— Идите, отдыхайте, — проворчал Малышев. Он откинулся на спинку стула и уставился в экран ноутбука, больше похожий в своих маленьких очках, устроившихся на кончике носа, на уставшего главу семейства, а не на ветерана множества военных конфликтов. — У вас сегодня был тяжелый день, капитан Вепрев. Вам и вашим людям надо как следует отдохнуть. Подозреваю, в ближайшее время всем нам будет не хватать времени даже на то, чтобы сходить спокойно облегчиться.

Вепрев кивнул, снова ничего не сказал — он просто боялся, что голос подведет его — встал, отдал честь и на негнущихся ногах вышел из кабинета майора, который, казалось, с головой погрузился в то, что показывала ему эта умненькая машинка, ноутбук.

Как только за капитаном закрылась дверь, Малышев стер с лица выражение умной сосредоточенности. Теперь на нем явственно читалась задумчивость, смешанная с неприятной жестокостью, которая, казалось, въелась в его кожу, как загар. Он рассеяно отодвинул ноутбук, на экране которого мерцал незаконченный пасьянс «Паук», откинулся на спинку стула.

Интересно, что себе навоображал этот сосунок? Поверил ли капитан тому, что он тут наговорил? Похоже, что поверил, хотя и не всему, конечно же. Что ж, тем будет проще. Его папка всегда говорил: сначала обмани их, отвлеки, а потом делай все, что захочешь. Это вообще-то, относилось к свиньям, которым папаня, перед тем как убить, сначала засыпал отрубей, и после того, как они начинали жрать, подходил и перерезал глотки. Но Малышев — достойный сын своего отца — уже давно понял, что такие фокусы применимы к людям не меньше, чем к свиньям. Не в том смысле, чтобы перерезать им глотки (хотя кому-то приходилось и пускать кровь), и не в том, чтобы обязательно их кормить (хотя некоторым для отвлечения хватало и этого). Нет, смысл в том, чтобы отвлечь тех, кто мешал, от основной задумки, а потом… Ну, потом сделать так, чтобы он больше никогда не мешал. Не зря же фокусники всюду ходят с большегрудыми помощницами, чтобы зрители больше смотрели на ее сиськи, а не на то, как он вытягивает из рукава очередного беспрерывно гадящего кролика?

— Неужели, малыш, ты подумал, будто я простил тебя за то, что ты сделал сегодня? — промурлыкал себе под нос майор. — Неужели ты и вправду так подумал? Ай-я-яй.

Он покачал головой в веселом недоумении, снова придвинул к себе ноутбук и продолжил раскладывать полусобранный пасьянс. Кажется, у него все получалось. Не только с «Пауком», он хотел сказать… но и с ним тоже.

Все шло так, как и было задумано.

Евгений зашипел и затряс рукой, обжегшись о кружку с кипятком. Черт побери, надо же было так задуматься! Он со злостью посмотрел на красное пятно на руке, лизнул его, стараясь унять боль. Вот же блин! Несколькими большими глотками допил мерзкий чай, отставил кружку в сторону.

М-да, ситуация, которую обрисовал майор, казалась весьма неприятной. Но что гораздо хуже, по всему выходило, что он был прав. Все шло, как тот и говорил — начиная с выступления президента по ТВ и заканчивая последними приказами начальства, четкими и недвусмысленными приказами: ликвидировать всех, кто оказывал на улицах города сопротивление, и забирать с собой тех, кто просил о помощи. Хорошо хоть насчет больных, оказавшихся на территории части, майор ошибся; вроде бы никто и не подумывал насчет того, что их надо тоже отправить на тот свет. Пока, во всяком случае. Хотя на улицах больше не церемонились.

Многие из тех, кто постоянно патрулировал город, упоминали о том, что им, защищаясь, приходилось убивать гражданских. И ни один от этого не был в восторге — во всяком случае, так казалось Вепреву. Всех их, в независимости от звания и возраста объединяло одно: шокированный, даже испуганный взгляд и ошеломленное выражение лица. Впрочем, были и такие, которым было начихать. Выполнить приказ, получить похвалу от начальства и отправиться отдыхать — вот и все что их волновало.

