Лакс захлопнула блокнот и прижала его к груди.

— Глупо, правда?

— Нет, — быстро ответила Марго.

— Вовсе не глупо. Мне понравилась та часть, где Карлос побил его, — сказала Брук. — Словно рыцарство не кануло в Лету.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лакс.

— Карлос защитил твою честь.

— А, нет, — сказала Лакс таким тоном, словно говорила: «Ты — идиотка». — Карлосу просто доставляло удовольствие бить людей, которые не заявят на него в полицию.

Лакс удивилась, услышав смех в ответ на жестокую правду о ее сумасшедшем экс-бойфренде Карлосе. Она тяжело пережила отношения с Карлосом, а эти женщины были стайкой богатых, не знающих проблем, сумасшедших сучек, если думали, что в насилии есть что-то забавное. И все же Лакс нужны были эти женщины, поэтому она старалась держать себя в руках.

— Так, ладно. Что смешного? — спросила она.

— Это не смешно. Ни капельки. Это ужасно. Но твои слова нас так удивили, что мы засмеялись, — объяснила Брук.

Марго молча убрала свои аккуратно напечатанные карточки в закрывающийся на молнию карман сумочки. Эротический вестерн с Атлантой Джейн казался глупым и скромным по сравнению с той жизнью, которой жила Лакс. И даже после того, как она поменяла имя сексуального седовласого дружка Атланты с Тревора на Питера, одела его в штаны из оленьей кожи, одарила его чудовищных размеров фаллосом и татуировкой волка, это все равно была всего лишь еще одна фантазия о Треворе. Никто бы не узнал, но Марго не могла читать свою эротическую историю о Треворе вслух, сидя рядом с женщиной, которая трахалась с ним по-настоящему.

— Откуда такая уверенность, что это был Тревор? — устроила она Эйми телефонный допрос прошлой ночью.

— Выглядел он, как Тревор.

— Он мог быть похож на него, но уверена ли ты на сто процентов, что это был он?

— Боже, ты невыносима, — рассмеялась Эйми.

— А девушка?

— Та, что облизывала его лицо?

— Якобы облизывала его лицо. Ты сказала, что это была Лакс, но на самом деле на ней просто были такие же чулки и юбка, как у Лакс.

— И туфли.

— Хорошо, и туфли.

— Голубые туфли и фиолетовые чулки.

— Может быть, это сейчас модно.

— Это были Тревор и Лакс. Я просто знаю.

— Но доказательств нет.

— Боже, Марго, вся эта история со стариком и молодой девкой явно тебя раздражает.

— Почему они западают на молодых девушек? — спросила Марго у Эйми, но до того, как та успела открыть рот. Марго заговорила об эластичности своей пятидесятилетней задницы, об упругости своей груди, которой она никогда не кормила. — Я лишь слегка подправила свое тело с помощью пластической хирургии, — призналась Марго, — но в целом это делает меня еще совершеннее. — И, кроме того, со мной здорово спать! — прорычала она в трубку. — А после секса со мной можно прекрасно поболтать! И я могу оплатить половину счета в любом месте, куда нам захочется пойти!

Марго думала, что она находится в паре миллиметров от постели Тревора, в то время как эта шлюха уже была в ней.

— Я не знаю, почему ты так злишься, — смеялась Эйми. — У него разве нет жены?

— Нет, нет, они развелись пять лет назад, у них двое детей. Все кончено, — сообщила Марго Эйми.

— Что нам делать с этим?

— Что ты имеешь в виду?

— С Лакс и Тревором.

— Ну… ничего. В смысле, что мы можем сделать?

Лучший сценарий мести, который могла придумать Марго, заключался в том, чтобы вытащить куда-нибудь Тревора и провести с ним душевную беседу об опасности сексуальных домогательств в мыслях и в действии, что, возможно, положило бы конец его офисному роману. Не стоит гадить там, где живешь, сбавь обороты и так далее. Разговаривая с Эйми, она набросала коротенькое электронное письмо Тревору.

— Как ты думаешь, мне его отправлять? — спросила она у Эйми.

— Ты должна это сделать как его друг.

