Н. Асадова: Я так понимаю, что вы будете сокращать закупки российского газа?

А. Венедиктов: Если цена останется предложенная.

И. Алиев: Сейчас мы рассматриваем варианты. Либо сокращать, либо мы вообще откажемся.

А. Венедиктов: Отказываться?

Н . Асадова: А где вы возьмете газ, вам же нужен дополнительный газ.

И. Алиев: Да, нам нужен дополнительный газ. Потому что мы пока себя газом не обеспечиваем. У нас в этом году была добыча нефти 30 миллионов тонн. А внутренняя потребность — 6. Поэтому здесь проблем нет. Добыча газа была 4,5–5, внутренняя потребность— 10. Поэтому мы в дефиците. И воспользоваться этим дефицитом некрасиво. Мы бы так никогда не поступили. Где мы возьмем? Нам негде взять. Мы должны менять свой энергетический баланс, переводить его с мазутно-газового на мазутный. Это приведет к чему, ясно, что мы вынуждены будем сократить транспортировку азербайджанской нефти в порт Новороссийск. Другого выхода у нас нет. Наши электростанции должны на чем-то работать. Если это не газ, то тогда это мазут. А где взять мазут? Только переработав нефть. А где ее взять? Из трубы Баку — Новороссийск. Вот видите, такой с виду коммерческо-агрессивный шаг ведет к каким последствиям. Самое главное, чтобы определенные силы, которым не совсем по душе развитие добрососедских отношений между нашими странами, не воспользовались бы этой ситуацией и не перевирали бы в политическом плане суть того, что происходит. Я считаю, что этот вопрос надо оставить в рамках коммерции энергетики и не придавать этому другую оценку.

А. Венедиктов: То есть вы махнули рукой на политический подтекст. Да, господин Президент?

И. Алиев: Мне трудно сказать, был ли политический подтекст.

А. Венедиктов: Лучше его не замечать. Правильно я понял вашу последнюю фразу?

И. Алиев: Я решил найти выход из ситуации с минимальными потерями для Азербайджана и одновременно с достоинством. Я не могу позволить, чтобы Азербайджан превратился в страну, которая была бы подвержена элементам коммерческого шантажа. Это я позволить не могу.

Н. Асадова: Просто считают в России, что Россия, таким образом, наказывает Азербайджан за то, что Азербайджан не хочет участвовать в газовой блокаде Грузии. Вы же продолжаете поставки газа в Грузию.

И. Алиев: У вас вообще сплошная дезинформация. Мы не поставляем газ в Грузию.

Н. Асадова: Это аналитика российских многих…

А. Венедиктов: Российских многих чиновников, замечу я.

И. Алиев: Очень плохо. И кстати, это не первый раз, когда эти ложные посылы потом обсуждались широко, и на основании этих ложных данных делались выводы. Мы с этим сталкивались и в момент строительства (нефтепровода) Баку — Тбилиси — Джейхан, когда говорили, что это направлено против России. Ну почему трубопровод, который мы строим в Средиземное море, направлен против России? Ну, хорошо, через территорию России можно построить трубопровод в Средиземное море? Нет, наверное. Поэтому то, что он идет мимо России, это не потому, что мы ее обходим. Если бы мы хотели обойти, тогда мы бы не пользовались трубопроводом Баку — Новороссийск. Кстати, убыточным. И ни в какое сравнение с экономической точки зрения не идущим с трубопроводом Баку — Супса или Баку — Тбилиси — Джейхан. Просто нам как стране-производителю, находящейся как бы вдали от мировых рынков, необходим трубопровод в Средиземное море. Вот и все. И вокруг этого тогда были дискуссии и очень вроде бы с виду знающие люди серьезно дискутировали о том, что Азербайджан совершает такие недружественные действия. То же самое и сейчас. Мы не поставляем газ в Грузию. Мы покупаем газ. Мы покупали в этом году 4,5 миллиарда кубометров. И кстати, по информации и заявлению самых высших российских руководителей, единственная страна, с которой у России не было проблем и задолженностей, были мы. Мы вперед оплачивали. Мы никогда не должны. Мы никогда не срывали контрактов. И поэтому на этом фоне поднятие такой цены для нас странно. Я не хочу давать оценки и предположения, я не люблю строить выводы на основании предположений. Я не хотел бы верить, что это носит политический характер.

А. Венедиктов: Ильхам Гейдарович, известно в России, что у вас есть личные отношения с Президентом Путиным. Также известно в России, что Президент Путин очень внимательно следит за тем, что происходит в «Газпроме». Буквально вчера ( 22 декабря 2006 г. — Авт.)он принимал руководителей проекта «Сахалин-2». Вместе с Алексеем Миллером. Вы не пытались этот вопрос решить не как коммерческий, как вы сказали, а как вопрос политический, потому что Азербайджан политический союзник России. Вы не говорили об этом с Президентом России? Так, как вы говорите нам.

