Глаза Марины слегка потеплели при виде этих малюток и восторга Леночки, которая уже вытаскивала из корзины одного из котят. Другой, оставшись в одиночестве, истошно замяукал, и Марина присела и погладила его мягкую шерстку, успокаивая.

— Кот и кошка, чтобы им не было одиноко. Пара, — проговорил Анатоль, поймав ладонь Марины и поднося ее к губам. Но она не дала завершить поцелуй, резко поднялась.

— Пора на службу, Анатоль. Негоже опаздывать!

Им действительно стоило поторопиться — на службу в дворцовой церкви опаздывать было верхом дурного тона и пренебрежения к императорскому фавору. Анатоль, как ни бился, не сумел склонить императора к разрешению для графини бывать на дворцовых мероприятиях, как прежде. Государь лишь недавно смирил свой гнев и позволил той для начала бывать на службах в дворцовой церкви. «Хочу увидеть ее смирение да духовность, и коли увижу их, подумаю над вашей просьбой, граф», пообещал он Анатолю.

Анатоль скосил глаза на супругу, стоявшую рядом с ним во время службы. Чего-чего, а духовности в ней, по его мнению, в последнее время стало более обычного — она исправно творила молитвы перед образами в своей спальне и теперь старалась не пропускать ни одной службы. Вот и сейчас ее губы шептали вслед за архиереем слова службы, а пальцы то и дело взлетали в воздух, чтобы сотворить святой крест.

Она была такой сосредоточенной, такой одухотворенной в этот миг, что Анатоля захлестнула волна нежности к этой женщине, стоявшей рядом с ним.

«Господи», — беззвучно зашептали его губы. «Господи, помоги мне обуздать мои ревность и гнев, отринуть все дурное, что есть в душе моей. Господи, помоги моей супруге, рабе Твоей Марине, впустить в свое сердце прощение моих грехов перед ней. Прошу тебя, даруй нам годы счастья, какие прежде бывали, даруй ей избавление от любви к тому, другому. Дай ей любовь ко мне, ее венчанному супругу, ведь Ты сам соединил нас в единое целое узами посильнее обручальных колец».

Анатоль вдруг протянул руку и коснулся ладонью неестественно прямой спины своей жены, положил ладонь на шелк платья между лопаток. Она вздрогнула от неожиданности и взглянула на него сквозь легкую вуаль шляпки. Он не мог рассмотреть выражение ее глаз сквозь полупрозрачную ткань, но она так долго смотрела на него, что Анатолю стало слегка не по себе. Тем не менее, он не отвел своего взгляда, не убрал руки с ее спины. Потом уголки губ Марины дрогнули, словно в усмешке, она отвела взор и снова целиком погрузилась в службу.

Их зрительный контакт длился всего миг, но Анатолю он показался таким долгим, что он удивился, а ее усмешка бросила его в жар. Будто, она осознавала свою власть над ним сейчас, когда Анатоль так виноват перед ней. Да впрочем, чего уж таить — у нее всегда была над ним особого рода власть!

Наконец служба была окончена. Под звуки колоколов присутствующие постепенно расходились, оставляя свечки, что держали в руках, в подсвечниках перед иконами. Церковь пустела. Марина же стояла на своем месте, погрузившись в транс молитвы, словно не замечая, как расходятся остальные. Анатоль не решился потревожить ее, просто стоял рядом, пока наконец она не очнулась от своей задумчивой мольбы к Господу и не прошла к иконе Божьей Матери. Там она постояла некоторое время, перекрестившись, поставила свечу и повернулась к супругу, который неотступно следовал за ней по церкви. Она снова посмотрела ему в глаза долгим взглядом, и, видит Бог, Анатоль многое отдал бы, чтобы уметь читать мысли в этот момент.

Спустя миг Марина быстро отвернулась от супруга и прошла к архиерею, что стоял почти у самого выхода из церкви и прощался со своими прихожанами. Она смиренно приняла его благословение и поцеловала его руку. Затем направилась к выходу — гордо выпрямленная спина, высоко поднятая голова, где ее перехватил один из адъютантов государя.

