Мануэла даже головы не повернула в сторону бывшей родственницы.

— Прими мои соболезнования, — сказала она Пьетро и добавила обычным тоном: — Можно тебя на пару слов?

Пьетро посмотрел на нее в упор и почувствовал отвращение.

— О чем нам с тобой говорить? — удивленно спросил он.

— О нашем общем горе, о смерти Марии Карлотты, — мягко сказала Мануэла. — Мне она ведь тоже была не чужая.

Именно эта мягкость (как потом оказалось, насквозь фальшивая) покорила в свое время Пьетро. Он был тогда молод, активен, дела его шли хорошо. Помимо выпуска издательской продукции, он занимался кино, финансировал частные радиостанции. На одной из таких радиостанций и работала десять лет назад Мануэла. Вскоре она стала любовницей своего патрона, потом женила его на себе, а когда он разорился — громче всех обвиняла его в бездарности.

— Ты не имеешь больше никакого отношения к моей семье, — ответил ей Пьетро, — так что прощай.

Он уже хотел отойти, продолжая недоумевать, с чего это вдруг Мануэла решила почтить своим присутствием похороны его несчастной сестренки, как вдруг их окружили репортеры и принялись щелкать камерами. Пьетро поморщился, представив себе первые полосы завтрашних газет. Значит, Мануэла специально устроила весь этот спектакль и заранее известила прессу. Да, хорошим вкусом она и раньше не отличалась, а после бракоразводного процесса стала вести себя и вовсе неприлично.

Почти бегом он бросился догонять своих и присоединился к ним уже в воротах кладбища.

— Ты едешь ко мне, — приказным тоном сказала тетя Анна, когда остальные родственники, попрощавшись, направились к своим машинам. — Поужинаем вместе.

Пьетро уже забыл, когда в последний раз был в доме на улице Сербеллони, где родился и вырос и где жил до тех самых пор, пока Анна, выкупив и его часть, не стала полновластной владелицей всего особняка. Войдя через ажурную чугунную калитку в сад, он вспомнил, как учился здесь кататься на велосипеде, ссорился с двоюродными братьями, ухаживал за девушками, правда, без особого успеха. Здесь, на зеленой лужайке, устраивались когда-то пышные приемы, сюда приходили друзья и влиятельные люди, многие заискивали перед дедом, чтобы только попасть к нему в милость.

Теперь все это в прошлом. Знаменитая фамилия Ровести превратилась в миф, при ее упоминании людям приходят на ум истории, которые с годами успели обрасти такими фантастическими подробностями, что стали похожи на сказки.

Тетя Анна, единственная из семьи, не только не потеряла свою часть наследства, но и сохранила родовое гнездо, скупив у остальных принадлежащие им части особняка.

Сердце Пьетро забилось, когда он вошел в холл и увидел лестницу с черными мраморными перилами. Сколько раз мальчишкой он рисковал сломать себе шею, съезжая по этим перилам со смешанным чувством восторга и ужаса! Пьетро улыбнулся, вспомнив свое веселое беззаботное детство.

— Прежде чем мы сядем за стол, я хочу с тобой поговорить, — сказала ему Анна, отдавая горничной пальто.

Пьетро тоже снял плащ и покорно последовал за теткой в гостиную. Анна закрыла дверь, чтобы им никто не мешал, и, повернувшись к племяннику, спросила:

— Ты, кажется, предпочитаешь виски?

Поставив на столик бутылку и стакан, она выжидательно посмотрела на Пьетро.

Он налил себе большую порцию, сделал глоток и направился к креслу. Вдруг он почувствовал, что очень устал.

— О чем ты хотела поговорить? — спросил он, растягиваясь в кресле и закрывая воспаленные глаза.

— О тысяче миллиардов, — ответила Анна. — Мария Карлотта ушла от нас, царство ей небесное, но проблема исчезнувшего наследства осталась.

— Но почему именно сейчас? — взмолился Пьетро. — Я хочу сказать, неужели после такого трудного дня надо обсуждать вопрос, который уже столько лет остается без ответа?

— Нужно. Мария Карлотта знала, где миллиарды. Я уверена, перед тем, как покончить с собой, она доверила кому-то свою тайну.

