Шарлотта нахмурилась, заметив, что глаза старика слезились. И он, похоже, едва держался на ногах.

– Ты болен, Скроуп, – сказала она. – Почему же ты не в постели? Полагаю, Джоанна не возражала, если б тебя заменил кто-то из слуг.

Старик со вздохом ответил:

– Видите ли, ваша светлость, леди Грей и Мэтьюз уехали в Хенли-ин-Арден, а я только Мэтьюзу доверяю.

– Значит, он уже вернулся из Лондона?

– Да, ваша светлость. Не более двух часов назад.

Шарлотта чмокнула старого дворецкого в щеку и улыбнулась, заметив, что тот покраснел.

– Спасибо, Скроуп. А теперь иди, отдохни. Немедленно ложись в постель.

Старик зашмыгал носом и кивнул:

– Слушаюсь, ваша светлость.

По приезде в Хенли-ин-Арден Шарлотте понадобилось не более пяти минут, чтобы отыскать Мэтьюза – он стоял у кареты своей хозяйки на главной улице городка, неподалеку от местного ювелирного магазинчика.

Подъехав поближе, Шарлотта придержала коня и осмотрелась. Джоанны не было видно, но, судя по всему, она зашла в ювелирную лавку. А Мэтьюз, конечно же, ждал свою хозяйку.

«Что ж, в таком случае, и я подожду», – решила Шарлотта, ей почему-то не хотелось заходить в магазин.

Через несколько минут она заметила, что Джоанна вышла на улицу. Но вышла не одна, а с Филиппом!

– Что бы это значило? – пробормотала Шарлотта, нахмурившись.

Впрочем, вопрос этот не требовал ответа – все и так было ясно. Выходит, эти двое все-таки договорились о свидании. И тогда неудивительно, что Филипп внезапно уехал. Он боялся, что опоздает на встречу с той, за которой решил ухаживать, чтобы сделать ее своей следующей женой – герцогиней Радерфорд. А Джоанна прекрасно играла свою роль – не сводила с Филиппа нежного взгляда.

Что ж, все правильно. Ведь она, Шарлотта, сама ее об этом просила…

«А что, если она вовсе не играет? – подумала Шарлотта. – Что, если все это – вполне искренне?»

И тут Филипп вдруг вытащил что-то из свертка, находившегося у него под мышкой, и протянул Джоанне. Кажется, это была какая-то коробочка.

Шарлотта отвернулась, стиснув зубы. Затем, развернув Бриони, помчалась обратно в Рутвен-Мэнор. Она то и дело подгоняла коня – ей хотелось как можно быстрее добраться до поместья, хотелось оказаться как можно дальше от Филиппа и от своей бывшей подруги. Да-да, именно бывшей, потому что теперь стало совершенно ясно: Джоанна вовсе не собиралась играть роль, эта женщина и впрямь решила стать герцогиней Радерфорд.

«Но почему же я так разозлилась? – спрашивала себя Шарлотта. – Ведь глупо злиться, глупо ревновать. И, конечно же, я просто внушаю себе, что Джоанна собралась замуж за Филиппа. Просто она, выполняя мою просьбу, очень хорошо играет свою роль. Наверное, она прекрасная актриса…»

Что же касается Филиппа… Она, разумеется, знала, что он интересовался овдовевшей маркизой, ну и что? Какое ей до этого дело? И даже если он действительно женится на Джоанне, она, Шарлотта, должна только радоваться. Ведь она понимала, что ее брак,- полнейшая катастрофа, и, следовательно, ей надо было развестись с герцогом. Да, она все это знала и понимала, но по какой-то причине испытывала боль, когда видела Филиппа с другой женщиной – даже с той, которая не являлась его любовницей.

А может, все дело в том, что сейчас, глядя, как Филипп ухаживает за Джоанной, она вспоминала, как три года назад он ухаживал за ней, Шарлоттой? Может, она вспоминала о том, какой глупой и наивной была тогда, поверив, что их отношения – настоящий, прямо-таки сказочный роман?

О Господи, она сама не понимала, что с ней происходило. Не знала даже, действительно ли ревнует. Но точно знала, что ужасно злится и негодует. И при этом, как ни странно, с нетерпением ждала, когда пройдут три месяца и муж с ней разведется, если, конечно, он сдержит слово и не обманет ее.

И почему-то ей очень хотелось верить, что Филипп сдержит слово и… Нет-нет, не это… Ей хотелось верить, что он изменится к лучшему и уже не будет тем холодным и расчетливым негодяем, который обманул ее когда-то. Но зачем ей это? Ведь она же все равно хотела избавиться от него, не так ли?

