Баррингтон представил его двум женщинам, после чего Грейс занял свободное место. Перед всеми уже стояли картонные контейнеры из «Старбакса», и он отругал себя за то, что не подумал заранее и не прихватил что-нибудь по пути.

Собравшиеся успели переброситься парой-другой реплик на общие темы, после чего старший суперинтендент перешел к делу:

— Итак, ситуация выглядит следующим образом. Я разговаривал по телефону с отделом угроз лос-анджелесского управления полиции и с начальником личной охраны Геи, бывшим полицейским Эндрю Галли. И первым делом мне пришлось объяснять мистеру Галли, что его люди не смогут носить оружие на территории Соединенного Королевства.

— Угроза представляется глобальной, и наш объект вполне может использовать огнестрельное оружие, — вмешался инспектор Тингли. — Будем ли уведомлять отряд вооруженного реагирования?

— Будем, Джейсон, — заверил детектива Баррингтон. — Старший инспектор Хэммонд и сержант Уорсли представят нам план по охране как Геи, так и ее сына Роана.

Первым взял слово сержант Уорсли.

— Гея Лафайет и вся команда прилетают в семь утра в среду. Встречать их будем в терминале номер пять лондонского аэропорта Хитроу. Мы предложили было дать утечку с ложной информацией, что она якобы прибывает в Гатуик на частном самолете, но, как я понял, пресс-секретарь уже уведомила всю британскую прессу об истинных планах мисс Лафайет. Похоже, к нам пожалует ВАЖНАЯ ОСОБА.

Грейс опустил глаза, сдерживая усмешку. Поведение типичное для мегазвезд. Они уверяют, что терпеть не могут папарацци, однако сами подсказывают репортерам, где их стоит ждать.

— Где она остановится? В Брайтоне или за городом?

— В Брайтоне, сэр. В Гранд-отеле. Для нее забронировали президентские апартаменты, а все остальные номера на этаже займет свита. Плюс хотя бы в том, что на этаже не будет посторонних. — Уорсли заглянул в блокнот. — Одна из самых больших наших проблем, сэр, — это бюджет. Шеф приказал задействовать для охраны мисс Лафайет все доступные ресурсы, но ей придется оплачивать из своего кармана все превышающее разумный уровень. То есть тот уровень, который мы обеспечиваем для младших членов королевской семьи.

— Вам известно, что на прошлой неделе на нее покушались? — спросил Грейс.

— Во многом именно поэтому мы здесь и собрались, — ответил Хэммонд.

— Нам также известно, — добавил Уорсли, — что мисс Лафайет рассчитывает побывать в Уайтхоуке, в доме, где жила в детстве.

— Еще одна проблема, Рой, — ей нравится бегать по утрам, — сказал Баррингтон. — Какое-то сопровождение, по-видимому, есть, но в любом случае это еще одна область повышенного риска.

Уорсли кивнул:

— Мы планируем, сэр, окружить ее стальным кольцом безопасности. Никто не подойдет к ней без предварительной проверки.

— Хорошо, — кивнул Грейс, прекрасно понимая, что никакая охрана не может обеспечить полной безопасности. Спросив у Баррингтона имя полицейского в Лос-Анджелесе, он записал его в блокнот, чтобы поговорить лично и более обстоятельно.

Люди, собравшиеся в кабинете старшего суперинтендента, имели за спиной немалый опыт и отдавали отчет в том, какова реальная ситуация. Как бы вы ни охраняли подопечного, если он настаивает на том, чтобы передвигаться свободно, без ограничений, риск пострадать от руки маньяка-одиночки присутствует всегда.

Холодок беспокойства уже свил гнездышко где-то глубоко внутри его, и Грейс ничего не мог с этим поделать.

Изможденный, болезненно-бледный американец был одет в потрепанный клетчатый пиджак, застегнутую на все пуговицы клетчатую рубашку без галстука, серые брюки, кожаные сандалии и серые носки. Прищурившись через большие старомодные очки, он силился прочитать ее имя на нагрудном значке. Бекки Ривет.Кадык его странно пульсировал. «Как бы не откинулся», — с беспокойством подумала дежурная Гранд-отеля и, оторвавшись на секунду от монитора, одарила незнакомца торопливой обнадеживающей улыбкой, после чего снова двинула курсор вверх по странице, отчаянно пытаясь найти его имя в списке гостей.

Редеющие волосы цвета остывшей золы, стрижка под пажа с челкой — довольно нелепая для взрослого, за пятьдесят, мужчины. Лежавшие на стойке кулаки сжимались и разжимались, на лбу поблескивали бусинки пота.