И. Алиев: Естественно, говорил. Но я это говорил, не стремясь найти решение, которое было бы выгодно нам. Я это просто говорил в порядке обмена мнениями, когда был в последний раз в Москве, это было в начале ноября. И в таком широком контексте обмена мнениями, естественно, эта тема обсуждалась. Но это не обсуждалось с той позиции, что скажите «Газпрому», чтобы дали нам дешевый газ. Я президент суверенного государства. Я не прошу никогда никого. Есть ситуация — значит, из нее надо выходить. Мы самодостаточная страна. Мы ни от кого не зависим. Мы не замерзнем в отличие от наших соседей в Армении, которые сейчас уже бьют в колокола, что у них в газовых хранилищах заканчивается газ. Потому что в Грузии прорвало трубу. И просят: спасите нас. Мы не так воспитаны. У нас другой подход и другое восприятие двусторонних отношений. Мы рассматриваем двусторонние отношения с любой страной, в том числе с Россией, на уровне взаимной выгоды, добрососедства. Если речь идет о соседях, партнерстве и уважении. И достоинстве. Поэтому просить, это не для нас.

А. Венедиктов: Это конец СНГ? Эти истории, не одна ваша история, а эти истории последние просто пристрелили СНГ? Суть СНГ, не форму.

И. Алиев: Суть СНГ упрощать до дешевого российского газа я бы не стал.

А. Венедиктов: Тем не менее.

И.Алиев: И знаете еще что. Все-таки 15 лет — большой срок для того, чтобы каждая страна почувствовала себя самостоятельной. Ведь получить независимость в результате распада СССР — это не самое большое достижение. Потому что это произошло в результате распада Советского Союза. И в тех странах, где существовала национально-освободительная борьба, и в тех, где не существовала, все получили независимость. В результате объективных причин. Конечно, и субъективных тоже. Поэтому я думаю, что давно пора рассматривать двусторонние отношения, в том числе с Россией, именно с этой точки зрения. Россия никому ничего не должна, и если продает газ Европе по 260, то почему должна продавать СНГ по другой цене. Это другая страна. Просто мы это, может быть, поняли раньше и не имеем никаких иллюзий и опять же, она может и по 500 продать. Хочешь — покупай, не хочешь — не покупай. У нас нет каких-то претензий или просьб или такого чувства, что вы нам должны. Никто никому не должен. Если ты самостоятельное государство, решай проблемы сам. Поэтому я бы в целом этот вопрос не политизировал. Хотя исключить политический подтекст, конечно же, нельзя. Но и свести просто важность существования СНГ с дешевым газом было бы тоже неправильно.

Н. Асадова: Хорошо, давайте посмотрим на СНГ с точки зрения экономики. Дешевого газа нет, запретили Грузии свое вино, минеральную воду поставлять в Россию. Какие экономические плюсы остаются в СНГ для членов СНГ?

А. Венедиктов: Для вас, для Азербайджана, например.

Н. Асадова: В чем плюс СНГ для вас?

И. Алиев: Для нас?

А. Венедиктов: Что это вам дает сейчас?

И. Алиев: Ничего.

Н. Асадова: Почему выгодно быть в СНГ?

И. Алиев: Ничего нам не дает. Я откровенно говорю. Мы строим свои отношения с членами СНГ на двусторонней основе. В энергетическом плане те проекты, которые мы осуществляем с соседями, они за рамками СНГ. В плане политических контактов тоже. У нас практически со всеми странами СНГ хорошие отношения. В рамках двусторонних отношений. Поэтому с практической точки зрения это ничего не дает. Это хороший формат для встреч, для проведения переговоров. Недавно (саммит) СНГ был в Минске. Прошла серия встреч между лидерами, которые встретились, поговорили, обменялись мнениями и все. То есть не нужно к нему относиться с большими требованиями. Также к другим организациям. Ну а что ООН? Решила какие-то глобальные вопросы? Нет. Резолюции ООН, в частности четыре резолюции, требующие немедленного вывода армянских войск с оккупированных территорий, не реализованы. На протяжении 14 лет. Никто же не говорит, что ООН надо распустить. То есть тут не нужно предъявлять каких-то или даже иметь в виду завышенные требования, что СНГ должно то, должно то. И потом, надо вспомнить, как оно создавалось. Это же не ЕС. И даже не ГУАМ. И даже не ЕврАзЕС. Это члены волею судьбы оказались в этой организации. То, что оно существует, я думаю, что это больше позитив, чем негатив. Оттого, что его не станет, лучше не будет. А так хотя бы есть возможность увидеться, поговорить. Кто-то считает, что в рамках СНГ могут быть решены проблемы. Я когда еще был премьер-министром в 2003 году, приехал в Ялту на саммит СНГ. Приехал первый раз и со своими проблемами. И потом то же самое наблюдал, когда новые президенты тоже в первый раз выносили свои проблемы. И вспоминал себя. Это не тот формат. Ничего он не решит. И даже, например, в урегулировании конфликтов. Кто занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта? ОБСЕ. А кто занимается конфликтами в Грузии или же Молдавии? СНГ? Нет. Кто занимается выборами? Да, СНГ направляет свою миссию. И в общем, это позитив. Потому что это альтернатива и больше объективизма. Но одновременно ведь это не СНГ. Поэтому не нужно его демонизировать и как бы слишком много ждать.