Манденауэр положил ладонь на мою руку. И получаса не прошло, а он уже второй раз так делает. Я не большой любитель прикосновений. Они заставляют меня чувствовать себя неловко. Я что, должна прикоснуться в ответ? Оставить все как есть? Отойти?

— Останьтесь, мисс Маккуэйд. Пожалуйста. У меня к вам множество вопросов.

— «Мисс?» — фыркнула крошечная секретарша.

Ну что ж, это только заставило меня захотеть остаться.

— Ладно. — Я пожала плечами, и его ладонь соскользнула с моей руки. — Хорошо.

Губы Манденауэра дрогнули. Это была улыбка? Да нет, просто отрыжка, наверное.

— Что ж, шериф. — Он повернулся к Клайду. — Я слышал, что трупов, которые я мог бы осмотреть, нет.

Клайд нахмурился.

— Зачем вам понадобилось на них смотреть? Идите волков отстреливайте.

— Всему свое время. Мне нравится знать каждую мелочь о своей добыче.

— Это волк. Что там знать?

Манденауэр проигнорировал его и повернулся к Боузмену:

— Что вы обнаружили, когда осматривали тела?

Боузмен покраснел:

— Я, э-э, ну…

— Ничего. — Слово выскочило у меня изо рта, прежде чем я успела его остановить.

Честно.

Манденауэр повернулся:

— Ничего не нашел?

— Ничего не осматривал. Это был его выходной.

Боузмэн свирепо зыркнул на меня за спиной Манденауэра. Ничего такого, чего бы я не видела раньше.

— Понял, — произнес Манденауэр, хотя я бы сказала, что нет. Без сомнения, лень была ему ненавистна так же, как и всему остальному поколению, выросшему во времена Великой Депрессии. — Если тела найдутся, их следует без промедления сжечь.

— Сжечь? — спросил Клайд.

Одновременно с ним Боузмен воскликнул:

— А как же вскрытие?

— Вскрытие будет бесполезным при разложении, которое бесспорно начнется на летней жаре.

При этой мысли все вздрогнули.

— Лучше всего будет сжечь их, пока болезнь не распространилась.

— С каких это пор бешенство распространяется по воздуху? — спросил Клайд.

— А кто говорит о бешенстве?

Клайд моргнул.

— Мы? — Манденауэр покачал головой и взглянул на Боузмена с преувеличенным разочарованием. — Доктор, разве вы не сказали достойному шерифу то, что уже известно нашему уважаемому детективу Маккуэйд?

Судмедэксперт развел руки и пожал плечами. Все посмотрели на меня.

— Джесси? — В голосе Клайда прозвучали предупреждающие нотки. — О чем это он говорит, черт побери?

У меня не было возможности рассказать Клайду все, что я выяснила — о бешенстве, тотемах и маниту. А вносить теории в рапорт я не стала.

— Инкубационный период бешенства у человека длится от одного до трех месяцев.

— Что? — заорал Клайд.

Боузмен вздрогнул. Если честно, я тоже.

— Что ты за идиот? — К счастью, он адресовал это Боузмену, а не мне. — Я-то думаю, что у нас тут рассадник бешенства, а этого не может быть, не так ли? Ты же хренов врач. Ты должен был это знать.

— В свою защиту, шериф, должен заметить, что бешенство в наши дни редко встречается у людей. И даже если это случается, вирус редко приводит к смерти.

— Скажи это Карен Ларсон, — пробормотала я.

Взгляд Боузмена был точной копией предыдущего. Никакой оригинальности у мужика.

— С чем тогда мы имеем дело? — спросил Клайд.

— Трудно сказать без трупов. — Я сделала большие глаза в сторону Боузмена и его крошечной секретарши.

Похоже, ей наконец-то нечего было сказать. На самом деле, она выглядела немного виноватой. Полагаю, я бы тоже так выглядела, если бы во время моего дежурства пропали тела.

Боузмен пожал плечами. Клайд раздраженно фыркнул.

Манденауэр кашлянул.

— У меня есть идея.

— Давайте послушаем.

— Бешенство.

Все в комнате в изумлении уставились на Манденауэра. Интересно, достаточно ли у него в голове шариков, не заходят ли они за ролики, и не поехала ли у него окончательно крыша?

