Сев обратно на подоконник, Мэтти отпустил ее руку и утер слезы, которые медленно капали из его глаз.

— Тебе не за что чувствовать себя виноватой, Салли, боже! Со мной же невозможно жить.

— О, Мэтти!

Салли наклонилась вперед и обняла мужа, положив подбородок на его голову.

Его волосы пахли дешевым яблочным шампунем, который она купила Мэтти перед отъездом из Англии. Запах напомнил ей, как она ходила по универсаму, погруженная в размышления, пока кто-то не указал ей, что Тор прячет крем для удаления кутикул под свой джемпер. Тогда она считала, что у Мэтти нервное истощение, что он на грани срыва, и надеялась, что отдых пойдет ему на пользу. Вместо этого отдых только усилил его чувство неуверенности.

Салли положила руку на его трясущиеся плечи, но спина мужа напряглась, и он оттолкнул ее.

— Мэтти, поверь мне, — уверенно сказала она, понимая, что он почти не слушает. — Я бы согласилась даже жить в палатке и питаться печеными бобами и хлебом всю свою оставшуюся жизнь, если это означает быть с тобой…

— Мама! Папа! — В комнату вбежал Том. — Мне скучно, а Тор тошнит. Она съела трех червяков и крем для загара у Софии.

— Дерьмо!

Мэтти оттолкнул Салли и выбежал из комнаты. Том радостно устремился за ним.

Застонав от отчаяния, Салли еще некоторое время постояла в темноте, она не могла думать ни о чем другом, только о том, что не рассказала Мэтти о своих чувствах, злясь на Тома, что он появился в самый неподходящий момент.

— О чем я думаю? — У Салли от ужаса перехватило дыхание, и она пулей вылетела из комнаты искать Тор.

Тэш слушала, как Сноб ритмично жует свою солому. Пока она не могла вернуться в дом. В голове была путаница. Ей хотелось провести несколько часов наедине с собой, чтобы во всем разобраться и разложить все по полочкам, но она не знала, с чего начать.

Все еще жуя, Сноб повернулся и вопросительно посмотрел на хозяйку. Ему не нравилось, когда во время еды за ним наблюдают, он ясно дал это понять, когда мордой вытолкал Тэш из стойла. Теперь он выглядел смирившимся, но вид у коня был мрачный.

Тэш прочитала книги, которые ей дал Найл, от корки до корки и прилежно следовала советам. В одной из них говорилось, что нужно устанавливать отношения с лошадью как в седле, так и вне седла. «Обращайтесь с конем, как с лучшим другом, — было написано между больших глянцевых картинок, на которых дети расчищали трехфутовый забор верхом на пони с длинными ресницами, — разговаривайте с ним, никогда не давайте ему почувствовать себя покинутым и заброшенным».

Поэтому Тэш каждые десять минут приходила посмотреть на Сноба, как незваный сосед, от которого обитатели дома безуспешно стараются укрыться за вешалкой для шляп. Но Сноб не мог спрятаться. Он просто печально вздыхал и игнорировал Тэш.

В книге также говорилось, что нужно выводить коня на прогулку, как собаку, показать ему, что ты не боишься тех вещей, которые пугают его. «Быть для него матерью».

Снобу надоела солома, и он повернулся к миске с водой и тяжело в нее выдохнул, от чего пузырьки громко расползлись от его носа, как у ребенка, дующего в соломинку. Скоро ему и это наскучило, и конь снизошел до того, чтобы подойти к хозяйке и положить голову ей на плечо со вздохом смирения.

— Ах, Сноб, что же мне с собой делать? — Тэш почесала его морду и почувствовала тепло его дыхания на своей руке. — Я запуталась.

Она погладила коня и тихонько начала рассказывать ему о своих проблемах. И при этом так увлеклась, что не заметила, как в помещение кто-то вошел и наблюдал за ней из-под прикрытия тени.

Однако Сноб испуганно вскинул голову, сильно ударив ее по уху, и уставился на противоположный конец стойла.

Тэш чуть не провалилась сквозь землю от испуга и смущения, когда увидела фигуру, стоящую за последней перегородкой. Без новых контактных линз она не могла понять, кто это был.

— Эй… кто здесь? — ее голос от волнения снова стал очень высоким.

— Привет.

