Стрельба и крики, доносящиеся из-за угла, не умолкали, но никто из них даже не посмотрел в ту сторону. На это просто не было времени, вот и все. Ольга, уже пришедшая в себя, обернулась, когда какой-то человек закричал неподалеку, испуганно сжалась, но это было и все. Сергей рассеяно подумал, что слишком много впечатлений делают невосприимчивым человека к все новым потрясением. В каком-то смысле, это было огромным благом, иначе все они уже давно бы в панике бегали вокруг словно курицы с отрубленными головами. Хотя до отрубленных голов, фигурально выражаясь, еще могло дойти дело. Если они не уберутся куда-нибудь подальше.

— Спасибо, — Сержант закашлялся. Он бросил дикий взгляд на захлопнувшуюся дверь черного хода. — Черт, я и забыл, когда последний раз бегал так быстро.

— А придется побегать еще быстрее, — заметил Мишка, тяжело дыша.

— О чем ты?

— Сейчас самое время сматываться из этого б…ского дома отдыха, раз уж все заняты своими делами.

Сергей посмотрел на него, понимая, о чем идет речь, и медленно кивнул.

— Есть какие-то идеи?

Мишка усмехнулся невеселой улыбкой.

— Есть одна или две. Да, есть, — он пристально посмотрел на бывшего сержанта. — Степаныч, ты вроде как-то упоминал, что тут полно грузовиков…

— ДЕРЖИТЕСЬ!

Аня испугано вцепилась в ручку «бардачка», когда Сергей влетел в кучу ящиков, выросших перед капотом «Урала» из густого сизого дыма, окутывающего все вокруг. Ольга прикрыла лицо ладошками и повалилась на таращившуюся в лобовое стекло Анну.

— Твою мать!

Машина подпрыгнула, из кузова раздался приглушенный крик, зубы Сергея клацнули. Он крутанул руль, стараясь увернуться от темного силуэта, возникшего на пути. Крыло автомобиля чиркнуло человек это был человек господи!

по темной тени, она завопила и была отброшена куда-то в темноту, как кукла. Одинцов застонал от усилий, налегая на руль, но даже не думая отпускать педаль газа. Что-то ударило в дверь с его стороны с противным скрежетом, пробило железо навылет и упало мужчине на колене. Он бросил быстрый взгляд на эту штуку, но снова перевел взгляд на дорогу, щерясь в испуганной и ошалевшей улыбке. Сплющенная пуля, еще теплая, упала на пол и куда-то укатилась.

Машина летела по бетону, разбрасывая во все стороны мусор. Сергей склонился почти к самому рулю, стараясь хоть что-то разглядеть в вонючем дыму. Всполохи пожара мелькали где-то совсем рядом, кричали люди, стрельба не умолкала. Господи, куда же ехать, куда?! Ему вдруг показалось, что они будут мотаться тут до тех пор, пока не кончится бензин, и тогда…

— Там! Гляди, там! — закричала Аня, возбужденно указывая на что-то рукой.

Из дыма как мираж вынырнула стена с огромной горящей пробоиной в ней. Неподалеку жарко шаяли останки цистерны, освещая все вокруг дьявольским оранжевым пламенем. Решение пришло тотчас: Сергей развернул грузовик в стороны дыры и утопил педаль газа в пол.

— Прикрой глаза, Ань. Просто на всякий случай. И держись крепко.

Девушка испугано посмотрела на него и закрыла глаза ладонью, но все равно она будто видела, как грузовик несется к очерченному огненным ореолом пролому.

Сергей ухмыльнулся, отчего его лицо стало похоже на череп, и склонился еще ниже.

Андрей Самарин стоял на коленях перед небольшой насыпью метрах в ста от горящей стены, раздумывая, каким же хреном он будет взбираться наверх, учитывая одну не действующую руку и землю, консистенцией похожую на размякшее дерьмо, когда до него донесся приближающийся рев мотора. Он посмотрел в сторону пролома, и его лицо вытянулось в комичном изумлении.

— Мать моя женщина! — воскликнул парень, взмахнул руками и чуть не упал на спину. И при всем при этом он не сводил взгляда с огромного армейского грузовика, вылетевшего из дыры в стене. С грузовика, окруженного пламенем и искрами словно феникс. Машина грузно припала к земле, перескочив через груду обломков, двигатель протестующе взревел, но не заглох, и грузовик стал быстро удаляться от огня, подпрыгивая на кочках.