– Не знаю, не знаю, не знаю… Ничего не знаю и не понимаю, – бормотала Шарлотта, подгоняя коня.

Наконец, добравшись до радерфордских конюшен, она спешилась и передала Бриони конюху, тотчас же выбежавшему ей навстречу. Уже направляясь к дому, Шарлотта увидела мужа, въезжавшего во двор.

– Болван, негодяй, мерзавец… – пробормотала она, зашагав быстрее.

– Миледи, ваша светлость! – прокричал Филипп ей вслед.

Шарлотта фыркнула и пошла еще быстрее, ей сейчас не хотелось говорить с Филиппом, вообще ни с кем не хотелось говорить.

– Ваша светлость! – снова закричал муж.

«Ваша светлость?» Он сказал… «ваша светлость»?… А впрочем, ничего удивительного. Ведь Филипп в присутствии слуг всегда обращался к ней официально, но к счастью, ей еще недолго оставаться герцогиней Радерфорд. Еще три месяца.

Сделав глубокий вдох, Шарлотта прикрыла глаза и прошептала:

– Господи, только бы они побыстрее прошли, эти три месяца.

Туг вдруг раздался стук копыт, и Шарлотта, открыв глаза, увидела всадника, въезжавшего во двор. Незнакомец пронесся по гравийной дорожке, ведущей к парадной двери, и спешился у самых ступеней. И в тот же миг дверь приоткрылась, и Фэллон, появившийся у порога, осведомился:

– Сэр, вы к кому?

– У меня сообщение для герцога Радерфорда, – ответил незнакомец. – Послание от мистера Хамберта Джонса, его поверенного.

Оглянувшись, Шарлотта увидела Филиппа, приближавшегося к дому. Он уже спешился и теперь быстро шагал по дорожке.

– Герцог Радерфорд – это я, – заявил Филипп. Он прошел мимо Шарлотты и остановился перед курьером.

Шарлотта тотчас же подошла к нему. Она не позволит мужу прочитать послание без нее, не позволит скрыть от нее то, что сообщил поверенный. И если Филипп обманул ее и написал второе письмо, отменяющее распоряжение о разводе, то она должна узнать об этом.

– Вам сообщение от мистера Джонса, ваша светлость. – Посыльный поклонился и сунул руку в мешочек на поясе.

Взяв письмо, герцог взглянул на Фэллона, стоявшего в дверях, и распорядился:

– Дай ему два шиллинга за труды. – Коротко кивнув курьеру, Филипп поднялся по ступеням и вошел в просторный холл.

Шарлотта тут же последовала за мужем.

– Я хочу прочитать письмо! – заявила она.

Направившись к кабинету, Филипп бросил через плечо:

– Да-да, конечно… Пойдем быстрее. Не будем терять время.

«Черт бы его побрал! – мысленно воскликнула Шарлотта. – Неужели нельзя прочитать письмо прямо здесь? Почему это обязательно надо делать в кабинете?»

Побежав за мужем, она догнала его уже у двери. Отступив на шаг, он пропустил ее вперед и вошел следом за ней. Потом, прикрыв за собой дверь, молча протянул ей послание поверенного.

Выхватив письмо из руки мужа, Шарлотта отошла от него подальше и, сломав печать, развернула листок. Быстро прочитав написанное, вздохнула с облегчением. Слава Богу! Значит, Филипп все-таки не обманул ее.

Он медленно приблизился к ней и тихо сказал:

– Дай, пожалуйста, письмо.

– Вот, возьми… – Не глядя на мужа, Шарлотта протянула ему листок. И почему-то вдруг выпустила его из пальцев.

Бумага закружилась в воздухе и бесшумно упала на ковер.

– Сожалею, но тебе придется поднять письмо, – сказала Шарлотта с улыбкой.

Филипп пристально посмотрел на нее и нахмурился – она заметила это, взглянув на него украдкой. Но он, казалось, не собирался поднимать листок.

Молча пожав плечами, Шарлотта подошла к окну, выходившему на лужайку, и сделала вид, что любуется пейзажем. Когда же она в очередной раз взглянула на герцога, он уже читал послание своего поверенного. И лицо его, как обычно, было совершенно бесстрастным, так что трудно было понять, какие чувства он сейчас испытывал.

Прочитав послание, герцог бросил его на стол и в задумчивости прошелся по комнате.