Ракким молча ждал. Ему нравилось видеть щеголя в неловком положении. Вероятно, Андалу не один час потратил, репетируя собственную речь, проигрывал варианты ответов на любые вопросы, однако сейчас он совершенно не мог продолжить объяснений, поскольку бывший фидаин не спрашивал: «Готовы к чему?»

— Ты сам видел, что здесь творится, — произнес Лео. — Мексиканцы захватывают территорию, похищают туристов, изменяют русла рек. Люди по всему поясу теряют работу или работают на иностранцев. Кругом бандиты и диктаторы, полицейские сходят с ума, федеральное правительство отлавливает людей, чтобы пополнять ряды армии.

— Моя страна умирает. — Андалу крепко сжал стакан. — Умирает. Как и твоя.

— И что я должен сделать по этому поводу? — спросил Ракким.

— Не ты. — Гетти поднял на него глаза. — Мы. Все мы.

Лео свел вместе пухлые кулаки.

— Воссоединение.

Ракким засмеялся.

— Не смешно, — буркнул Лео.

— И невозможно, — произнес бывший фидаин.

— Один из первых патриотов, Бен Франклин, когда-то сказал, что все мы должны держаться вместе, иначе будем висеть порознь, — заметил Андалу. — Сейчас это изречение не менее своевременно, чем тогда. Не я один придерживаюсь такой точки зрения. Есть и другие. Чиновники, занимающие весьма высокие посты, бизнесмены, люди доброй воли. Как в Исламской республике, так и здесь. Люди, которые понимают, что так жить нельзя. Даже если они слишком молоды, чтобы помнить, как было раньше, им достаточно просто посмотреть вокруг. Мост в Сан-Франциско, или Нью-Фаллудже, если угодно, он ржавеет, за ним никто не следит, тросы едва держатся. Еще пять-десять лет — и им невозможно будет пользоваться. Что случилось с людьми, которые построили его? Со страной, которая его построила?

— Я не предатель, — сказал Ракким.

— Я тоже, — пожал плечами Гетти.

— Я хочу поговорить с Сарой. Только не рассказывай мне, что это невозможно, ты не мог не пообщаться с ней после звонка Лео Слайдеру.

Кубики льда звенели в стакане Андалу. Ракким не мог понять, дрожит у щеголя рука или ему просто нравится звук.

— Очень опасно, — наконец произнес тот.

— Осторожный революционер? И чего ты рассчитываешь добиться, если будешь продолжать в том же духе?

Андалу кивнул.

— Ты прав.

Ракким и Лео проследовали за ним в другое помещение. Спальню. Любовное гнездышко испорченного повесы, с огромной круглой кроватью под красным шелковым балдахином и изображениями мясистых голых теток по стенам. Они вошли в большой стенной шкаф, забитый яркими, точно перья павлина, нарядами. Андалу коснулся светильника. Задняя стенка скользнула в сторону, открыв небольшую нишу позади стеллажа с костюмами. Гетти пригласил спутников внутрь, и панель бесшумно вернулась на место.

— Наземные линии? — хмыкнул Лео.

Андалу кивнул, вводя номер в видеофон, затем шагнул в сторону, освободив у стола место для Раккима.

— Соединение через Мозамбик? — снова поинтересовался толстяк.

— Шри-Ланку. — Гетти наблюдал за показаниями приборов.

— Я бы предпочел Мозамбик. Там коммутаторы быстрее. Какая задержка ответа? Пятнадцать секунд?

— Девятнадцать.

— Я так и думал, — кивнул Лео. — А если бы мы подключились через Мозамбик…

Он замолчал. На экране появилось взволнованное лицо Сары.

— Что случилось?

Андалу посмотрел на Раккима.

— Наш друг говорит, что ты давно собиралась мне кое-что рассказать, — произнес бывший фидаин. — Может, уже пора?

Они ждали, пока его слова пересекут половину мира в виде сжатого пакета информации среди потока анонимных реплик и изображений и наконец доберутся до Сиэтла. Такой же путь предстояло проделать ответу Сары. По сравнению со спутниковыми каналами окольные наземные линии работали на порядок медленнее, но они были менее опасны. Не безопасны окончательно, нет. И в поясе, и в республике службы перехвата отслеживали все виды связи в поисках важной информации, однако, судя по всему, Андалу доверял своему соединению. Но все равно рисковал. Менее опасны, но не безопасны.

