В понедельник утром в Люкову полудрему вплетаются новые звуки, которые он не часто слышал в жизни, – кто-то явно въезжает в дом по соседству. Где-то в восемь утра что-то очень большое, утробно рыча мотором, проехало по Уинди-Клоуз. Потом было много грохота, мужских голосов, криков «раз, два, взяли!» и, конечно, дроби капель по крыше – с вечера пятницы дождь льет, не утихая.

Обычно Люк планирует свой день по программе телепередач, а остальное время до прихода Джули проводит в Интернете, болтая в чатах, лазая в любимые ньюсгруппы и то и дело проверяя, не пришла ли почта, хотя компьютер каждые пять минут делает это сам. Сегодня у Люка никаких планов нет. Позавтракав, он прочитывает еще несколько страниц своей непонятной книжки, покуда ждет звонка Вэя. Тот не сообщил, когда позвонит, а Люк забыл спросить. За весь день Люк ни разу не сходил в туалет, опасаясь, что звонок застанет его на унитазе. Одеваться тоже не стал. К его великой досаде, он не может даже войти в Интернет, иначе линия будет занята, и Вэй не дозвонится.

После фабрики (кафельные полы, сломанные вентиляторы, швейные машинки, женщины держат младенцев на коленях, тираны-начальники, мужчины с винтовками, комары) появляется женщина, одетая в какой-то «саронг». Интернет Люку недоступен, так что он до конца главы думает, что это такая шляпа, но женщина вдруг срывает саронг, чтобы заняться сексом с каким-то типом, чье имя наводит Люка на мысли о боксе и пещере с сокровищами.

Звонок наконец раздается – около шести вечера, во время анонса документального телефильма об участниках игры «Большой брат». Люк в это лето буквально одержим «Большим братом» – в частности потому, что это первая телепрограмма, которая его по-настоящему зацепила, а также потому, что легко следить за действием. Он знает, каково это – сидеть в доме, как в ловушке, не имея ни малейшего понятия, что происходит вовне, ожидая, что тебе про это расскажут. Люк даже надеется: что-нибудь случится и последние игроки никогда не выйдут из дома; тогда в мире появятся другие люди, подобные ему, и это будет как бы специальная мыльная опера для него одного, и он перестанет чувствовать себя таким уродом. Телефонный звонок включает специальную программу в компьютере. Вместо обычного звонка раздаются разные звериные звуки, и звонок Вэя рычит три раза, как лев.

– Алло? – говорит Вэй, когда Люк берет трубку.

– Привет, – говорит Люк. – Вэй. Спасибо, что позвонили.

– Хорошо провел день?

– Нормально. Читал.

– Что-то стоящее?

– Просто роман. Довольно неплохой. Трудно следить за сюжетом.

– Почему?

– Ну, в нем всякие места, которых я не знаю. Вдобавок, с самим сюжетом что-то не то…

– Что именно?

– Уж больно путаный.

– Нелинейное повествование?

– Да, вроде того. Действие происходит то в будущем, то в прошлом.

– Тебе не стоит его читать.

– Мне больше нечем заняться. Ну, конечно, я могу смотреть телик – но меня от него уже подташнивает.

– Но ты ведь можешь размышлять.

– Что, и ничего при этом не делать? Да я с ума сойду.

Вэй смеется.

– Понимаю, почему тебе так кажется, но, по-моему, не стоит забывать, что многие мужчины – и послабее тебя – проводили всю жизнь в созерцательном одиночестве, без телевизора, без друзей… Наедине со своими мыслями. Это возможно.

У Люка это в голове не укладывается.

– Но они наверняка спятили?

– Напротив. Эти мужчины – и женщины – величайшие мыслители мира. Они мало потребляют – немного пищи, никаких развлечений, никакого секса, – но производят великие истины. – Вэй мягко усмехается. – Но тебе нужно выйти из дома и познать жизнь, прежде чем ты сможешь мыслить так плодотворно. Ты должен увидеть мир, о котором размышляешь. И в конце концов, может, ты не хочешь потратить всю жизнь на размышления. Может, ты хочешь лазать по горам. Альпинисты миру тоже нужны. Есть такая пословица: если все будут мыслителями, кто станет пасти коз?По-моему, шведская. Так вот, ты, наверное, предпочтешь быть альпинистом?

– Да, – тут же отвечает Люк, – это было бы здорово. Я бы все отдал, чтобы залезть хоть на одну гору. Или даже просто посмотреть на гору… Мне этого было бы достаточно. Более чем достаточно.

