автоответчике телефон моего адвоката. Можешь отправить ему по факсу этот документ и чек с курьером. Пятнадцать тысяч — и Тревор остается. Я ухожу. Эйми будет в восторге, я уверена, — сказала Лакс, стоя на крыльце.

Марго кивнула. Когда Лакс успела стать женщиной, к тому же деловой женщиной? Когда у нее появился адвокат? Марго посмотрела на Лакс, стоявшую в дверях. Та же ужасная прическа. Та же безвкусная одежда. Лакс повернулась и пошла в дом.

— Давай пообедаем вместе! — крикнула Марго ей вслед.

Лакс оглянулась и посмотрела на нее как на сумасшедшую. Марго повысила ставки:

— Если ты пообедаешь со мной, я расскажу тебе все о процентах.

— Тревор мне уже про это рассказал, — рассмеялась Лакс, закрыв за собой дверь.

Через минуту она снова появилась на пороге.

— Если ты так сильно любишь Тревора, как же получилось, что сейчас ты не спасаешь его задницу? — спросила она.

— Я не люблю его, — солгала Марго, но потом передумала. — Как ты узнала о моих чувствах к Тревору?

— Я что, по-твоему, каменная? Я сидела в конференц-зале и слушала твои истории про Атланту Джейн и ее мужчину, который по описанию похож на Тревора. Я знаю тебя, я знаю, как тебе хочется секса. И ты хочешь заниматься этим с ним, прижавшись к его китайскому шкафу, который стоит у него дома. Но теперь это невозможно, потому что я тебя обошла. Раз ты любишь его так сильно, как же получилось, что это я защищаю его?

— Это, м-м-м, это, понимаешь ли, не моя фирма. Я даже не совладелец. Я просто работаю там. И я должна позаботиться о том, чтобы самой не потерять работу.

Лакс посмотрела на Марго и содрогнулась от отвращения. Она вошла в дом, и, хотя Марго стояла и ждала чего-то, больше не вернулась.

— Я сделала все возможное, Тревор. Я старалась изо всех сил и уговорила Лакс уволиться, чтобы ты смог остаться. Это было непросто. В смысле, ей действительно нравилась эта работа, но я сумела убедить ее в том, что ей проще найти новое место, чем тебе. В итоге мне пришлось повысить планку до 15 000 $, и она все-таки подписала бумагу. Теперь все позади. Так что снимай штаны и срочно займись со мной любовью, — Брук была убеждена, что именно так все и должно прозвучать.

— Я не могу ему это сказать, — выдохнула Марго.

— Это близко к истине, — возразила Брук. — Ты поехала в Квинс, спасла его задницу, решила его проблему, и это стоило компании 15 000 $.

— Она охотно подписала документ и сказала, что уйдет еще до того, как я предложила ей это сделать. Все это было так… как бы это назвать?

— Странно? — вмешалась Эйми.

— Благородно. Но кое-что действительно было странно, я имею в виду этот дом и зомби на диване. Боже, Лакс живет в шоу «Дом дураков».

— Думаешь, она лесбиянка? — в голосе Брук прозвучала надежда.

— Нет, — запротестовала Марго. — У нее был секс с Тревором, и ей это нравилось. Очень.

— Может, все-таки ее иногда и к женщинам тянет? — не унималась Брук.

— Я не заметила никаких признаков этого, хотя мы и не говорили о сексе. Ну, разве что о сексе, который у нее был с Тревором, и о том, как это отразилось на ее работе.

— Как она теперь будет зарабатывать деньги? — поинтересовалась Эйми. Она была прикована к постели уже несколько недель и пропустила всю историю под названием «Лакс бьет Тревора».

— Наверное, будет жить у своей матери, и, о мой Бог, вы не представляете на что похож этот дом! Такое чувство, что его отделкой занимались выпускники заведения, которое я бы назвала «Школой дизайна для сумасшедших олигофренов». Все стены выкрашены в разные цвета, коллекции старых игрушек и китч повсюду. Это многое объясняет! Конечно, именно поэтому она так одевается. Лакс выросла в идиотском детском шоу. Шоу пьяных и обкуренных детей. Боже мой! Этот запах кошачьей мочи и марихуаны на кухне был просто невыносим! И при всем этом, поразительно, сколь многого она достигла в жизни.

Марго и Брук невольно посмотрели на Эйми.

— Что? — спросила та.

— Ты не возражаешь против того, что мы разговариваем о Лакс?

— Почему я должна возражать?

Осознанно или нет, Эйми вынудила их избегать тем, связанных с Лакс, или, по крайней мере, притворяться, что избегают. Несмотря на то что они были уже достаточно взрослыми, чтобы полностью подчиняться ее воле, ни Марго, ни Брук в присутствии Эйми не упоминали о Лакс.

И все же с этой девушкой их многое объединяло. Марго должна была связаться с Лакс по рабочим вопросам и ждала этого, имея на то личные причины. Брук пригласила Лакс в Кротон-на-Гудзоне, в родительский домик у бассейна, чтобы нарисовать ее портрет. Это потребует нескольких сеансов, и Брук надеялась, что за это время они подружатся. Эти женщины были самостоятельны, они могли делать то, что им по душе, но не могли предложить Эйми вернуть Лакс в их клуб.

Брук и Марго старались проведывать Эйми хотя бы раз в день, заходили к ней, принося с собой продукты, DVD-диски и хорошее настроение. Вечером во вторник они решили устроить собрание клуба прямо у нее дома.

— Кто хочет начать? — спросила Марго.

— Я, — в унисон ответили Эйми с Брук.

— Начинай ты, — предложила Брук. — У меня всего лишь маленькая песенка, которая пришла мне в голову в прошлую пятницу, когда я ехала в поезде.

Эйми открыла свою рукопись. Лежа в постели, она не могла пользоваться компьютером, поэтому писала все от руки. Эйми остро ощущала нехватку компьютерной «проверки правописания». После стольких лет набирания текстов на клавиатуре она обнаружила, что не может вспомнить, как пишутся прописные буквы. Ее пальцы сводило судорогой, процедура удаления слов была чертовски неприятной. В итоге она зачеркнула те отрывки и слова, что ей не понравились, и, перечитывая текст, поняла, что он не слишком отличается от исчерканной писанины Лакс.

«— Я стою у двери, — начала читать Эйми, лежа на спине и держа лист над головой. — Он кладет деньги на стол, и я начинаю заниматься с ним вещами, которые так похожи на любовь, но на самом деле все это ради денег и ради того, чтобы выжить. Я ношу платье, которое едва прикрывает тело. Его легко снять, и оно скрывает мой позор. Этот человек уже бывал здесь раньше, так что я знаю, что ему нравится. Я жду, когда он велит мне раздеться.

Он велит мне показать ему сиськи, и я снимаю верхнюю часть платья, по очереди обнажая груди. Ему нравится смотреть на части моего тела по отдельности. Я целиком ничего для него не значу. Ему нравится, когда мои груди прижаты друг к другу, создавая роскошное декольте, и я сжимаю их, стараясь не закрывать соски. Ему нравится теребить мои розовые соски пальцами. Мои груди очень мягкие. Мне не больно.

Oн встает со стула. Это движение внезапно и пропитано маниакальным влечением, как будто и у него есть неотложные желания, которые нужно исполнить. Он хватает мои груди руками, и я теряю равновесие, когда он берет мой сосок в рот. Он толкает меня к стене, срывая с меня платье.