Анатоль тут же нахмурился. Он заметил, как смотрел на нее император во время службы — долгим внимательным взглядом, и сейчас ему стало тревожно. Сейчас, видимо, решится, будут ли Марину принимать на дворцовых балах или нет. Он поспешил за удалившимися фигурами его супруги и флигель-адъютанта и не зря, как выяснилось, — Анатоль подоспел именно в тот миг, когда государь уже заканчивал свою короткую речь, обращенную его супруге:

-… и мы будем рады увидеть вашего супруга и вас, мадам, на таинстве бракосочетания Ее Высочества Марии Николаевны с его светлостью герцогом Лейхтенбергским.

Марина низко опустилась в реверансе, благодарственно склонив голову, и Анатоль невольно восхитился грацией своей супруги.

— Надеюсь, вы порадуете нас своим присутствием в Павловске сим летом? Мы бы хотели видеть вас там, — продолжил государь, ласково улыбаясь. Анатоль похолодел, услышав ответ Марины.

— Благодарю вас за оказанную мне честь, Ваше Величество. К сожалению, Ваше Величество, я покидаю Петербург в конце месяца, — вежливо ответила Марина, не поднимаясь из реверанса. — Я вынуждена уехать в деревню с дочерью на некоторое время. Петербург летом — не столь подходящее место для ее здоровья. Но я обещаю, что я вернусь в Павловск еще до начала Петрова поста.

— Весьма странные речи, мадам, — проговорил государь, делая знак Марине подняться. — Довольно редко услышишь подобное из уст светской красавицы.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — ответила ему Марина. — Но прежде всего, я мать и супруга, а уж после все остальное.

Император с улыбкой кивнул ее словам, и у Анатоля словно камень свалился с души.

— Что ж, тогда прощаюсь с вами до Петрова поста, мадам. Вы все-таки счастливчик, граф — иметь благоразумную женщину в женах поистине счастье для мужчины, — проговорил он, обращаясь к Анатолю, и двинулся прочь, сопровождаемый семьей и многочисленной свитой. После того, как он удалился на некоторое расстояние, Анатоль и Марина выпрямились.

— Я удивлен твоему поведению. И после этого тебя назвали благоразумной! — не преминул заметить ей Анатоль. Марина лишь пожала плечами.

— Я сказала правду, я намерена уехать из Петербурга, и ничто не может заставить меня переменить это решение. Не беспокойся, я буду сопровождать тебя на венчание Ее Высочества, успею вернуться к тому времени.

Анатоль ничего не ответил, только предложил ей руку и повел к коляске, что ждала их у подъезда дворца. Но Марина не пожелала ехать, а попросила его пройтись пешком, ссылаясь на великолепную солнечную погоду, что радовала нынче горожан. Анатоль пошел ей навстречу, и они направились к своему особняку пешком, коляска же потянулась медленно за ними следом.

— Благоразумная женщина! — фыркнул Анатоль. — Будто и не было того…

Марина молча шла с ним рядом, только крутила ручку зонтика в руках. Она откинула вуалетку на шляпке назад, чтобы ее лицо ласкало солнце, в лучах которого она сейчас нежилась.

— С твоей стороны довольно опрометчивая реплика нынче, — заметила она супругу, улыбаясь, чтобы знакомые, которых они встречали в этот час на своем пути, не заметили, как она постепенно начинает раздражаться поведению Анатоля. — Не могу определиться — оскорбиться ли мне на нее или нет. Ты ведь сам говорил мне, qui évoque le passé s'en repent [338].

— Все-все, d'accord [339], я хватил лишку, — Анатоль остановился, развернул ее к себе и поцеловал каждый пальчик ее руки, что держал сейчас в своей ладони. — Признаю свою вину. Простишь мне?

— Qui évoque le passé s'en repent, — повторила Марина свою фразу, а потом добавила. — На нас все смотрят.

— Пусть, — улыбнулся Анатоль. — После славы самодура и бешеного ревнивца мне сейчас совсем не помешает огласка как о безумно влюбленном в собственную супругу.

Его улыбка несколько погасла, когда они увидел, что взгляд Марины устремлен на другой берег Фонтанки. Там среди немногочисленных прохожих верхом ехал офицер. Даже с такого расстояния Анатоль узнал в нем Загорского. Тот тоже заметил их, приостановил коня на пару мгновений и, коснувшись фуражки двумя пальцами в знак приветствия, поехал далее.