— У тебя просто навязчивая идея. Бедная девочка! Хотя бы после смерти ты оставила ее в покое. С чего ты взяла, что малышка что-то знала? Она осталась без гроша, как и мы с тобой. Если бы она знала, где миллиарды, наверняка бы ими воспользовалась. — Вспомнив сестру, Пьетро ласково улыбнулся и добавил: — К тому же, я уверен, она обязательно поделилась бы со всеми нами, ведь она была доброй девочкой. Чтобы скрывать такую тайну, надо обладать умом и хитростью деда, а в нашей семье никто не тянет на роль второго Джованни Ровести.

— Сейчас не время иронизировать, — остановила Анна рассуждения Пьетро. — Кстати, если уж кто из нашей семьи и нуждается в деньгах, так это прежде всего ты.

— Верно, деньги мне нужны, но ты-то почему так обо мне беспокоишься? С чего вдруг такая забота? — И он снова наполнил стакан.

— С того, что ты глупый, а я умная.

— Благодарю. Ты очень вежлива, мила, добра и бескорыстна. А потому я позволю себе откланяться и убраться отсюда ко всем чертям.

Пьетро уже собрался встать, но Анна силой удержала его в кресле.

— Ты забыл еще сказать, что я никогда не вру. Многие считают это недостатком, я же отношу это свойство к своим достоинствам. — Анна подошла к креслу вплотную и положила руку на плечо племянника.

— Итак, выслушай меня, тем более что твои интересы совпадают с моими. Я решила разобраться в этом деле до конца.

Пьетро горестно вздохнул, ругая себя за то, что принял приглашение тетки. Надо было придумать какой-то предлог и отказаться.

— Анджело Джельми, — начала Анна, — был президентом Миланского кредитного банка и самым близким другом моего отца. Умер он на два года раньше его, но нам теперь уже известно, что именно он забрал в свое время деньги, которые хранились в швейцарском банке, а затем через Панаму должны были попасть в лондонский Унион-Банк. Миллиарды были изъяты Джельми по приказу моего отца и твоего деда. Сделали они это, конечно, не ради шутки, а чтобы замести следы. Мне это абсолютно ясно.

— Я и не знал, что у тебя есть дар детектива, — с иронией посмотрев на тетку, заметил Пьетро.

Проигнорировав его замечание, Анна продолжала:

— Старик предвидел, что после его смерти огромный капитал может растаять, как весенний снег. Зная о наклонностях твоего отца, он был недалек от истины. И вот перед смертью он вызывает к себе твою сводную сестру. Все знают, что она была его любимицей, поэтому я больше чем уверена, что он доверил ей секрет тысячи миллиардов. Мария Карлотта всегда была странной, кто знал, что творилось в ее голове? Она могла не обратить внимание на слова деда. Могла забыть. А могла и молчать все эти годы, храня дедушкину тайну. Старик оставил именно ей своего Римлянина, да еще дал в придачу «дипломат» с двумя разводными ключами. Прекрати пить! — крикнула она вдруг, заметив, что племянник снова наполняет стакан. — Дослушай меня, это очень важно! С помощью этих ключей можно раскрутить болты, которыми крепится станок, а значит, добраться до какого-то тайника внутри Римлянина, который указывает путь к наследству.

— Когда ты об этом догадалась? — начиная трезветь, спросил Пьетро.

— Давно уже, много лет назад.

— Почему же ты молчала?

— Потому что Соня мне категорически заявила, что типографский станок — собственность ее дочери, и она ни за какие деньги мне его не продаст.

— Значит, теперь, когда Мария Карлотта умерла, — начал догадываться Пьетро, — ты решила сделать еще одну попытку?

Он почти протрезвел. В его глазах появился интерес к тому, что говорила тетка.

— Ты знаешь, — понизив голос, продолжала Анна, — Соня не любит меня, она может отказать мне из упрямства. Вот я и подумала, что станок у нее попросишь ты.

— Теперь я понимаю, зачем ты пригласила меня к себе, — сказал Пьетро.

— Не забывай, мы с тобой в одной лодке, так что действовать должны сообща.

— С нами еще третий попутчик, Соня. Если наследство и вправду найдется, Соня тоже имеет на него право, ведь она вдова Антонио Ровести, моего отца.