Не совсем правильно ставится вопрос, когда интернациональная работа ведется только с иностранцами. Было бы полезно проводить эту работу совместно (ЦАОПИМ. Ф. 538. Оп. 2. Д. 340. Л. 6).

Ректор при каждом случае напоминал о внимании к языкам: «Выпускников с тройками не берут. Организациям нужен человек, который свободно владеет языком… Трудности, которые сейчас встречают производственники, не идут в сравнение с трудностями, которые испытывали мы, фронтовики. Мы скитались по вокзалам, снимали углы. Но это не служило оправданием плохой успеваемости». Блестящие английский и французский Ильхама Алиева оттуда, из Московского института международных отношений.

Каждый год к выпускникам МГИМО с напутственным словом обращался Андрей Андреевич Громыко. Эту традицию министр не нарушил и в 1982-м. «Новый этап вашей жизни начинается в сложной международной обстановке, — говорилось в его послании «Выпускникам МГИМО 1982 года».

— Агрессивному, провокационному курсу империализма Советский Союз вместе с братскими социалистическими странами противопоставляет позитивную и конструктивную позицию последовательной борьбы за упрочение мира, углубление разрядки, обуздание гонки вооружений…» (Международник, 1 сентября 1982 г.).

Год завершений и новых начал — так можно сказать о 1982-м в семье Алиевых.

Ильхам, окончив институт, поступил в аспирантуру. Свой выбор он сделал еще на старших курсах: продолжить образование, заняться англоведением. Приятели говорили, что это случилось не без творческого влияния Владимира Григорьевича Трухановского, одного из крупнейших советских историков, главного редактора журнала «Вопросы истории», автора увлекательных биографий Черчилля, Идена, адмирала Нельсона, премьер-министра Великобритании Дизраэли — эта книга вышла в начале 90-х годов.

1 июня 1982 года партком МГИМО принял Алиева Ильгама Гейдар оглы в члены КПСС (ЦАОПИМ. Ф. 538. Оп. 3. Д. 208. Л. 13). Вместе с ним коммунистами стали Артем Боровик, сын известного в те годы политического обозревателя и публициста Генриха Боровика, Михаил Горбачев, тезка и однофамилец будущего генсека, некие Владимир Алексеев и Казбек Бейсебаев… Последняя троица в документах института нам больше не встретилась, а вот Ильхама и Артема МГИМО помнит. Артем Боровик ярко писал, организовал издательство «Совершенно секретно» и одноименную газету. Безусловно, сделал бы еще очень-очень много и в журналистике, и в общественной жизни, если бы не трагическая смерть в авиакатастрофе 9 марта 2000 года.

На страницах «Международника» сохранилась его живая речь. «Какое у вас сегодня ощущение реальности?» — спросил репортер-студент своего знаменитого коллегу. «Вопрос очень интересный и непростой, — отвечал Артем. — Я не могу на него однозначно ответить, да это и невозможно. Это ощущение складывается из того, что вокруг тебя, а это не объективная реальность. Вот именно сейчас я бы сказал, что у меня есть ощущение нестабильности, чувства того, что ты находишься в комнате, которую трясет, и ты нашел такой уголок, где, как тебе кажется, трясет чуть меньше. Есть и ощущение опасности, хотя вместе с тем и чувство, что стабилизация в экономике и политике началась. Вот все это, вместе взятое, плюс настроение сегодняшнего дня… Так сегодня у меня хорошее настроение и кажется, что все в порядке» (Международник, 15 ноября 1994 г.).

Сразу же после парткома Ильхам позвонил в Баку: знал, как обрадуется отец доброй весточке.

Пройдет несколько лет и иные «товарищи», которые рвались (точнее: ползли) в партию, станут публично на площадях сжигать свои партбилеты. Разоблачать «коммуняк». Твердить, что они-то всегда были по другую сторону баррикад. Ильхам, как и его отец, от своих убеждений не отрекался.