– У тебя есть друзья? – спрашивает Вэй.

– Друг только один. Ее зовут Джули. Есть еще одна девушка, она живет тут рядом, но…

– Много девушек. – Вэй снова смеется.

– Нет! Не в этом смысле. Впрочем, эта вторая девушка, Лиэнна… мы с ней…

– Занимаетесь сексом?

– Да… Но мы не очень-то совместимы. Это ошибка.

– А Джули?

– Она мой самый близкий друг в целом мире. – Люк делает паузу. – У меня были еще друзья, не такие близкие, но сами понимаете… В общем, один умер, а второй уехал. Остались только я и Джули.

– Она тебе помогает?

– Да. Она приходит каждый день. Не знаю, что бы я без нее делал.

– Понятно. А она… нормальная?

– Нормальная? Джули? – Люк смеется. – Нет. Она…

– Она выходит на улицу?

– О да. Но я думаю, она была бы рада жить, как я. Внешний мир ее угнетает.

– Может, она – мыслитель, как ты – альпинист. Люк обдумывает это предположение.

– Может быть. Но…

– Но?

– Я так беспокоюсь за нее. Возможно, лечение ей нужно даже больше, чем мне. Она и вправдумыслитель, но она так и не поступила в университет. Осталась здесь. Наотрез отказывается есть здоровую пищу. Боится природы, грязи и всего органического. Она в буквальном смысле живет на лапше «Пот Нудл» и супах из пакетов, заедает их конфетами и запивает «Люкозейдом» и «Рибеной», потому что хоть и боится есть, еще сильнее боится упасть в обморок или умереть от истощения. Это трудно объяснить.

– Она боится земли?

– Да. Грязи, земли и…

– А у тебя аллергия на огонь. Интересно… – Слышится стук клавиш, потом снова голос Вэя: – Можешь выслать мне информацию о Джули? Сейчас я должен идти, но мы свяжемся завтра вечером. Идет?

– Да. Здорово. О… пока вы не ушли – во сколько позвоните? Я вовсе не хочу вас обязывать, ничего подобного, просто…

– Нет, все в порядке. В какое время тебе удобно?

– Э-э… Одиннадцать? Знаю, это поздновато, но Джули точно будет здесь, и…

– Да, мне не помешает поговорить и с Джули. О'кей. Значит, в одиннадцать.

За день до того, как не стало Марка.

Все предвещало нормальную пятницу. Как обычно, Джули, Шарлотта и Марк планировали до поздней ночи зависнуть у Люка в спальне, посмотреть видео. По пятницам они никогда не гуляли, только зависали. Пятничными вечерами по телику бывали хорошие программы. Шарлотта, Марк и Люк оттягивались по полной: смотрели музыкальные шоу, телекомедии и низкопробную анимацию, дожидаясь, когда Джули придет с работы с пиццей и фильмами, за прокат которых в те дни им приходилось платить, так как Лиэнна еще работала в «Хоумбейсе». Джули думает о том, насколько тогда все было по-другому, и вспоминает, что Лиэнна в любом случае не дала бы им фильмы за бесплатно, даже если бы работала в «Блокбастере». Она никогда особо не одобряла их скромную компанию.

Шарлотта прожила в № 14 по Уинди-Клоуз около двух лет. Подобно старшей стервозной девчонке-актрисе второго плана в фильме о взрослении, свои немногочисленные сцены она сыграла блестяще – она была не просто к месту, но невероятно, абсолютно к месту.И когда она уехала, будто кто-то перерезал электропровод или выключил радио посреди твоей любимой песни.

Во-первых, Шарлотта была красавица. Во-вторых, Шарлотту невозможно было игнорировать. Не только Джули – вообще все заглядывались на нее. И дело не в ее красоте, потому что Шарлотта любила свою естественную внешность и предпочитала ходить с немытыми волосами, отслаивающимся лаком, в дешевых солнцезащитных очках и шмотках из благотворительных лавок, которые на ком-то другом смотрелись бы просто отстойно. В Шарлотте было что-то особенное, и Джули долго пыталась понять, что именно. Еще до того, как их познакомили, Джули часами наблюдала из окна, как эта девушка загорает в садике перед домом, поджаривая титьки на солнце, читая тревожащие душу книжки и прикидываясь, что не замечает, как оскорбляет общественность одним своим видом.