Евгений встал, подошел к окну и посмотрел на залитый ярким светом прожекторов плац. До него донесся запах табака — похоже, часовой у ворот курил — но капитан не стал выходить и одергивать его. Бог с ним, они не на войне, чтобы там не думали некоторые.

Сквозь гул генераторов, послышался звук приближающегося мотора, похоже, одного из их грузовиков. Вепрев прислушался и нахмурился: звук был неправильный, ровный рокот сменялся чиханием и кашляньем. Похоже, несколько цилиндров отправились отдыхать, мрачно подумал капитан. Этого еще не хватало — возиться с поврежденным движком, когда каждая деталь была на вес золота. Оставалось надеяться, что…

Его мысли прервал хриплый звук клаксона. Грузовик, похоже, находился прямо за воротами и сейчас водитель нетерпеливо давил на гудок, требуя, чтобы его быстрее пропустили. Евгений поморщился от резкого, неприятного звука, бьющего по нервам. Он увидел, как часовой подскочил к воротам и начал их открывать. Действительно, там стоял «Урал», нетерпеливо пофыркивающий поврежденным двигателем. Капитан нахмурился: что-то в облике этой машины было не так, что-то неправильно. Он смотрел на въезжавший в ворота грузовик с полминуты, когда до него, наконец, дошло: одна фара не горела. Чувствуя нарастающую тревогу, Вепрев метнулся к выходу, по пути прихватив со стола автомат.

Он уже выходил за дверь, когда затрещала рация, и взволнованный голос дежурного доложил:

— Капитан, это первый пост. Похоже, тут у нас проблема.

Вепрев перешел с быстрого шага на бег.

Максим проснулся от толчка. Машина остановилась, и он чуть не полетел кубарем с ящика, на котором задремал, убаюканный мерной тряской кузова и рокотом двигателя.

Парень непонимающе огляделся, первые несколько секунд не в силах сообразить, где оказался. Тусклый свет освещал штабеля ящиков, в беспорядке наставленных друг на друга, прямо напротив него спали два каких-то паренька в форме. Он захлопал глазами, глядя на них и на автомат, зажатый у одного между колен. А потом разом вспомнил все произошедшее.

Он прищурился и огляделся, пока, наконец, не нашел взглядом Аню. Свернувшись калачиком, она устроилась на двух составленных торцами ящиках и спала, укутавшись в свою курточку. Максим улыбнулся, заметив, что одной рукой она сжимает погнутую лыжную палку, мягко поблескивающую в свете лампочки алюминиевыми боками.

Раздался громкий гудок, и Максим подпрыгнул на месте. Аня зашевелилась и что-то пробормотала, закутываясь в куртку плотнее. Макс бросил на нее еще один взгляд, потом встал и пробрался к задернутому брезенту, обозначающему заднюю стенку кузова. Может быть, они уже приехали, и пора было выбираться? Ночь, конечно, но выбора-то нет. Он начал расстегивать застежки, желая побыстрее выглянуть наружу. Непонятно почему, но он вдруг ощутил тревогу. Парень отдернул полог и выглянул в темноту.

Они стояли где-то на дороге, с одной стороны поднимался густой, шумящий в ночи лес, с другой было то ли поле, то ли одно из болот, которыми изобиловали окрестности города, толком не разобрать. Странно, но в воздухе чувствовался слабый запах бензина. Максим посмотрел вверх, желая определить, сколько сейчас времени, но ничего не вышло: небо опять затянуло облаками, низко нависшими над землей. Хорошо еще хоть дождя не было, хотя, судя по влажности воздуха, он вполне мог пойти в скором времени.

Послышался хлопок закрываемой двери, следом еще один и шаги по асфальту. С разных сторон грузовика выскользнули две фигуры, одна тотчас достала сигарету, чиркнула зажигалка, и Макс с некоторым облегчением увидел узкое лицо Николая. Слабый аромат дыма донесся до носа парня, и он вдруг понял, что ему жутко хочется курить. Хоть ты тресни, как говорила его мама.

— Коль… — он прокашлялся — горло еще немного болело — и повторил: — Коль, дай мне тоже.

Николай молча протянул Максиму зажигалку и пачку сигарет, из которой тот сразу же выудил одну и с блаженным выражением на лице прикурил.