…В 1985 году коммунисты первого курса факультета международной журналистики избрали секретарем партбюро Шамуна Кагерманова. Он был постарше большинства сокурсников: за плечами армия, работа печатником в типографии издательства «Правда», секретарем комитета комсомола издательства, одного из самых больших в стране. Вот уже второй десяток лет Шамун Мусаевич возглавляет популярную газету «Сельская жизнь». Как главный редактор встречался с Ильхамом Гейдаровичем Алиевым, Президентом Азербайджана, и в Москве, и в Баку. Президент помнит его по институту, дружески приветствует, выделяя из круга коллег. Наверное, так же ярко, как и Шамун, помнит и первую их встречу-размолвку.

Ильхаму Алиеву партком МГИМО поручил курировать работу партийной организации факультета международной журналистики. Партбюро первого курса разбиралось с делом студента К. Пьянка — письмо из милиции… Группа и партбюро защищали парня, предлагали объявить строгий выговор с последним предупреждением. Партком настаивал на своем: исключить из партии. За этим, понятно, следовало отчисление из института.

Вот тогда Кагерманов и Алиев крупно поспорили.

— Давайте поговорим, как два кавказца, — горячился Шамун.

— Лучше, как два коммуниста, — отвечал Ильхам.

— Я все равно буду голосовать за выговор, — стоял на своем Шамун.

Бюро поддержало принципиального парторга: выговор. Ребята радовались: спасли сокурсника, дали шанс человеку, толковали о доверии, милосердии, дружбе… Но их доверием, как они вскоре убедились, К. воспользовался по-своему. Ему, мол, все позволено, все сойдет с рук. Алиев глубже разобрался в характере молодого человека, понял, что ему нужна жесточайшая встряска уже сейчас, чтобы уберечь на скользком пути.

Через пару месяцев в ректорат прикатила очередная «телега» из милиции: задержан в пьяном виде студент первого курса…

— Помнишь наш разговор? — встретил Шамуна Ильхам Алиев.

— Я был неправ.

— Тогда нам можно выпить…

Спустились в кафе. И поскольку страна уже боролась за трезвый образ жизни, закрепили примирение ароматным кофе.

…В те годы у Шамуна Мусаевича завелась папка, куда он складывал… доносы — назовем вещи своими именами. В одном письмеце стучали на коллегу: торгует, мол, джинсами. В другом — нашли «идеологического диверсанта» — читает журнал «Плейбой»… Шамун с разборками не торопился. Ребятам по 17–18 лет, надо разобраться, помочь, не спешить с наказаниями.

Как выяснилось позже, «стукачи» сочиняли бумаги в двух экземплярах, второй отправляли Алиеву.

— Ты почему не даешь хода письмам? — спросил как-то Ильхам Гейдарович Шамуна.

Кагерманов объяснил.

— И я считаю так же, — ответил Алиев.

Ребята, которых защитили два товарища, выросли порядочными людьми, дельными специалистами.

О своих студенческих годах, о друзьях-товарищах, об Ильхаме тепло написал Теймур Яхьяев. Его отец, офицер Советской армии, служил в Монголии и погиб в октябре 1979 года, спасая солдат от верной смерти. Большая семья осталась без кормильца. Вот как вспоминает о тех горестных днях Теймур Яхьяев в книге «Две жизни в одной судьбе»: «Ильхам Алиев своими добрыми делами снискал в институте большое уважение. Ребята, попавшие в затруднительное положение, обращались к нему. А зачастую он сам интересовался, как дела, и свою предлагал помощь, но афишировать это не любил. В октябре 1979 года мой отец, офицер, погиб в Монголии, спасая солдат. Ему было только 43 года. Как старший сын я должен был взять на себя заботы о матери, братьях и сестрах. Учился на "отлично", получал повышенную стипендию, но на эти деньги ничего нельзя было сделать.

В те тяжелые дни Ильхам Алиев стал мне опорой. "Не тужи, я помогу тебе", — сказал он. И в самом деле помог».

Затем у Теймура возникли проблемы с распределением, и снова на помощь пришел верный друг.

Гейдар Алиев, приехав в Москву, нашел время принять Т. Яхьяева: «Ильхам говорит, что ты попал в переплет. Не волнуйся, постараюсь тебе помочь». Пареньку предложили работу в ТАСС, предоставили квартиру… Гейдар Алиевич не забыл о молодом, хорошо подготовленном дипломате. Спустя годы он предложил ему вернуться в республику, стать главой исполнительной власти Масаллинского района. Об этих годах Яхьяев написал в своей книге «Насколько знаю и понимаю».