— Но разве я…

Не сводя с меня глаз, он крикнул через плечо:

— Проворный, почему ты не хочешь рассказать Яоту, что случилось после того, как умерла твоя мать?

Сначала до меня донеслось только частое, хриплое дыхание парня, потом прерывистым голосом он начал говорить, с трудом выдавливая из себя каждое слово:

— Мне… мне рассказал это Тельпочтли… Это было последнее, что он мне рассказал. — Он умолк на время, потом продолжал: — Рожая меня, Маисовый Цвет металась в горячке, впала в беспамятство. В бреду она все время твердила одно и то же имя — твое!.. Она все время повторяла «Яот!» и ни разу не произнесла имя Тельпочтли! Она твердила твое имя… твое!..

Парень умолк, и за него продолжил торговец:

— Как видишь, Яот, его мать истратила свое последнее дыхание на тебя! Не на кого-нибудь, а на тебя, несмотря на то что ты бросил ее и Проворного на произвол судьбы. А ты напрочь забыл о них обоих!

— Прости! — только и смог вымолвить я.

— Если б не твое равнодушие, она могла бы остаться жива, — угрюмо ответил мне Проворный. — Она бы выжила, если б знала, что тебе не все равно. Она стала бы бороться за свою жизнь.

Опершись на ладони, я потихоньку попробовал подняться, но клинок еще больнее ткнулся в мою спину, и мне пришлось снова уткнуться лицом в палубу.

— И чего же ты хочешь от меня теперь, Проворный? — спросил я, стараясь сохранять самообладание. — Ты жаждешь мести?

Его обвинение я считал несправедливым. Ведь не я же заставил Проворного, Тельпочтли и Маисовый Цвет бежать из города. И разве сложилось бы все по-другому, если бы с нею бежал не Тельпочтли, а я? К тому же я не знал, что эта глупая девчонка, оказывается, любила меня.

Вместо Проворного мне ответил Сияющий Свет:

— Мести?! А чего же еще тут можно желать после того, что ты сделал для него и для его матери? После того, как она дважды была продана в рабство, скиталась по городам и вынужденно стала торговать телом! Ты после такого не хотел бы отомстить?! — Он низко наклонился надо мною, у меня даже волосы зашевелились на голове от его дыхания. — Ты не хотел бы отомстить?!

Я задумался. Неужели мальчишка и впрямь желал мне смерти за то, что я когда-то там сказал его матери? Вместо ответа я представил себе последствия своих слов — Маисовый Цвет умерла в горячке в стылой пещере, Тельпочтли тоже встретил свою смерть, и его расчлененное тело сожрали варвары, и вся жизнь Проворного пошла под откос. Но превратился ли он после этого в убийцу?

Сколько раз за все это время он спасал мне жизнь!

— Я бы, может, и хотел отомстить, — ответил я. — И ты бы тоже. Но Проворному месть не нужна! Он просто наделся поговорить со мной, вот и все! Он просто мечтает узнать, кто его отец — я или Тельпочтли! Ведь это так, парень?

У меня кружилась голова — то ли от потери крови, вытекающей из порезов на шее, то ли от облегчения, нахлынувшего на меня, когда я понял, что мальчишка не желает моей смерти. А может быть, она закружилась, так как я наконец узнал правду, сомнения насчет которой мучили меня все эти долгие годы.

Словно издалека до меня донесся голос Проворного:

— Отец!..

— Не называй его так! — рявкнул на него Сияющий Свет и вдруг снова поднял над головой меч. — Ты принадлежишь мне, или забыл? А этот жалкий кусок дерьма нам с тобой никто! Никто! Понял? И сейчас он умрет!

— Ты разве глухой? Не слышал, что я тебе сказал? — заорал я. — Проворный не хочет, чтобы ты это делал!

— Пожалуйста, Сияющий Свет, не надо! — взмолился парень.

— Послушай, Проворный, — со вздохом произнес торговец, — ты еще очень молод и не научился ненавидеть, вот и все. А вот я научился. Благодаря тебе! Я столько раз слушал твою историю, видел, как ты плачешь, даже потом, по ночам, когда ты думал, что я сплю. И я сгорал от гнева и ярости, я мечтал содрать кожу с твоего отца за ту боль, которую он причинил тебе! А ты всего лишь хотел поговорить с ним! Я понимал, что это бесполезно, и все же мирился с этим и даже пообещал тебе помочь выяснить правду. И я сдержал свое обещание. Вспомни, как я ходил в собственный дом, чтобы повидаться с Яотом! Только все эти разговоры пустое занятие, любовь моя! Они ни к чему не приводят. Они только причиняют боль и повергают душу в смятение. И не надо переживать из-за Яота. Ты забудешь о его смерти в два счета, я об этом позабочусь!

