Хотя с Пролива, до которого от фермы было около пяти миль, и дул сильный ветерок, в воздухе уже ощущалось приближение лета. Кит чувствовал его в запахе сухой травы, пыльной почвы и пыльце, от которой у него случалась сенная лихорадка. Но хотя он и любил теплое время года, пришествие июня неизменно сопровождалось смешанными эмоциями — впереди было расставание с дорогими его сердцу несушками, которых ждал путь на рынок, где им предстояло стать наггетсами, попасть в суп или готовые куриные блюда.

Большинство знакомых фермеров, с которыми Кит разговаривал, считали своих кур всего лишь машинами по производству яиц, и даже его собственная супруга, Линда, полагала, что он немного подвинулся рассудком со своей привязанностью к этим тупым, безмозглым созданиям. Кит, однако, ничего не мог с собой поделать. Будучи перфекционистом, одержимым качеством яиц и кур, он постоянно экспериментировал с рационом питания и добавками и старался создать наиболее благоприятные с точки зрения производительности условия содержания. Несколько яиц упали с конвейерной ленты на грейдер ровно в тот момент, когда Кит вошел в курятник. Он взял одно, большое, придирчиво осмотрел на предмет выявления возможных изъянов и цветовой консистенции, постучал пальцем, проверяя прочность скорлупы, и, удовлетворенный результатом, положил яйцо на сортировочную машину. Оно покатилось дальше, мимо пирамидки пустых картонных лотков, и скрылось из вида.

Высокий, плотного сложения, с моложавым лицом человека и в шестьдесят три года не утратившего интереса к жизни, Кит Уинтер был в старой белой футболке, синих шортах и крепких ботинках с серыми носками. Просторное помещение курятника делилось на две части. Он вошел в правое, заполненное гулкой какофонией звуков, отдаленно напоминающих шум многотысячной вечеринки. Кит давно привык как к шуму, так и к неистребимому запаху аммиака от куриного помета, попадавшего через щели в решетчатом металлическом полу в глубокий отстойник.

Пока одна особенно агрессивная несушка клевала его ногу, Кит Уинтер оглядывал колышущееся коричнево-белое с красными гребешками море. Птицы прохаживались с деловым видом, словно в ожидании некоего важного события. Курятник уже начал пустеть. Пришедшие пораньше девять работников — все из Восточной Европы, преимущественно литовцы и латыши, все в защитных комбинезонах и с масками на лице — хватали несушек, относили к дверям в дальнем конце помещения и выпускали в специально изготовленные клети на грузовиках.

Кит знал, что работа растянется на весь день, к концу которого курятник опустеет полностью. И потом бригада из обслуживающей компании поднимет решетки и очистит отстойник от помета в четыре фута глубиной.

Внезапно с дальнего конца донесся крик. Один из работников бежал через курятник, лавируя между птицами и размахивая маской.

— Мистер босс! — кричал он на ломаном английском. — Мистер босс! Сэр! Что-то не так. Что-то не хорошо. Пойдемте, вам надо посмотреть!

Электрические ворота открывались!

Дерьмо!

Этого он не ожидал. Нервы сдавали, мысли разбегались. А еще он вспомнил, что забыл сегодня принять лекарство, то самое, благодаря которому все в голове держалось вместе. Кто выходит? Может быть, смена охранников? В любом случае упускать такую возможность нельзя. А вдруг сама стерва? Она ведь любит прогуляться в одиночку. Хотя обычно, как пишут в газетах, на пробежках телохранителей вокруг нее больше, чем у президента США.

Он резко затормозил, выключил двигатель и вытащил из переднего кармана брюк пистолет. Посмотрел на ворота. На слепящие огни фар. Машина стояла в самом низу извилистой подъездной дорожки, ожидая, пока ворота откроются настолько, чтобы проскочить на улицу.

Он метнулся через дорогу — в ворота. Увидел застывший в ожидании «мерседес». Уловил запах отработанных газов, смешавшийся с запахом свежескошенной травы. В динамиках гремела музыка, песня Геи!

Как же мило! Слушать собственную музыку в последние мгновения жизни! Так она и умрет! Ну разве не поэтично?

Верх опущен. За рулем Гея! Одна!

Я предупреждал тебя, дрянь!