Голос Эйми звучал так уверенно; она считала, что вмешательство — это хорошая идея. Но как только Марго положила трубку, электронное письмо, в котором было написано: «Давай пообедаем вместе, чтобы обсудить последствия социального взаимодействия с подчиненными», внезапно показалось ей кислым, словно ягоды с заброшенной виноградной лозы. Марго пожалела о том, что отправила его. Тем не менее это сообщение точно вызовет у Тревора вспышку гнева. А Марго хотела снова пообедать с ним, даже если обед начнется с извинений.

— Слушай, Трев, у меня нет доказательств того, что это была Лакс. Я даже не могу точно сказать, что это был ты, — планировала она начать разговор. — Но человек с твоим положением должен оградить себя от сумасшедших девчонок. А разве может быть лучшая защита из всех возможных, чем опытный, зрелый, сильный, голый адвокат, такой, как я?

Он бы засмеялся. Она бы тоже засмеялась, и лед в их отношениях дал бы трещину. Тревор никогда бы не променял ее на такую девушку, как Лакс. Однако та Лакс, которая стояла перед Марго сейчас, Лакс, которая дрожала от волнения, читая свой написанный от руки рассказ, казалась довольно красивой. Под невзрачной оболочкой жила совершенно другая Лакс. Она была, несомненно, интересной, агрессивной и, может, даже умной.

— Ну, что вы думаете о моей, типа, истории? — поинтересовалась Лакс.

— Это не «типа, история», — сказала Брук. — Это и есть история. Настоящая история.

— Правда?

— Это хорошее начало, — одобрила Марго.

— Правда? — Лакс просияла от удовольствия. Ее лицо засветилось, кровь прилила к щекам.

— Ага, — подтвердила Марго, глядя на рукопись в руках Лакс, которая была оборвана, небрежно исписана, и знаки препинания, как дополнительная приправа, усеивали ее тут и там. И все равно, это была интересная история.

— А кто этот Карлос? — спросила Брук.

— Бывший парень.

— Тревор знает о нем? — нечаянно вырвалось у Эйми.

Лакс хихикнула, потом смутилась. Увидев ее реакцию, сердце Марго сжалось. «Это не было игрой больного воображения Эйми, или обманом зрения, или любым другим разумным объяснением, — сказала она себе. — Девушкой в туфлях и чулках Лакс была Лакс. Тревор нашел себе другую».

— Как ты узнала про Тревора? Мы действительно, ну знаешь, осторожны и все такое.

— Я видела вас в баре «Шестерка» на Грув-стрит в четверг вечером.

— Ой.

— Мне показалось, что ты была не слишком осторожна, облепив своими губами его лицо, — сказала Эйми.

— Ну, я имею в виду, осторожны, типа, в офисе. То есть у него куча этих чертовых правил насчет того, как нам вести себя друг с другом. Никаких встреч взглядами в холле. Никаких электронных писем личного толка, если они не зашифрованы. Я, типа, сексуальный шпион. Это даже забавно, с какой-то стороны.

— Лакс, он, наверное, лет на тридцать старше тебя, — оборвала ее Эйми.

— Нет. Всего на двадцать. Мне двадцать три, ему, типа, сорок три. Он сказал, кажется, сорок пять или что-то около того.

— У него взрослый сын, который женится в следующем месяце. Младшему сыну Тревора по меньшей мере двадцать пять лет.

— О! Ну и что? Ну да, он старше меня. И что с того?

— Намного старше, — настаивала Эйми. — Марго, сколько лет Тревору?

— В августе будет пятьдесят четыре, — поспешно ответила Марго.

— Ого. Он хорошо выглядит, — заметила Брук, мечтая об окончании этого заседания Вторничного клуба глупых сплетен. Ей очень хотелось прочитать следующую часть своего последнего творения под названием «Энрике звонит в заднюю дверь».

— Слушайте, сейчас же моя очередь читать? — спросила она.

— Давай, — сказала Марго. — У меня ничего нет.

Брук достала из своей сумки рукопись. Она подумала об Энрике и о том чувственном удовольствии, которое ей вот-вот доставит его пенис средней длины. От этих мыслей по всему ее телу прошла дрожь.

— Если сейчас ему пятьдесят четыре, а тебе — двадцать три, — Эйми не могла не похвастаться своими математическими способностями, — это значит, что, когда тебе будет сорок три, ему будет семьдесят четыре. И он будет морщинистый и старый, старый, очень старый.