— Я знаю, что ты сердишься на меня, но мне пришлось ждать нужного момента. Пока ситуация не станет почти безвыходной, отчаянной. — Ее лицо на мгновение исчезло и появилось снова. — Я знала, как ты отреагируешь. Тебе придется мне поверить. Только так мы можем выжить как нация.

— Как ты думаешь, что бы на это сказал Рыжебородый? Тоже поверил бы?

— Я думаю… я думаю, он начал понимать, к чему все идет, задолго до смерти. Думаю, он сделал все, чтобы дать время стране окрепнуть, но если бы увидел, что происходит сейчас, то сказал бы, что нужно делать то, что необходимо. Это основное правило управления государством. Делать то, что необходимо, невзирая на последствия. Если разобщенная нация не имеет шансов выжить, ее нужно объединить.

— И кто же будет править этой объединенной нацией?

Казалось, ответ к нему шел целую вечность.

— Кандидат, приемлемый для обеих сторон. И для севера, и для юга. Будут выборы. — Она помедлила. — В этом нет сомнения.

— То есть ты сама не слишком уверена, — прокомментировал Ракким. — Надеешься, что все получится. Ты молишься, они молятся, а Всевышний, как ни странно, встанет на сторону того, у кого окажется больше оружия и кто будет готов не задумываясь его применить. Он всегда так поступает.

Сара покачала головой.

— У нас нет времени обдумывать все детали. Президент вернулся из Женевы с очень плохими новостями. Ацтланская империя предъявила притязания на весь юго-запад и половину Техаса. Большая Куба намеревается аннексировать оставшуюся часть Флориды и юг Джорджии. Правительство Канады, используя Доктрину коренного населения, требует вернуть большую часть Новой Англии, Пенсильванию, Мичиган и Висконсин. Враги пожирают как Библейский пояс, так и республику. У меня нет сомнений в том, что воссоединение довольно рискованно… но оно наш единственный шанс.

Ракким смотрел на ее изображение и хотел оказаться рядом.

— Рикки?

— Как Майкл?

— Скучает по тебе. Как и я.

— Ты должна будешь поставить в известность президента. Только он способен уговорить народ на воссоединение.

— Я знаю.

— И с генералом Киддом только он справится. Президенту придется потрудиться. Не исключено, что Кидда даже Кинсли уговорить не сумеет, но у тебя самой на это вообще нет шансов. Генерал не станет слушать женщину.

— Судя по твоим словам, мне удалось убедить тебя.

Сара замолчала.

— Есть новости об аль-Файзале?

— Служба безопасности сделала вывод, что он действительно взорвался. Энтони в этом не уверен. Как и я. Ты не говорил, что он был душителем.

— Вот такой я скверный мальчишка. Можешь отправить меня в постель без ужина.

— С удовольствием бы это сделала.

— Поцелуй за меня Майкла. Скажи, что папа любит его.

— Сам скажешь. — Сара вытерла глаза. — Вернешься домой и скажешь.

— Значит, ты просто собираешься заявиться в лагерь Полковника? — произнес Лео. — В этом и заключается твой гениальный план?

В зеркале заднего вида синее небо почти вытеснило силуэт Атланты. Они отбыли из квартиры Гетти сразу же после завтрака. Машину им подыскал сам Андалу. Побитый полноприводной пикап китайского производства с проржавевшими дверцами и крепкой подвеской. Надежный автомобиль, специально созданный для бездорожья, но совершенно непривлекательный для угонщиков или представителей власти. Саре бы он понравился. Она бы непременно возжелала отправиться на нем в штат Юта на поиски костей динозавров или отвезти Майкла к горе Рашмор, чтобы показать ему взорванные лица президентов. А потом, быть может, купила бы сыну макет оригинала у одного из уличных торговцев.

— В чем дело, я не достоин ответа? — Лео ждал. Юный мерзавец умел терпеть. — Ну?

— Да, я собираюсь просто заявиться в лагерь Полковника. Попытка проникнуть туда тайком не слишком хорошо закончилась для троих моих предшественников.