Джули рассматривает футон. Все очень просто.

– Вот так, – говорит она, разложив его.

– Тут холодно, – замечает Шарлотта. – Мы вполне можем лечь вдвоем.

– Он большой, – кивает Джули. – О'кей, почему нет.

Что еще она может сказать? Нет, я не хочу спать с тобой, потому что когда-то я хотела спать с тобой!Да уж. Однако девушки постоянно спят вместе, правда? Один из девчоночьих приколов. Получится глупо, если она скажет, что не хочет спать с Шарлоттой.

Они расстилают на футоне одеяла и кидают на него пару подушек.

– Как ты думаешь, я могу здесь покурить? – спрашивает Шарлотта.

– Не знаю, – отвечает Джули. – Не знаю, что на это скажет мама. Открой окно, если получится, – уверена, все будет нормально. Камин вместо пепельницы. Я тоже хочу покурить, так что… Если она что-нибудь скажет, завтра мы не будем.

– О'кей.

– Я проголодалась. Пойду посмотрю, что есть на кухне.

– О'кей, круто. – Шарлотта принимается скручивать сигарету. – Найдешь что-нибудь вкусненькое – принеси и мне.

– Конечно.

– Ты, должно быть, умираешь с голоду, – говорит Шарлотта, когда Джули подходит к двери, ведущей из гостиной на кухню. – Ты ведь так сэндвичей и не поела?

Кухня маленькая, на окне два ящика с зеленью. Само окно заклеено мешком для мусора, так что Джули открывает дверь черного хода, чтобы впустить немного воздуха и света. Снаружи виден скромный садик Хелен: кусты, осенние листья и всякая зелень; между грядок вьется узенькая тропинка, кажется, никуда не ведущая – разве что к крохотному сарайчику. Сразу за дверью, в нише под навесом, лежат ведро, совок и пара садовых перчаток. Льет дождь. Хватит с Джули дождя. Она захлопывает дверь.

Ей хочется шоколада, но на кухне его нет. В маленьком холодильнике она находит хуммус, ростки фасоли, натуральное коровье молоко, овечий сыр, морковный сок, натуральный овощной коктейль и небольшой серый хлебец. А также куриные яйца, огурец, несколько банок йогурта, несколько банок оливок – все из магазина «Сейфуэй» – и две бутылки белого вина. Ничего съедобного не наблюдается, хотя Джули помнит, что в детстве любила хуммус и морковный сок. В шкафу обнаруживаются травяные чаи, витаминные добавки, «Эхинацея», [53]мед, чечевица, сырая фасоль в пакетах (это один из величайших страхов Джули: все знают, что если приготовить фасоль неправильно, она тебя убьет), рис, консервированный суп и несколько мешков натурального овса. Ни тебе хрустящего картофеля, ни конфет. Отчаявшись, с легким головокружением, Джули отрезает кусок вязкого серого хлеба и намазывает его медом.

Она высовывает голову из-за двери в гостиную.

– Хочешь хлеба с медом? – спрашивает она Шарлотту.

– Нет, я сыта, спасибо. Однако не откажусь от чашки чая, если ты его сделаешь.

– Нормального чая?

– Нет, ромашкового, пожалуйста. Его мне твоя мама заваривала.

– О'кей.

Джули ставит чайник и закрывает банку меда крышкой. Убирая ее в шкаф, она напрягается от усилия и понимает, что у нее началась икота. Она задерживает дыхание. Когда у нее в последний раз была икота? Может, в детстве. Задержка дыхания не помогает, и следующий «ик» выскакивает из нее с ошеломляющей силой. Икота связана с тем, что твою диафрагму охватывают спазмы, правильно? На самом деле это очень страшно. Что бы там ни билось в спазмах у нее внутри, оно больше, чем ее сердце… Может, при инфаркте возникает такое же ощущение, только послабее? О боже. На подставке для сушки посуды стоит стакан. Джули наполняет его водой, наклоняется над раковиной, делает полный выдох и пытается попить. Прием не срабатывает. Вдобавок она напилась воды из-под крана. Господи.

Джули выливает остаток воды в раковину и закрывает глаза. Пробует как можно дальше высунуть язык, но это тоже не помогает. Ей нужно прекратить это безобразие, а не то она превратится в того парня из Айовы, который проикал 60 лет подряд. Теория такова: если по-настоящему сильно сосредоточиться на чем-нибудь постороннем, икота пройдет, так? Математика. Математика может все. Один да один – два. Два раза по два – четыре. Четыре раза по три – двенадцать. 12 раз по 4 – 48. 48 раз по 5 – 240. 240 раз по 6-1440. 1440 раз по 7-10080.

