Надо сказать, что практически в любом большом городе США (например, Бостоне, Чикаго, Лос-Анджелесе и других) есть кварталы, заселенные выходцами из Советского Союза. Самый известный находится в Нью-Йорке, на Брайтон-Бич, в одном из пяти районов города — Бруклине. Это так называемая «Маленькая Одесса» — «малая земля» нашей эмиграции. И вот во второй половине 1989 года в «Маленькой Одессе» среди новой волны эмигрантов появились импресарио, которые раньше культурно-досуговой деятельностью не занимались, но, оказавшись в Америке и проникшись духом предприимчивости и предпринимательства, решили, что можно зарабатывать на организации гастролей артистов из Союза, вечеров встреч с представителями нашей творческой интеллигенции, удовлетворении, если хотите, определенных культурных запросов русскоговорящих людей, живущих вдали от Родины и тоскующих по культуре (самых разных направлений), к которой они привыкли.

Одним словом, в США, в том числе и в Нью-Йорке, стали чаще бывать представители нашей творческой интеллигенции. Перед русскоговорящими американцами приезжали выступать и мои давние театральные друзья — Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Валентин Гафт. Шура Ширвиндт узнал откуда-то номер нашего телефона, и по приезде ребята нам позвонили. Сказали, что они в Нью-Йорке, что их разместили в гостинице где-то на Манхэттене. Мы с Ингой необычайно обрадовались, сразу пригласили их к себе, предупредив, что у нас в квартире еще и мебели толком нет. Поскольку гостиница, где они остановились, находилась недалеко от нашего дома, я объяснил им по телефону, как дойти до нас пешком. В Нью-Йорке очень просто ориентироваться, так как он разбит на ровные прямоугольники: длинные стороны — авеню, короткие — стриты. Они должны были быстро найти наш дом. Ждем 20 минут, ждем полчаса, час — их нет. Наконец раздается телефонный звонок — они по карманам наскребли мелочи и позвонили нам из телефона-автомата (мобильников тогда еще не было). Спрашиваю: «Куда вы пропали?» Шурка начинает объяснять, и я понимаю, что они пошли в другую сторону. В конце концов эта компания до нас добралась, совершив, таким образом, своеобразную экскурсию по Манхэттену, по 39-й улице.

Мы, как всегда, замечательно посидели — Инга приготовила вкусный обед, шутили, смеялись, смотрели телевизор. У меня тогда только появилась фотокамера «Полароид», я сделал несколько снимков. Тогда же Валя Гафт сходу сочинил: «Державин, Ширвиндт, Гафт и Он на кухне рядышком с ООН».

Ребята к тому времени объехали с концертами многие города США, в которых существовали русскоязычные колонии. Естественно, друзья нас пригласили на свой первый творческий вечер-концерт в Нью-Йорке. А где они могли выступать в этом городе? Разумеется, на Брайтон-Бич. Концерт проходил в здании колледжа: его помещения, в том числе концертный зал со сценой, можно было арендовать на вечера, выходные дни. Ожидая начала концерта, мы вдруг встретили Михаила Гулько. Я не был с ним до этого знаком, его знала Инга и вы с Володей (имеются в виду Александр и Владимир Липницкие — сыновья И. Д. Суходрев. — Прим. ред.), еще с той поры, когда жили на улице Каретный Ряд в Москве. Музыкант и певец, когда-то собиравший народ в ресторане «Русалка» московского сада «Эрмитаж», Гулько эмигрировал в 1980 году в США, выступал в ресторане «Одесса» на Брайтон-Бич. Мы немного поговорили о вас с Володей, и затем он сказал: «Ну что, идем смотреть наших любимцев». Я эту фразу хорошо запомнил — она символизирует те чувства, с которыми эмигранты третьей волны встречали нашу творческую интеллигенцию в Америке. Успех был невероятный, зал был полон до отказа. Со сцены звучали репризы, монологи из спектаклей, скетчи. Гафт рассказывал о Театре «Современник», Ширвиндт и Державин — о Театре Сатиры, о культурно-театральной жизни Москвы. Слушали мы, можно сказать, раскрыв рты, буквально не шелохнувшись.

В США приезжал и Александр Иванов, замечательный человек, известный в свое время поэт-пародист. Сегодняшняя молодежь не знает о нем, наверное, но когда-то он был очень популярен в Советском Союзе, выступал на телевидении, вел программу «Вокруг смеха».

A. Л.:А та, местная, публика знала его?

B. С.:Безусловно, знала. И это тоже была своеобразная связь с Родиной, со своей «старой страной» (в США, чье население в принципе и состоит в основном из эмигрантов, есть очень точное выражение — «олд кантри», то есть «родина, отечество», дословно «старая страна»). Саша Иванов тоже был у нас в нью-йоркской квартире. Он приезжал с женой, бывшей солисткой Мариинского театра, киноактрисой Ольгой Заботкиной (она, например, исполняла роль Кати в первой экранизации «Двух капитанов» В. Каверина). Они немного у нас посидели, а потом Ольга сказала, что им надо идти. Помню ее слова: «Нас предупредили, чтобы мы вечером по Нью-Йорку пешком не ходили, очень опасно». А предупредили те новоявленные импресарио, которые их пригласили и которые платили им деньги, причем небольшие.

Вспоминаю один из вечерних концертов Иванова (в основном Саша выступал со своими стихотворными пародиями). Проходил он в здании синагоги, где-то на 38-й улице, когда там не шла служба и помещение можно было арендовать. И опять был аншлаг. Открывая вечер, Саша сказал: «Я очень рад вас всех приветствовать. Знаю, что большинство из вас евреи, так как выступаю я в синагоге. Что касается меня, извините, я — русский в пятом или шестом поколении». Дело в том, что Сашу, у которого, многие наверняка помнят, были еврейские черты лица, особенно профиль, трудно было по внешним признакам назвать «Ивановым», то есть русским.

В гостях у нас также бывали Майя Плисецкая со своим мужем — композитором Родионом Щедриным. В Нью-Йорк великая русская балерина приезжала в основном танцевать, а однажды председательствовала на балетном конкурсе, проходящем в этом городе.

Посещали нас и театральный художник Боря Мессерер с поэтессой Беллой Ахмадулиной, супруги. Точно помню, что было это в праздник Хеллоуин. Мы с Ингой купили символ этого праздника — «пампкин» (проще говоря, тыкву). Она стояла у нас на столе, когда Боря и Белла к нам пришли. Боря ножом художественно вырезал на тыкве традиционную ужасную рожицу, вынул из тыквы семена, предварительно срезав ее верхушку, осталось только внутрь вставить зажженную свечку, как делают все американцы. В общем, веселились от души.

Конечно, в те годы, как всегда, на гастроли в США приезжали прославленные ансамбли из нашей страны, из бывшего СССР, например ансамбль грузинского национального танца «Сухишвили — Рамишвили», в составе которого были и наши друзья. Мы с Ингой, разумеется, побывали на выступлении этого коллектива и пригласили друзей в гости. Илико Сухишвили, одного из основателей ансамбля, к тому моменту уже не было в живых. К нам пришли его вдова Нино Рамишвили, сын Тенгиз с красавицей-женой Ингой Тевсадзе, солисткой ансамбля. Ужин мы постарались сделать на грузинский манер. Нино Рамишвили, помню, сказала: «Ой, как хорошо мне у вас здесь, а то эти молодые после концерта куда-то уходят, меня с собой не берут. А тут вдруг и меня взяли».