Позднее, пытаясь описать его полицейским, Бекки Ривет скажет, что он напомнил ей актера Робина Уильямса, сыгравшего роль жутковатого фотографа в фильме «Фото за час».

— У меня есть подтверждение, — стоял на своем незнакомец. — Ваш имейл.

Бекки Ривет снова улыбнулась и уставилась на монитор. Ему не нравилось, как она улыбается. Пустая, ничего не значащая улыбка. Она улыбалась не потому, что хотела, а по обязанности. Он почувствовал, как поднимается, словно разворачивающая кольца змея, гнев, и уже хотел сказать, что улыбаться ему не надо, что с такими аккуратными беленькими зубками…

Успокойся.

И тут он вспомнил. Идиот! Это все из-за разницы во времени. Ему бы сейчас лечь да поспать, а не делами заниматься. Усталость всегда ведет к ошибкам.

— Я… э… Я назвал вам не то имя.

— Вы назвались мистером Дрейтоном Уилером, так?

— Э… посмотрите заказ на другое. Бакстер. Джерри Бакстер. — Он ведь решил, что воспользоваться вымышленным именем будет, пожалуй, удобнее.

Дежурная пробежала глазами по списку, нахмурилась, постучала по клавишам и почти сразу же увидела то, что искала.

— Да, есть. Одноместный номер на две недели?

— Верно. — Он несколько раз глубоко вздохнул.

Она протянула ему бланк регистрации и ручку, и он заполнил требуемые графы.

— Вам требуется парковочное место, мистер Уилер… извините… э… Бакстер?

— Зачем мне парковочное место?

— Я не знала, есть ли у вас машина. — Бекки Ривет снова улыбнулась, и его гнев подскочил еще на несколько градусов. — Можно вашу кредитку, сэр?

— Я буду расплачиваться наличными.

Она нахмурилась — постояльцы, расплачивающиеся наличными, в наше время редкость — и тут же коротко улыбнулась.

— Все в порядке, сэр. Но вам придется оплатить дополнительные услуги, когда будете съезжать, вы ведь знаете, да?

— Заплачу, если будут услуги. — Он улыбнулся ей, показав потемневшие зубы, но она никак не отреагировала на его маленькую шутку, и улыбка растаяла.

Бекки Ривет пробежала пальчиками по клавишам и через пару секунд протянула гостю пластиковую карту-ключ в маленьком конвертике:

— Номер 608.

— А пониже ничего нет? Я не очень хорошо переношу высоту и всегда немного нервничаю.

Она повернулась к монитору. Постучала по клавишам.

— Боюсь, что нет, сэр. Все номера заняты.

— Ах да, это ведь у вас остановится та певичка, Гея?

— Не могу сказать, сэр. Мы не даем комментариев относительно наших гостей.

— Я слышал… говорили в новостях. И в газетах тоже пишут.

Бетти изобразила удивление.

— Правда? Интересно, откуда они это берут?

— Вот и мне интересно, — раздраженно проворчал гость, забирая ключ.

— Вам помочь с багажом, сэр?

— Я бы воспользовался вашим щедрым предложением, будь у меня багаж, но, увы, «Бритиш эйрлайнз» ухитрилась его потерять.

Вот теперь она улыбнулась искренне, без притворства:

— Бедняжка.

— Обещали доставить попозже, но сегодня.

— Если привезут, мы вам его пришлем.

«Неужели? А я думал, поставите посреди вестибюля, соберетесь всей командой и исполните танец дождя», — подумал он, но вслух, собрав в кулак выдержку, произнес другое:

— Спасибо, буду очень признателен.

С этими словами он направился к кабине лифта, сжимая в руке конвертик с пластиковым ключом и глубоко дыша, чтобы успокоиться.

Ну вот и все. Зарегистрировался. Добрался до первой базы своего весьма и весьма общего плана. Он шел туда, куда вел гнев, и не очень хорошо представлял, чем все кончится.

Искать справедливости по закону, преследовать двух этих мерзавцев, Брукера и Броуди, в судебном порядке за то, что они украли у него историю, было бессмысленно. Такого рода дела растягиваются на годы. Он уже подавал иски против других обитателей этого проклятого террариума, этой империи киноиндустрии, и каждое разбирательство занимало не менее пяти, а то и десяти лет без какой-либо уверенности в положительном для него решении. Теперь такой роскоши, как время, уже не осталось. Шесть месяцев в лучшем случае, так сказал онколог. Может, чуть больше, если он научится контролировать злость и гнев, что разъедают его изнутри. Рак поджелудочной железы, операция уже не поможет, метастазы разошлись по всему организму.