Чайник кипит. Икота прошла.

– Вот, – говорит Джули Шарлотте пару минут спустя. – Чай.

– Твое здоровье, детка. Ты о'кей?

– Да. – Джули улыбается. – У меня была икота. Я чуть не спятила. Теперь все в порядке.

– Круто.

Шарлотта сидит по-турецки на огромном футоне. Джули присаживается рядом.

– Твоя мама живет здесь совсем одна? – спрашивает Шарлотта.

– Похоже на то, – отвечает Джули.

– Ты не так уж много про нее знаешь, а?

– Да, с тех пор как она переехала.

– Она ведь ушла от вас, когда ты была в шестом классе?

– Откуда ты знаешь?

– Ты мне говорила давным-давно.

Шарлотта всегда была ужасно зациклена на самой себе, и Джули казалось невероятным, что та сможет вспомнить вчерашний разговор – куда уж там беседе, произошедшей три с лишним года назад. Шарлотта дует на свой чай и поглядывает на Джули поверх чашки.

– Кажется, у нее все о'кей, – говорит Шарлотта. – Она милая. Мне нравится ее дом.

– Да, он вполне в ее духе.

– Почему она от вас ушла?

– Мой папа закрутил роман на стороне.

– О. А почему ты с ней не уехала?

– Она меня не спросила, хочу ли я.

– А если бы спросила?

– Я не могла уехать, понимаешь?

– Почему?

– Из-за Люка, разумеется. И из-за экзаменов.

– О да. Конечно. – Судя по голосу Шарлотты, ее это не убедило.

– Как бы то ни было, она меня не спросила.

– Ты поэтому на нее так взъелась?

– Взъелась?

– Да.

– А что, заметно?

– Да. Абсолютно. Она смотрела так, будто боится тебя.

– Нет, не смотрела она так. Не глупи. – Джули не нравится этот разговор. Она отхлебывает чай. – Ненавижу икоту, – говорит она. – Мне пришлось проделать одну странную штуку с числами, чтобы с ней справиться. Ты начинаешь с единицы и каждый раз умножаешь предыдущий результат на следующее целое число…

Шарлотта озадачена.

– Числа, – говорит она. – Что у тебя такое с числами?

– Я… Я их просто люблю. Это чудно, я знаю.

– Нет, не чудно. Наоборот, интересно. Просто… Ты меня порядком напугала в «Хоумбейсе».

– Это когда я вычислила в уме, сколько мы должны заплатить за покупки?

– Да. С точностью до последнего долбаного пенни.

– Сложение – не такая уж мудреная штука, – говорит Джули. – Я же тебе объясняла. Это просто трюк, чтоб щеголять на вечеринках. Ничего особенного. Это тебе не операции с мнимыми числами или еще что…

– А что такое мнимые числа?

– Это очень сложно.

– Ну и что? Объясни мне.

Джули вздыхает.

– Это… Ох, как это объяснить-то? Э-э… Ты уверена, что хочешь знать?

Шарлотта прихлебывает чай.

– Да. Мне нравится идея мнимых чисел.

– О'кей. Это вроде того… Ну, ладно. Каков квадратный корень из четырех?

– А? Квадратный корень из четырех?

– Да, какое число нужно умножить само на себя, чтобы вышло четыре?

– О. Два. Да, точно. Два в квадрате будет четыре.

– О'кей, а чему равен корень из 36?

– Э-э… шести. Да, шестью шесть будет 36.

– Да. Хорошо. А каков корень из единицы?

Шарлотта на секунду задумывается.

– Единица?

– Отлично. Один умножить на один будет один. А из минус единицы?

– В смысле?

– Ну, каков квадратный корень из минус единицы?

– Хм-м… Минус единица?

– Нет. Минус один на минус один будет один.

– Да ну? – Шарлотта нахмуривается. – Нет, не может быть.

– Произведение двух отрицательных чисел – всегда положительное число. Ты что, не помнишь? Это проходят в школе.

– Нет. Ну, разве что смутно. Именно этим меня математика и убивает. В этом же просто нет никакого смысла. Логики – ноль.

– Однако это вполне логично, – говорит Джули. – Отрицательное число, умноженное на отрицательное число, должно стать положительным. Минусы перечеркивают друг друга. Это как в грамматике: если ты говоришь «я не бездельничала», то, по сути, признаешь, что чем-то занималась. Два отрицания отменяют друг друга.