— ЭЙ! ЭЙ! ПОДОЖДИТЕ! — завопил Самарин, вскочил на ноги и замахал одной рукой. Вторая, пробитая пулей, безвольной тряпкой болталась у тела. — СТОЙТЕ!

Грузовик удалялся в темноту, но вдруг вспыхнули тормозные огни, и он остановился, разбрызгивая вокруг комья грязи. Самарин побежал, по-прежнему маша рукой, словно боялся, что водитель передумает и нажмет на педаль газа.

Господи, а что будет, если они увидят его и решат не брать с собой? Что тогда? Надо что-то придумать, что-то сказать… Запыхавшись, он подбежал к дверце пассажира, распахнул и уставился на испуганно таращившуюся на него девушку. Слова сами пришли к нему, он открыл рот и невозмутимо сказал:

— Здравствуйте Аня. Ну как, подвезете меня?

Девушка изумленно заморгала.

— В кузов, приятель, лезь в кузов! — крикнул водитель. — И не тяни кота за яйца, мы убираемся отсюда как можно быстрее. Давай, давай!

Андрей кивнул, захлопнул дверцу перед ошеломленной Аней и побежал назад. Мишка и Степаныч помогли Самарину забраться, машина взревела и покатила по раздолбанной дороге, оставляя за собой разоренную часть, на территории которой до сих пор слышались выстрелы и крики.

До тех пор, пока не застрекотал пулемет, все, кто собрались в кабинете Маслова, стояли, разинув рты от удивления. За окнами творилось черте пойми что: неразборчивые крики, стрельба, кто-то вопил, пронзительно и протяжно. Один из молодых офицеров выронил планшетку и заткнул руками уши, зажмурив глаза. Малышев бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал. Он по-прежнему находилось в полусогнутом состоянии, нащупывая упавшую ручку.

— Какого… — начал один из офицеров, но тут раздался грохот взрыва и следом сухой треск пулеметного огня.

Рация на столе заорала голосом Вепрева:

— НАС АТАКУЮТ! НЕМЕДЛЕННО!.. А, ЧЧЧЧЕРТ! — глухие ухающие звуки заполнили эфир. Малышев, наверное, единственный из собравшихся понял, что капитан стрелял из АКМ слишком близко от рации. Кто-то завопил, связь прервалась.

Это словно выдернуло всех из шока. Первым бросился к выходу один из лейтенантов, на ходу доставая рацию и что-то крича в нее.

Маслов смотрел на толкотню в дверях, похоже, до сих пор не в силах осмыслить происходящее. Спустя минуту он так и стоял, разевая свой рыбий рот и бессмысленно таращась на опустевший дверной проем. Малышев, наконец, поднял ручку, посмотрел на нее, не понимая, зачем она нужна, положил на стол. Он слышал, как полковник что-то бормочет себе под нос. Константин встал и взглянул на грузную фигуру с поникшими плечами, не чувствуя ничего, кроме отвращения и злости. Кровь пульсировала в висках, отдаваясь в затылок головной болью с каждым ударом сердца. Майор поморщился, оперся о стол, сделал шаг к двери и неожиданно понял одну интересную вещь.

Он и полковник были наедине. На улице кричали, вопили, отдавали приказы и, самое главное, стреляли.

Стрельба, Господи, СТРЕЛЬБА!

Малышев разом все понял. Головная боль неожиданно отступила, оставив после себя ясное сознание и четкое понимание того, что надо делать.

Константин сделал еще один осторожный шаг в сторону полковника, пристально наблюдая за всеми его движениями, точнее, отсутствием таковых. Медленно, стараясь не производить лишнего шума еще чуток совсем чуток.

Малышев вытянул из кобуры пистолет и тихонько свистнул, будто подзывая собаку.

— А? Что? — полковник вздрогнул, словно просыпаясь от тяжелого сна, и стал поворачиваться на звук.

Константин Малышев, бывший офицер Вооруженных Сил бывшей Российской Федерации поднял пистолет, подождал, пока в прицел не попадет щека полковника вот оно!

и нажал на курок.