Фигура двинулась к ней сквозь полумрак. В электрическом свете волосы мужчины светились, как черный янтарь. На нее смотрели огромные шоколадно-коричневые глаза.

— Я пришел, чтобы сказать тебе одну вещь. На самом деле даже две вещи.

У Сноба хватило наглости ласково потереться о руку Найла.

— Да? — Тэш постаралась придать своему голосу деловой тон.

— Да. Что я сейчас и сделаю. — Он улыбнулся ей широкой спокойной улыбкой. — Во-первых, я считаю, что твой портрет Салли, Мэтти и детей абсолютно, просто потрясающе фантастический.

Тэш почувствовала, что краснеет и отчаянно ищет, что бы ответить. Конечно, последнее, что пришло в голову, было простое спасибо.

— Я так быстро его написала. Он еще не совсем закончен, — бормотала она, крутя свое кольцо.

— Может, и так. И все же это лучшее, что мне доводилось видеть.

Найл заметил одну из своих книг на перевернутом ведре и внезапно стал неуверенным и нервным, как виноватый любовник, уставившийся на букет цветов, которые он принес домой, в который уже раз возвращаясь поздно с работы.

— А во-вторых, я хотел просто извиниться. Видишь ли, Тэш, это я попросил Хуго заняться с тобой тренировками. Я ведь хотел как лучше. Если бы знал, что он задумал, я бы никогда не попросил его.

— Ты его попросил?

Тэш сглотнула от ужаса и уставилась на Найла. Он кивнул.

— Я почувствовал себя полным идиотом, когда все узнал. Но у меня не хватило смелости признаться тебе. Наверное, я дал тебе эти книги, чтобы успокоить совесть, но это мне не помогло.

Найл не мог больше видеть выражение боли на ее лице. Тэш прикусила губы и отвела взгляд.

— Послушай, мой ангел, — Найл двинулся к ней. — Прежде чем ты скажешь все, что думаешь обо мне… у тебя есть на это полное право… позволь мне все объяснить. Видишь ли…

Маркус нажал еще несколько кнопок и сдался. Он зажег сигарету и уныло посмотрел на Уилтшера.

— Дружище, не работает. Типа, система не функционирует.

— Ага.

Тодд посмотрел на них сверху с сеновала, он измерял перила рулеткой.

— Эй, ребята, что там у вас? — спросил он с зажатым в зубах карандашом.

— Небольшие технические проблемы, дружище! — крикнул в ответ Маркус. — К пятнице все уладим.

— Конечно, — рассмеялся Тодд. — Можете взять мой плеер, если ничего не получится. Будем слушать по очереди.

Тут энергично вошел Майкл.

— Ну что, не работает?

— Полный отстой, дружище, не функционирует.

— Не функционирует, — поправил Майкл и начал осматривать навороченное оборудование, задумчиво жуя кончик трубки. — А пробовали нажимать кнопку со значком «вкл»? — он потянулся и нажал кнопку.

Неожиданно вся огромная куча громкоговорителей и лазерных экранов словно бы взорвалась. Появилась мощная, разрывающая барабанные перепонки обратная связь, от которой весь старый амбар содрогнулся до основания, затем добавилось громкое жужжание, похожее на армию саранчи, залетевшую в громкоговорители. За этим последовало нечто, напоминающее предсмертные крики животных, которых забивали дубинками в ритме барабанной дроби. Заработало!

Маркус и Уилтшер радостно заулюлюкали и начали двигать бедрами, притопывать ногами и вскидывать руки. Майкл заткнул уши. Тодд вцепился в балкон, который от шума опасно закачался. Рутер завыл и, скуля, убежал прочь. Алги разрыдался.

Без предупреждения и с оглушающим взрывом, от которого Майкл кинулся на пол с криком «Воздушная тревога!», музыка прекратилась, оставив после себя тишину, от которой звенело в ушах, и сильный запах горелой проводки.

— Папа! Мама! Телевизор сломался! — Том вихрем влетел из соседней комнаты.

— О господи! — Салли в отчаянии закатила глаза.

— Спасибо, Том. — Мэтти встал и направился к двери. Он повернулся к Салли. — Поговорим позже. Я знаю, тебе нужно многое мне сказать. Но я сейчас не готов это выслушать. Потом, хорошо?

И он ушел.