Мощный мотор «мерседеса» взревел и тут же перешел на ровный музыкальный ритм «бум-бум-бум». Сверкающий металлический зверь ждал, когда водитель придавит педаль, чтобы с ревом унестись в ночь. Ворота все еще открывались, медленно, рывками, правая половина быстрее левой.

Он неуклюже — а ведь столько тренировался! — сдвинул собачку предохранителя. Шагнул вперед.

— Я предупреждал тебя, стерва! — Он произнес это громко, чтобы она услышала. Увидел, как она смотрит на него из тени. Смотрит, как будто хочет о чем-то спросить.

Ответ был в его дрожащей руке.

Он шагнул ближе, и ее лицо исказила гримаса страха.

Не то, не то. Он знал, что не должен это делать. Повернись, забудь, беги. Бежать куда? Домой? Бежать, ничего не сделав?

Он спустил курок. Грохнуло куда громче, чем можно было ожидать. Пистолет дернулся, словно пытаясь выскочить из руки, и он услышал глухой удар — пуля попала во что-то. Она все еще смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Ни царапинки. Промахнулся.

Он прицелился еще раз. Она вскинула руки, заслоняя лицо, и он выстрелил во второй раз. От ее головы отлетел какой-то кусочек, а волосы вздыбились гребнем спиц. Он снова спустил курок, и в центре ее лба появилась темная дырочка. Она завалилась назад, на спинку сиденья, дергаясь, как выброшенная на берег рыбина, которую несколько раз прибили молотком. Ее глаза таращились на него. Что-то темное вытекало из дырки во лбу и бежало по носу вниз.

— Надо было слушать. Надо было делать, как я приказал.

Он повернулся и побежал, словно в тумане, к своей машине.

Гея едет в Брайтон! Звезда возвращается в город, где родилась. Самая знаменитая из всех живых знаменитостей приезжает домой, чтобы сыграть роль самой прославленной в истории Брайтона женщины! Пара, подобранная на небесах. Мечта для Геи.

И даже еще большая мечта для Анны Галишии. Самой большой фанатки Геи.

Фанатки номер один!

Только Анна знала истинную причину приезда Геи в Брайтон. Разумеется, чтобы встретиться с ней! Сигналы были совершенно ясны.

Недвусмысленны.

Однозначны.

— Она приезжает на следующей неделе. А ты, Дива, что об этом думаешь?

Кошка смотрела на нее без всякого выражения.

Итак, величайшая из звезд прибывает на следующей неделе. И конечно, Анна лично встретит ее в отеле. Наконец-то, после семи лет обожания и общения друг с другом на расстоянии у нее появляется шанс встретиться с Геей лично. Может быть, коснуться руки кумира. Может быть, если все сложится по-настоящему хорошо, ее пригласят в номер — выпить по коктейлю. А потом?

Гея всегда была непредсказуема в предпочтениях. Кто интересует ее сейчас, мужчины или женщины? Она всегда выставляла напоказ каждое свое новое увлечение. Меняла любовников, искала того, единственного.Дважды выходила замуж, за мужчин, но это было давно. Анна следила за ее жизнью в онлайне, по телевизору, по газетам и журналам. Они флиртовали друг с дружкой уже много лет — тайно, обмениваясь кодовым знаком. Этот знак Гея использовала как эмблему на всех своих товарах. Маленькая, скрытная лисичка. Точнее, теневой силуэт, который получается на стене, если сложить вместе большой, средний и безымянный пальцы и поднять указательный и мизинец.

Лисичка-наперсница.

Лисичка-подружка!

В последние недели Гея послала много тайных сигналов. Анна хранила все свидетельства в аккуратно сложенных стопках газет и журналов, каждый номер в отдельной целлофановой папке.

Мысленно она уже миллион раз репетировала тот момент, когда они наконец встретятся. Боролась с сомнениями. Может быть, попросить для начала автограф? Сломать, так сказать, лед? Это ведь не слишком дерзко для фанатки номер один?

Конечно нет.

Лисичка-подружка!

Гея славилась тем, что обожала своих поклонников. А самой преданной из них была, конечно, Анна. Коллекционируя принадлежавшие кумиру вещи, реликвии и сувениры, она потратила все, что досталось по наследству от покойной матери, и почти все, едва ли не до последнего пенни, что сумела скопить сама.