— Сэр… — начала я.

Он поднял бледную худую руку, и я замолчала.

— Было бы лучше, имейся у нас трупы. В качестве доказательства. Но, исходя из того, что вы мне рассказали, я сделаю профессиональное предположение о том, что мы тут имеем.

— Профессиональное? — хрюкнул Боузмен. — И какая же у вас специализация?

— Заткнись, к чертям собачьим, Прескотт! — вызверился на него Клайд. Судмедэксперт попятился и, налетев на свою секретаршу, отправил ее тощую задницу в полет примерно на два фута. Пока эти двое пытались подняться, мы с Клайдом слушали Манденауэра.

— У меня нет медицинского образования, как у любезного доктора.

— Повезло нам, — заметила я.

На этот раз Манденауэр улыбнулся. Я в этом уверена. Как бы там ни было, Клайд не улыбнулся, так что я закрыла рот на замок. Снова.

— Как вы понимаете, мы не должны предавать это огласке. Поднимется паника.

— То, чего я хотел бы избежать, — пробурчал Клайд.

— Поэтому то, что я собираюсь сказать, не должно выйти за пределы этой комнаты, пока мы не возьмем проблему под контроль.

Манденауэр посмотрел на каждого из нас поочередно, и мы кивнули.

— Существует новый штамм бешенства. Его симптомы совпадают с теми, что вы мне описали. Инкубационный период — часы вместо месяцев. Уровень агрессивности высокий, а распространяется вирус быстрее всего, известного сейчас науке.

— Я никогда о таком не слышал, — вставил замечание Боузмен.

— Почему меня это не удивляет? — пробормотала я. Затем по моему позвоночнику пробежала внезапная дрожь. — Его получили с помощью генной инженерии?

Манденауэр повернулся ко мне, и в его обычно холодном взгляде я увидела искорку интереса.

— Возможно.

Клайд выругался. Он слишком много времени проводил с Зи. А разве мы все — нет?

— Вы говорите, что террорист заразил популяцию волков генетически созданным бешенством?

— Разве я это говорил? Я так не думаю.

Клайд запустил пятерню в свои короткие темные волосы.

— Тогда что вы говорите?

— Зло пришло в ваш город.

— Как вирус может быть злым? — спросила я.

Манденауэр взглянул на меня:

— Действительно, как?

— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?

— Разве?

Клайд, должно быть, почувствовал, что еще немного, и я сорвусь, и шагнул между нами.

— Что нам следует делать?

— В точности то, что уже было сделано. У вас есть лучший охотник. — Манденауэр хлопнул себя ладонями по груди. — Я убью любого зверя, который покажется мне ненормальным. Как только все зараженные животные будут мертвы, беспокоиться больше будет не о чем.

— Кроме людей, — пробормотала я.

Манденауэр медленно опустил руки вдоль тела и с любопытством посмотрел на меня.

— Что насчет людей?

— Если кто-то заразится, вы его тоже застрелите?

— Нет, ему сделают уколы против бешенства.

— Это поможет?

— Это не повредит.

Судя по моему опыту, всякий раз, когда кто-нибудь так говорил, вреда было хоть отбавляй.

Обругав Боузмена напоследок, Клайд махнул мне рукой, велев следовать за ним. Оставив Манденауэра с картой региона, которую нашла крохотная секретарша — мне и правда надо бы узнать ее имя, или не надо? — я присоединилась к шерифу в кабинете судмедэксперта.

Он закрыл дверь.

— Джесси, ты меня обижаешь.

— Прошу прощения?

Клайд нахмурился, не уверенный, то ли я извиняюсь, то ли спрашиваю, чем это, черт возьми, я ему теперь не угодила.

Так как у меня всегда было туго с извинениями, он выбрал второй вариант и оказался прав.

— У тебя есть важная для всех нас информация, и ты не делишься ею со мной?

— Клайд, я…

— Что еще тебе известно?

Взгляд его черных глаз был напряженным, а челюсть ходила вверх и вниз, хотя табака у него не было. Я еле сдерживала желание заметить, что если иллюзия жвачки приносит то же удовольствие, то можно сэкономить на табаке. Клайд был не в настроении выслушивать мои остроты.