— Сияющий Свет!

В устах моего брата это имя прозвучало как непристойность.

Он уже стоял на ногах, шатаясь и держась за корму. Словно не замечая Проворного, он пошел прямиком на торговца, и его густой рыкающий бас источал презрение.

— Да тебя сожгут заживо, поганый извращенец! Ты мерзкий червяк, которому место в куче дерьма! Меня тошнит от тебя! Ты не живешь по-человечески и не умеешь зарабатывать деньги честным путем! — Лев пытался вынудить Сияющего Света сделать первый бросок. — Ты, похоже, даже не можешь сражаться как настоящий мужчина!

После этих слов мой брат получил удар веслом.

Я не шевелился. Я не видел меча и не знал, куда он направлен. Я следил только за своим братом — все еще изрыгая проклятия, он зашатался и рухнул на колени.

— Я не удивляюсь, почему тебе пришлось прятаться здесь на озере среди всякого сброда. Да кто бы тебя пустил в город?! — Лев заметно ослаб и навалился вперед, удерживаясь ладонями о деревянный настил, из горла его вырывался задыхающийся хрип. — Да женщины погнали бы тебя своими метлами, вымели бы из города как мусор!.. Яот! Берегись!

Последние слова Лев прокричал и в то же мгновение вскочил на ноги. Оказывается, он как-то умудрился скинуть с себя плащ и теперь, растянув его, прыгнул на Сияющего Света, чтобы намотать плащ ему на руку, вооруженную мечом.

Я резко откатился в сторону.

Плащ не попал в цель, но Сияющий Свет, пытаясь увернуться от него, поскользнулся и повалился на меня. В настил рядом со мною вонзился острый клинок, с треском расщепив древесину.

Взревев от ярости, Сияющий Свет вырвал из пола меч и бросился на моего брата. Тот вынужден был с голыми руками вступить в схватку. Меч, просвистев в воздухе, задел обе руки моего брата, но удар, к счастью, оказался слабым, а раны неглубокими. Лев не застонал и не крикнул, а когда Сияющий Свет снова занес меч, вдруг распрямился и ударил его ногой в живот, отчего юноша упал навзничь, хватая ртом воздух.

— Вот и попался! — ликующе взревел Лев и, навалившись на противника, схватил его за волосы. — Вот теперь ты мой, дружочек!

— Лев! — заорал я, кое-как поднимаясь на ноги. — Ты же не на поле битвы! Просто прикончи этого ублюдка!

Но я опоздал со своими советами. Сияющий Свет, извиваясь, как скользкая рыбина, вырвался из рук моего брата, оставив ему пук вырванных волос. Зовя Проворного, он бросился к постройке.

Сияющий Свет по-прежнему был вооружен мечом. Изловчившись, он ткнул им назад, едва не задев лицо моего брата. Тот потерял равновесие, а когда встал на ноги, то торговец вновь уже приготовился нападать.

Рядом с ним находился Проворный с веслом в руках.

— И что теперь? — спросил я.

— Торговец мой, — сказал мне брат. — А ты возьми на себя Проворного. Как скажу: «Пошел!», то…

— Постой, но они же вооружены!

— Давай, Яот! Делай, что он говорит! — заорал на меня Сияющий Свет. — Пора с этим кончать!

— Да перестаньте же вы!..

Этот крик Проворного, какой-то тонкий и жалобный, заставил нас всех троих замереть на мгновение и забыть о распре.

— Я же хотел совсем не этого! — продолжал парень. — Я не просил тебя убивать тех людей. Я желал только поговорить с Яотом, выяснить, как все это было.

— Не забывай, я подобрал тебя на рынке!

— Ты запрещал мне покидать город, ты заставлял меня бегать по твоим поручениям, ты держал меня взаперти на этой лодке, ты не давал мне увидеться с ним, не давал мне…

— Ах вот оно что! — завизжал торговец. — Значит, он все-таки переманил тебя! Я потерял тебя навсегда! Но неужели тебе не нужно все это добро? Разве этого мало? Чего тебе не хватает?